ДРАКОНЫ СЕВЕРА - Алексей Фирсов

Честфильд сдался и открыл мне ворота на следующее утро. Я выполнил то, что обещал.

Семья графа в сопровождении свиты и роты Макнилла отправилась в Лонгфорд.

Какими глазами смотрела на меня молодая графиня! Пухленькая брюнетка, совершенно не в моем вкусе. Она прожигала меня взглядом! Она мне ничего не забудет…

Если бы взгляд мог жечь — я бы сгорел как щепоть тополиного пуха в огне костра.

Я пожелал счастливого пути графской семье и со спокойной душой отправился к себе. Пора было свертывать лагерь и двигаться дальше. Я спешил к королю Руперту в гости.

Что скажут мои люди?

«Король Грегори казнил друга и пощадил врага?»

Только я знаю о том, что друг оказался фальшивым.

Лучше настоящий враг чем фальшивый друг!

Глава 8

Графство Рибблшир, наследное владение лорда Джаспера. Он первым согнал крестьян с земли и пашни превратил в луга для бесчисленных овечьих стад.

Следует отдать ему должное, когда железные копи в прегорьях истощились, Джаспер быстро сообразил на чем еще делать деньги. В Конфландии и Тевтонии хотят сукно и платят за шерсть звонкой монетой — будет вам шерсть!

Селяне, потерявшие не только работу, но и свои земельные участки, принялись воровать овец у лорда. Тогда Джаспер добился от короля Иоанна указа о бродягах.

Бродягу мог повесить любой королевский пристав, без суда и следствия. Бродягой считался тот, кто не имеет крыши над головой или работы, тот кто отказывается от работы за разумную цену (разумную с точки зрения лорда), тот кто называет себя бродячим лекарем, жоглером или трубадуром, но не имеет инструментов, положенных по профессии. Возраст и пол не имел значения.

Но королевские приставы не могли перевешать всех.

Мои отряды вступили на землю графства под проливным дождем.

Пришлось спешно ставить палатки и разбивать лагерь. На этот раз валы и рвы не копали — ограничились вагенбургом — составили стену из повозок квадратом. Дозоры были посланы вперед.

Дождь поливал нас два дня. Костры для приготовления пищи пришлось разводить под полотнищами растянутыми на пиках, воткнутых в раскисшую землю.

Вернулись дозоры, и Фостер принес мне новые сведения. В Рибблшире почти не осталось людей Джаспера.

Пять дней назад восстал Риббл, столица графства превратилась в арену кровавых боев. Секта уравнителей, возглавившая восстание, взяла власть над городом и окрестностями. Аристократов, торговцев, мастеров побогаче и их семьи уничтожают до последнего человека. Монастыри и церкви грабят. Толпы бродяг стекаются в Риббл чтобы послушать проповеди главы секты Джойса Марвина и получить оружие.

— Чего хотят эти уравнители?

— Они учат, что все люди созданы господом равными и никто не рождается из чрева матери со шпорами рыцаря на пятках. Они хотят всех уравнять.

— А женщин?

— Они предлагают их поделить также равно, без выкупа и приданого.

— Каждому мужику по бабе, а каждой бабе по мужику! И все равны в нищите?

— Не только, государь, они проповедуют уничтожение аристократии и священников, считают их паразитами — вшами на теле народа.

— Какова численность их?

— Не представляется возможным определить, государь!

— Если мы перережем эту сволочь, то графство падет к нашим ногам как спелое яблоко?

— Похоже так, государь. Аристократы сидят по замкам и дрожат в ожидании штурмов и резни.

Я прошелся по палатке. Промокший ковер хлюпал под сапогами. При каждом шаге выступала грязная вода. Ноги мои промокли. Жаровня с углями дает тепло, но от ткани парит и в палатке душно.

Вокруг палатки прорыта канавка, но она переполнилась и вода залила пол. Ткань палатки набухла от воды, и кое–где просачиваются капли и тяжело шлепаются вниз — мне на голову, на постель и на Грету, сидящую поджав ноги на походном кресле.

Этот дождь — божья кара! Не поспешил ли я покинуть Честшир?

Но больше чем капли, падающие на голову, меня беспокоит сохранность пороха в обозе. Если он промокнет — бамбарды станут просто кусками бронзы.

— Фостер, попробуй определить численность мятежников. И еще, мне надоело сидеть здесь как утка в воде! Есть ли рядом нормальное жилье, замок, крестьянская хижина, черт побери!? Что-то, что имеет крышу и сухой пол!

Место нашлось.

В десяти милях от нашего лагеря, у берега пролива старинное аббатство Святого Эдмунда.

Прихватив с собой Фостера, Грету, пажей и три сотни конных горцев под командой Кайла, я явился туда уже в сумерках. Дождь не лил как из ведра, а нудно моросил из низких серых плотных туч.

Высокое здание аббатства, с крутыми скатами крыши, высоко поднималось над низкой, порядком поврежденной стеной из известняка.

Нам долго не открывали ворота, как оказалось, в аббатстве живут лишь два десятка монахов почтенного возраста. Пока они расслышали за шумом дождя наш настойчивый стук в ворота, прошло достаточно много времени.

Во дворе стояло несколько распряженных повозок.

— Кто у вас в гостях? — спросил я старика привратника.

— Несколько семей из Риббла… бежали в самом начале бунта… Торопятся в Честшир, но там армия короля–дракона, и они остановились у нас. А вы кто будете, господин?

Я засмеялся.

— А я и есть тот самый король–дракон!

Ни настоятеля, ни аббата не имелось здесь. Старики–монахи тихо копались в огороде да принимали милостыню и плату за ночлег от проезжих.

По округе не было деревень или городов. Причина проста — на протяжении примерно пятидесяти миль берег моря — сплошной обрыв — отвесные скалы. Здесь невозможно подняться от моря и невозможно спуститься к берегу. Да и берега нет — волны бьются о скалы.

Беглецы из Риббла расположились в большом темном зале — трапезной аббатства.

Три десятка испуганных людей разных возрастов, в основном женщины и дети.

Мое появление вызвало у этих людей приступ страха.

Дети расплакались, женщины сбились в кучку, многие со слезами на глазах. Трое пожилых мужчин, весьма решительно вышли вперед, положив руки на кинжалы.

Жестом я удалил за дверь моих телохранителей. Остался только Фостер.

— Уважаемые сьерры, леди! Я король Грегори и я даю слово чести, что вам не будут чинить обид! Успокойтесь и отдыхайте! Мои люди охраняют аббатство и не пустят сюда никаких бродяг или разбойников. Более того, если вы стремитесь в Честшир — я могу предоставить вам охрану до самого Честфильда.

Троица сьеров приблизилась и представилась. Женщины за их спинами успокоились, и теперь вместо страха во взглядах проявился интерес.