Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Подполковник вздохнул, предчувствуя очередные неприятности, потянул к себе листы и удивленно взглянул на коллегу.

   - Что вас понесло в это старье? Вы бы еще Екатерину Вторую припомнили с ее гвардейской поддержкой и Орловыми. Тому уж двести лет, все поменялось сто раз.

   - Не все, - возразил Дейвин, чувствуя, как в затылке закипает ледяной ключ. - Мы выявили сходство, и я пришел спросить о нем.

   - Ну спрашивай... - Иван Кимович обреченно вздохнул.

   - Иван, скажи мне одно: вы этого от нас ждали? - спросил граф, указывая на распечатки. - Вы хотели, чтобы мы так поступали с вашими соотечественниками?

   Иван Кимович вздохнул, слегка исподлобья глянул в глаза собеседнику.

   - Есть такое понятие, Дэн, - благо страны. Благо государства. Да что я тебе объясняю, ты же все сам понимаешь. Вот скажи, ты позволил бы хоть и той же Медунице второй раз подготовить покушение на твоего князя? Забудем на минуту, что он наместник края, он же твой личный господин. Ты же ему присягал.

   - Это их личные отношения, - отмахнулся Дейвин, - не сравнивай.

   - Ну, знаешь... - Иван Кимович крутанул головой, как будто ворот форменной сорочки вдруг стал ему тесен. - Ну ладно, хорошо, давай другое. Оскорблять его публично, как это делала Бауэр до ареста в каждой своей заметке, тоже можно? Если да - какой он тогда глава края?

   - Так вы из-за этого нарушили все возможные процедуры с ее делом? - спросил граф.

   - А ты только сейчас понял, да? - Подполковник смотрел на него с раздражением и досадой.

   - Ты вообще понимаешь, кем вы выставили наместника империи? - поинтересовался Дейвин, еле видя собеседника из-за кипящего в теле Потока, наполняющего поле зрения цветными лучами и бликами.

   - Мы сохраняли его репутацию, - тяжело ответил Иван Кимович. - Если уж он сам о ней не побеспокоился.

   Дейвин молча сжал и разжал кулак. С его пальцев лиловой осой взлетел вертящийся и жужжащий комочек света. Спохватившись, граф все-таки успел направить его в окно. Сверкнуло, грохнуло, запахло паленым пластиком, осколки стекла, немного покачавшись в треснувшем стеклопакете, со звоном упали на подоконник.

   - Мало нам разгромленного архива, теперь ты мой кабинет уничтожаешь? - скорбно посмотрел на графа подполковник. - На дворе, между прочим, не май.

   - Извини, нервы, - процедил Дейвин. - Иван, давай договоримся сегодня, раз до сих пор не договорились. Вот так, как до сих пор, сохранять репутацию князя не надо. И заботиться о репутации империи так не надо. И вообще никак не надо. Это моя работа, а не твоя. И делать свою работу так, когда ты гражданин империи, тоже не надо.

   - А как? - терпеливо и печально спросил Рудой. - Как мою работу надо делать, Дэн?

   Да Айгит некоторое время молчал. Рассказывать этому человеку про честь и достоинство он не видел смысла. Вспоминать про уважение к себе после всего, что он знал об этих людях и их работе, он тоже не хотел. Точнее, хотел, но понимал, что правильно понят не будет.

   - Иван, надо просто выполнять процедуры без отклонений и соблюдать закон до буквы. Ничего больше мы не просим.

   - Пойдем-ка отсюда, - вздохнул подполковник, - зябко. А нервы, Дэн, лечить надо.

   Дейвин посмотрел на него, прищурясь. Иван Кимович увидел, как в глазах сааланца загорелись холодные желтоватые огни.

   - Лечить, говоришь... А вот возьму я твоих орлов прямо завтра и отправлю с нашими магами на зачистку. А ребята из Сопротивления, от которых вы нас защищали, пускай хоть пару дней поспят после пяти недель скачек по подвалам и канализационным коммуникациям. Как тебе идея? - И, увидев закаменевшее лицо Ивана, цинично усмехнулся. - Да ты не волнуйся. Их еще учить не меньше месяца, а у нас времени нет. Сопротивление-то уже знает, что делать с фауной. Так что без вас обойдемся... защитнички.

   С Литейного Дейвин пошел пешком до Адмиралтейства, чтобы остыть и проветриться. И то и другое ему вполне удалось, полчаса на холодном и мокром ветру при температуре около нуля вполне хватило, чтобы успокоиться в первом приближении. Но граф понимал, что нуждается в дружеском участии и поддержке. И конфиденция не может их заменить. Поймав Скольяна да Онгая на входе в приемную, Дейвин сказал:

   - Лие, я случайно разбил окно в офисе на Литейном. Оплати им счет, будь так мил, и извести меня о сумме. И дай мне комм, я как обычно без всего. Я... мне надо за пределы края за ответами на несколько вопросов, вернусь вечером или утром.

   Увидев Дейвина в своей прихожей, Женька только присвистнул и крикнул куда-то вглубь квартиры:

   - Мариша! У нас коньяк еще остался?

   - Не поможет, - Дейвин качнул головой, сбросил плащ, обнял друга и почувствовал, что плачет.

   - Тогда чай. Пойдем в зал.

   Женька, не отпуская Дейвина, перехватил его за спину и осторожно повел в гостиную. Уложив друга на диван, он попросил подошедшую Марину:

   - Сделай чай, пожалуйста. И сахара не жалей.

   Полчаса Дейвин рыдал и матерился как сапожник, лежа на диване в гостиной друга и глотая чай из чашки, которую держал для него Женька. Еще полчаса, не меняя позы, сбивчиво и отрывочно рассказывал о своих архивных и литературных находках в сети и в офлайне. Потом наконец сел, взял в руки вторую чашку чая, вытер лицо и спросил:

   - Жень, вот объясни мне. Это же царь. Правитель страны. Первый голос в государстве. Как он мог так поступить? Тайный процесс, который и на суд-то не похож. Отказ присутствовать на казни. Как такое вообще возможно, Женя?

   - Ну, ты нарвался все-таки, - грустно вздохнул Ревский. - Я надеялся, что хотя бы мои воспоминания и знания смогут тебя защитить. Вы все такие... наивные и нежные, что даже страшно за вас.

   - Ну да, вы прочнее, - вздохнул Дейвин. - Но я все равно не понимаю... И это важно. Нам надо знать, мы примем настолько хорошее решение, насколько ясно будем понимать, с чем встретились.

   - Ну ладно. - Евгений обреченно посмотрел на друга. - Надо так надо. Но если ты хочешь понимать поведение этого царя, то начинать нужно с его отца. Точнее, с истории воцарения его брата, царя Александра. Ты ведь не знаешь, как именно он получил корону, конечно.

   Дейвин предполагал, что услышит очень большую гадость. Но все равно ошибся с размером. Услышав об убийстве царствующего императора его подданными, он успел отдать Евгению чашку и на всякий случай опять прилег. Женька было прервался, но Дейвин сделал ему знак продолжать и выслушал все мерзкие подробности заговора, его причин и самого преступления до конца. Комната слегка вертелась у него перед глазами, когда Женька завершал рассказ.

   - О заговоре против отца принц знал, но почему-то не думал, что это закончится убийством царствующего императора. И вот, Дэн, когда к принцу пришли убийцы сообщать о смерти Павла, он зарыдал. И тогда один из них сказал ему: "Хватит ребячиться, ступайте царствовать".

   - Что стало с этими... этими людьми? - спросил шокированный Дейвин.

   Женька положил руку ему на запястье.

   - Они все попали в опалу. Одного отправили в его имение, до конца жизни. Другого новый император лишил поста, отправил в отставку в родовое имение и запретил его покидать. Третий потерял всякое влияние при дворе. От него постарались как можно быстрее избавиться и отправить на постоянное место жительства.

   - В родовое имение? - догадался Дейвин.

   - Ну да, - усмехнулся Женька. - А тот, который первым ударил императора, тоже попал в немилость и скоропостижно скончался через четыре года.

   - А что сам принц? - садясь на диване, спросил граф. - То есть уже император?

   - А с ним, Дэн, вышло тоже интересно. Эпитафию ему один поэт написал знатную, вышло коротко и точно, как все у него. "Всю жизнь свою провел в дороге, простыл и умер в Таганроге" - это об Александре Первом. Таганрог - это дальние выселки, глухая провинция по тем временам. Александру всю его жизнь писали в свойства характера любовь к путешествиям, но до восшествия на престол эта черта заметна не была. А после воцарения он колесил по стране не останавливаясь, дома почти не бывал и как-то не рвался. Знаешь, вина за смерть отца - штука тяжелая. И упорная, от нее фиг убежишь. С этого эпизода вопросы к легитимности власти и права царствующего государя на престол стали совсем острыми. Тень упала на всю династию. А Николай занял место брата на троне, чего так боялись заговорщики.