Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   7. Пресс-служба наместника тут же сочиняет, что вот это все было всего лишь способом установить отношения с оппозицией.

   8. Полине Бауэр подписывают отсрочку приговора на семьдесят лет.

   9. Отстранен и выслан из края предстоятель Академии Саалан в крае, Вадим Юрьевич Дегтев, он же достопочтенный Вейлин. Чтобы увидеть ссылку зарегистрируйтесь ! или авторизуйтесь на Форуме !

   10. Наместник приносит извинения за репрессии и фактически обвиняет в терроре Академию Саалан.

   11. Полина Бауэр объявляет, что больна, и на месяц пропадает из сети. Ее свежих фотографий в блоге Марины Лейшиной, оппозиционной правозащитницы, или на сайте организации "Свет в окне", тоже нет. Ее портал, тем не менее, продолжает работать, и у администрации империи нет к нему вопросов.

   Продолжение следует.

   С форума yapischy.com

   По сети в адрес Полины летело такое, что у Марины при виде этих новостей кончались цензурные слова. Это был настоящий селевой поток. В нем присутствовал весь спектр мнений, начиная с уже приевшейся песни "сдала своих, с ней дел иметь нельзя" и заканчивая гипотезой о том, что портал с самого начала был "на подсосе" у администрации империи. На форумах и в группах мелькали заявки о том, что единственными реальными получателями выигрыша от аварии восемнадцатого года были как раз совладельцы "Ключика", вопросы, каким это образом Полина оказалась последней выжившей, со своим-то хобби в виде художественной резьбы по осколкам и костям, предположения о том, что именно она не поделила с теми, кого сдала, и даже версия, что она пытается сдать оставшихся сразу всех ради особенно крупного куша. Когда Марина привезла свое изумление в Приозерск, Полина только пожала плечами: "я говорила". Смотреть эти посты и паблики она отказалась наотрез, а второй раз - в особенно резкой форме. Марина предпочла не отвечать на эту ее реплику. В кабинете повисла неприятная тишина. Лейшина было думала прощаться и сворачивать беседу и глядела куда-то в стену, когда услышала:

   - Мариш, есть тема поважнее этой мути. Саалан, кажется, пытаются перевести Алису в свое гражданство.

   - Откуда дровишки? - правозащитница повернула голову к подруге, радуясь возможности замять конфликт. - Может, пойдем во двор, я хоть покурю?

   - Пойдем, конечно. А пока идем - вот, слушай. Главная зубная боль наместника с весны, если не раньше - то, что она не маг. Собственно, только поэтому мы с тобой сейчас вообще разговариваем. Им очень нужно сделать ее обратно магом. Все лето я могла себе позволить не думать об этом и не морочить голову тебе, но сейчас вопрос стоит очень остро.

   - Полиночка, ты мне для начала как-нибудь объясни суть коллизии, а то для меня эта их магия... нет, я не буду делать вид, что не верю в летающие пепельницы и двухметрового лося, который образовался у меня в коридоре, понимаешь, из света и воздуха сам собой, перед этим спросив разрешения по телефону. Но как-то все-таки неясно.

   - Суть коллизии... - Полина кивнула дежурному гвардейцу у дверей, он посторонился, пропуская их в серебряный декабрьский день со снежной взвесью, кружащейся в воздухе. - Ну, начнем с того, что все время, что я ее знала, исключая предыдущий и этот год, магом она была. Что и как случилось, вопрос второй, с первым наместником это тоже случилось, но суть в другом. У нее остались какие-то куски возможностей, вот с ними и проблема.

   - Какая проблема? - спросила Лейшина, спускаясь по ступенькам крыльца. - До целого восстановить?

   - Мариша, дело в том, что это целое лично я, со своей точки зрения, без сомнений сдала бы психиатру, - Полина вздохнула, взглянув в блесовато-синее небо. - А может, и не сдала бы, психиатров у нас мало, они ценные... В общем, слушай. Эти свои технологии они опирают на наивную дерзость, которая может поместиться только в голове, еще не знающей, что такое, например, пары ртути и жесткое излучение. Но они уверены в том, что они двигают науку и что наука эта круче всего, что они тут нашли.

   - Поля, можно конкретнее? Ты меня путаешь, и я злюсь.

   - Еще конкретнее, Мариша? Ну давай. Только не пугайся. Представь себе трехлетнюю деточку, которая играет в ученого.

   - Ну, допустим, - кивнула Лейшина. - У меня оба это проходили, младшая играла в химика, а старший - в переводчика.

   - Ага, а теперь представь, что у этой игры есть вполне серьезный конкретный результат и у тебя прямо в детской невнятный детский лепет с ковра превращается в годный перевод сложной литературной прозы... помнишь, что у тебя муж тогда переводил?

   - Ой. - Глаза у Марины невольно раскрылись до предела. - Поля, ты про химию только ничего не говори, у меня воображение живое очень, ну ты знаешь.

   - О, ты осознала, - улыбнулась Полина. - Так вот, эти их якобы технологии - такая игра, только очень всерьез. С реальными последствиями.

   - Да куда уж реальнее-то, десятый год без метро живем, не вспоминая остального. Но как?

   - Ну как, Мариша... в основном на нездравой наглости и наивности, как видишь. Ну и на каком-то внешнем факторе, которая им эту наглость и наивность позволяет сохранять. Этот фактор они называют Потоком, нам остальное неважно, не та тема. А тема как раз то, как они обходят естественные ограничения. Понимаешь, мы их тоже иногда обходим, но в рамках профессиональной деятельности.

   - Поля? Ты меня теряешь...

   - Ну Марина... - протянула Полина. - Ну вспомни хоть твое явление в мае в Приозерск. И кстати, в июне, когда ты ему сотрудничество предложила, он мне оговаривался потом о своих впечатлениях.

   - Но... - смутилась Лейшина. - Это же другое. Это совсем другое.

   - Да нет, то же самое. И когда я Алису при вас всех тремя фразами вернула в рамки перед тем, как она в коридоре упала, это тоже оно. Когда ты понимаешь, что действуешь, мягко говоря, на грани, а местами и за гранью допустимого, но по итогам получается решение, входящее в проблему идеально. Так вот, они это делают нормальным условием своих технологий. Но если ты или я, когда мы выходим за пределы ремесла и выполнения протокола, четко знаем, что и почему нарушаем и с какой целью делаем, и это дает нам наглость быть уверенными, что обойдется и получится, то они с этой наглости начинают и уже из нее лепят что хотят. И наглость они берут снаружи.

   - Откуда, Поля? - нервно спросила Марина. - Откуда можно взять наглость таких размеров?

   Полина усмехнулась.

   - Они называют это Поток. Я не знаю, почему именно это и что это, и мне это по большому счету неинтересно. А вот эта их шизофреническая раздвоенность, позволяющая сделать выводы на основе неполной, неверной и не той информации и на базе этих выводов получить идеальный результат, - как раз она очень интересна. Это культурное, и оно может быть исследовано. Кстати, в нашей истории подобные образцы есть, и они относятся к самым темным страницам истории. Инквизиция там всякая, диктатуры... Но мы использовали схоластику и играли в логику. Как только перестали играть и сделали логику методологией научного познания, наглость себе сильно ограничили. А они играют в математику.

   Лейшина зябко передернула плечами.

   - О господи, Поля. Можно я не буду об этом думать?

   - Да не думай, конечно, - разрешила та. - В этой игре общего с математикой только то, что она дает состояние, максимально отдаляющее от сознания любую конкретику, начиная с собственных рук, ног и имени, и заканчивая известными законами природы. Главное - забыть, что желаемое невозможно, и неважно, как именно это достигается. Алиса решила, что это математика, и пытается использовать именно ее, чтобы это делать. Если бы она знала предмет чуть лучше, математика ей ничем не помогла бы и могла даже помешать.

   - Поля, но как? Ты же сама сказала, что она пользуется математическим аппаратом?