Белые искры снега - Анна Джейн

— Анастасия Владимировна! — радостно окликнули меня неподалеку от крыльца школы, в которой сейчас шел первый урок. Я обернулась и увидела, что ко мне чуть ли не вприпрыжку несется Степан Вшивков. Сияющие синие глаза, широкая улыбка, куртка нараспашку — все в нем говорило о том, что паренек чем-то очень доволен. И я даже знаю чем — вчерашней победой. И как он все-таки умудрился стать одним из стипендиатов?

— Здравствуй, Степа, ты почему без шапки? — строго спросила я

— Да меня только что отец привез, — отмахнулся парень. — Какая вы сегодня классная!

— Прогулял первый урок? — все тем же учительским тоном поинтересовалась я, проигнорировав не совсем уместный комплимент.

— Обижаете! Нам сегодня ко второму, историчка заболела! Не верите, у мистера Президента спросите, — сообщил Степа, по привычке дотронувшись пирсинга в губе. — Вон, вышагивает, Саранча, — вдруг обозвал он Ярослава, которого только что подвезли к воротам школы. Зарецкий вылез из машины с чувством собственного достоинства и тотчас был остановлен какой-то девчонкой. Она что-то вещала ему, а он слушал одновременно внимательно и устало, словно был крон-принцем, которому надоедают собственные подданные, но оставить их без внимания он не может.

— Саранча? — ухмыльнулась я, поведя себя непедагогично — дала понять, что мне эта кличка нравится. Степа довольно заржал.

— Я его так кличу. Только вы ему в лицо не говорите, а то он нашествия саранчи устроит, — доверительно сообщил мне долговязый парень. — Он же с головой не дружит. Мстительный дебил.

— Любишь ты одноклассника, — покачала я головой.

— Да мы с ним все детство дрались, мы ж с первого класса вместе, я знаю, какой он придурок, — поведал Степан в порыве откровенности. — Это другие думают, что он бабочка ночная. Анастасия Владимировна, а зачем вы мне подсказали неправильно-то вчера? — с укоризной спросил он. — Я вчера про Блока и Брема Стокера сестре сказал, она чуть от смеха не упала.

— Чтобы ты учил в следующий раз и книги читал, — улыбнулась я ему.

— Ладно, буду, я хочу, чтобы вы знали, какой я способный, — вдруг сообщил мне парень. — Видели, какой я вчера был молодец? Я ж крутой, да? А помните, я вам сказал, что докажу, что я — классный. Помните? Я ведь классный?

— Классный, Степа. Ты молодец, — похвалила я его.

— А вы потом со мной на свидание сходите? — опять привязался ко мне школьник, не переставая улыбаться. Ему нравилось меня смущать.

— Года через два или три. Если в университет поступишь, — усмехнулась я.

— А в прошлый раз говорили, что когда мне восемнадцать лет будет! — возмутился Степан.

— Когда восемнадцать будет, тогда и обращайся, — не особо нравились мне подобные разговоры.

В это время мимо нас вновь вышагивал своими длинными конечностями Енот. Увидев меня, он недовольно поджал губы, сухо поздоровался и прошел мимо. Вот же маленький козлик. Мог бы после вчерашнего и поинтересоваться, нормально ли я до дома добралась. Нет же — окинул высокомерным взглядом и едва выдавил приветствие.

— Здорово, Зарецкий, — громко сказал Степан, явно дразня Яра, и протянул ему руку.

— Доброе утро, — холодно отозвался тот и нехотя пожал ладонь. И вдруг сказал. — Что, Анастасия…кхм… Владимировна, я тоже классный?

— Пятьдесят на пятьдесят, Зарецкий, — отозвалась я. — А про свидание даже не спрашивай.

Степан захохотал. Мятные глаза Ярослава недобро блеснули, однако он мило улыбнулся.

— Анастасия Владимировна, у вас сегодня урок последний, открытый, так? — милым голосом осведомился он. — Не боитесь, что сорвется? Готовились, наверное, всю ночь? Обидно будет, если ничего не получится. Проблемы в университете будут.

И снова здорово! Что с этим мальчишкой делается в школе? Он становится еще более несносным и капризным. Я-то уж думала, что мы подружились более менее, а он опять за старое. Так ему выпендриться, что ли хочется?!

— У меня все получиться, Ярослав, — окинув тяжелым взглядом парня, произнесла я, и, пока Степан смотрел в сторон, провела большим пальцем у себя под горлом, мол, смотри у меня. Зарецкий довольно ухмыльнулся и почесал указательным пальцем висок, вроде как намекая, что у меня не все в порядке с головой.

— О, Полинка идет, — узрел в пустом дворе еще одну одноклассницу Вшивков и с укоризной сказал Яру. — Пришла сегодня все-таки в школу. Довел девчонку, рад, да?

По дорожке, ведущей к крыльцу, медленно шагала Полина. Плечи ее были понуро опущены. Кажется, девочка не очень хотела идти в школу. Неужто уже выздоровела? А знает ли о том, что зря не поехала вчера на вручение наград, ведь тоже стала одной из победительниц.

— Я довел? — возмутился Зарецкий, мельком глянув в сторону Полины. — Ты что несешь, одноклеточное?

— Правду и только правду, дурила. Из-за тебя же над ней все теперь смеются. Девчонки ее вчера весь день доставали в Интернете. А, блин, Анастасия Владимировна, — опомнился Степан, видя, что я нахмурилась. — Я ничего не говорил! Я никого не сдавал.

— Трус, — высокомерно усмехнулся Ярослав, словно забыв, как сам в медкабинете не хотел рассказывать мне, что случилось с Полиной. — Трясешься из-за себя, а на других наплевать.

— Мне не наплевать! Просто…

Тут мимо нас прошмыгнула Полина Маслова, втянув голову в плечи и опустив взгляд вниз. Она даже не поздоровалась, просто забежала в здание, явно пытаясь казаться невидимкой.

Вскоре в школе скрылись и Зарецкий с Вшивковым, а я еще несколько минут стояла и наблюдала за небесным представлением. Роскошный рассвет почти распался, лишь плавали по голубому, как весной, небу подсвеченные темным золотом тучки, а луна совсем поблекла.

Высоко над школой пролетела черная стремительная птица и скрылась за заснеженными деревьями, а я, вдохнув свежий воздух, пошла в здание. Я надеялась увидеть Артура, но охранника не было на месте.

Мой урок начинался еще через два занятия, а я пришла раньше, чтобы обсудить со Светланой Викторовной открытой урок — у нее как раз были "окна". Она все еще болела, но голос у нее стал получше. Мы сидели в учительской, за большим, в полкабинета, круглым столом, пили кофе, которым добрая преподавательница угостила меня и разговаривали — сначала об уроке, о заданиях, об успеваемости некоторых из учеников, затем о вчерашнем вечера фонда "Верис" (она безумно была горда за своих учеников!), а после — на самые обыденные темы. Светлана Викторовна спрашивала меня об учебе, о планах на будущее, предавалась воспоминаниям, и эти два урока пролетели просто незаметно. После я встретила руководителя практики — вечно недовольную и куда-то торопящуюся Диану Вячеславовну, которая в сто пятый раз проехалась по поводу серьги в моем носу, и втроем пошли в кабинет русского языка, в котором меня ждал 11 "Г".