Забияка. (Трилогия) - Тая Ханами

– Наверняка его шаман заколдовал, - вспомнила я свои попытки штурма в драконьем обличье, и дикую боль при попытке пересечь черту. - Вспорол брюхо, влил что-то в кровь. Или, наоборот, велел сожрать что-нибудь, а Синий пытался от той гадости избавиться. Да, видать, неудачно… Вот и старался пробиться, пока сознание не потерял.

– Как же ты туда попадешь?

– Еще не знаю, - пожала плечами я. - В любом случае тебе нельзя при этом присутствовать.

– Знаю. Как бы я хотел отправиться вместо тебя!

"Уж лучше вместе со мной", - хотела сказать я, но сдержалась усилием воли.

Вместо этого поинтересовалась:

– А правда, что во мне совсем ничего не осталось, кроме огня? Как же ты меня не боишься? Ведь, согласно верованиям китайцев, я должна тебя, металлического, угнетать по полной программе.

– Ну, я же не китаец, - усмехнулся Илья.

Дождь зарядил сильнее, Синий дракон пошевелился.

– Пора. А то он сейчас проснется, и снова грудью на амбразуру кинется, - кивнула я в сторону потерпевшего от магии шамана.

– Пора, - повторил за мной металлист. - А то, если я простою тут еще хоть одну минуту, я больше никуда не пойду.

Он почти раскрыл коробку, помедлил мгновение, потом все же направил в сторону дракона, распахнул до конца. Змей исчез, коробочка закрылась сама собой.

– Ну вот и все.

– Держи, - легко сняла я с пальца подарок Полоза. - Хранитель сказал, что ты сможешь носить его, как то, свое.

Илья бережно сжал кольцо в кулаке. Мы стояли под струями дождя, я была уже мокрая насквозь. Мне не было холодно - я вообще перестала что-либо чувствовать после перехода.

– Тебе пора.

– Я тебя люблю, - тихо произнес металлист в ответ, и нажал кнопку на приборе телепортации.

– Ты же никогда не сотрясаешь воздух зря, - сказала я уже в пустоту.

Кругом не было ни души, только дождь хлестал косыми струями, бил по лицу. Мне было все равно. Даже одиночество куда-то подевалось. Я когда-то давно жила среди людей, и они порой были добры ко мне. Сейчас я чувствовала лишь ширящийся огонь во всем моем существе. И это было странно - ведь дракон только выдыхает огнем, а так он вполне себе материален.

И все же, зачем я здесь? Неужели лишь для того, чтобы не шокировать друзей и соратников видом себя, полыхающей подобно факелу, проваливающейся сквозь пространство в тартарары, на Огненную, в Источник?

Зашумели могучие крылья, на соседнюю со мной площадку приземлился дракон. Черный.

– Я скоро вызову тебя на бой, Огненный Рассвет, - просипел он. - Тебе недолго осталось прикрываться этим никчемным телом.

Все же голос у него был на редкость противным, хоть и ярким по-своему. Только заклинания ему особенно удавались. Я его ни капельки не боялась - наверное почки, отвечающие за чувство страха в человеческом организме, тоже стали огненными, как и все остальное. Интересно, как я буду кушать Гошины баранки? Почему-то мне стало обидно от мысли, что старания домового пропадут впустую.

– Ты должна меня бояться, человеческая самка.

Он все еще тут?

– У тебя не влезет, - спокойно повернулась я к шаману. - И не пытайся.

– Я покончу с тобой, Рассвет! - прорычал тот.

Я усомнилась в целости рассудка шамана. То самка человеческая, то Рассвет…

– Тут пока я за него. Что тебе от меня надо?

– Тебе не повезло, самка. Мне нужен Великий Алхимик, а справиться с ним мог только Рассвет. Тебе придется сейчас биться за него.

Что же, чего-то подобного я и ожидала.

– А если я откажусь?

– П-о-з-д-н-о, - пропел шаман, перемежая буквы в этом простом слове диковинными переливами.

Полог, закрывающий вход, замерцал, стал прозрачнее, да и только.

– У тебя не вышло, - не обернулась я в сторону Черного. - Защита все еще на месте.

– Ты глупа, дочь человеческая, - просипел шаман. - Если я полностью уберу защиту, то вся планета обратится в золото.

– Тогда к чему все твои манипуляции?

Дракон не ответил - только злорадно рассмеялся.

К выходу из пещеры, перебирая коротенькими лапками, семенило нечто цилиндрическое, не более полуметра ростом.

И этот, прости господи, болванчик, и есть Великий Алхимик?

Ну, Алхимик не Алхимик, а оппонент и впрямь был силен. Как там утверждали китайцы? Металл живет в легких человека? Вероятно, они были правы. В чем-то. А я ошибалась в том, что во мне не осталось ничего человеческого. Боль тоже свойственна человеку, и львиная ее доля пришлась на легкие. Их не просто разрывало на мелкие кусочки, в них был влит расплавленный металл.

"Это конец", - очень спокойно подумала я. - "Значит, я сгину не в Источнике".

Вулкан уже вставал перед моим внутренним взором, и я неожиданно поняла, что это - самое прекрасное место на свете. Источник притягивал меня к себе подобно магниту. И мне сейчас было безумно жаль, что я нахожусь в такой невероятной дали от него, и между нами не только пространство. Между нами еще элементы металла в моем организме, и все они находились во власти болванчика.

Источник потускнел - меня жгло все сильнее и сильнее. Наверное, мне бы пришел конец, если бы моя рука, сведенная судорогой, не сжала котомку. Я узнала сушки домового. Он сейчас, наверное, драит крышу. А может, наведался в гости к Тоше, домовому волхва Глеба, или к Мане. Почему бы и нет? Она ведь леший, в некотором роде, а значит, они с домовым - одного поля ягода.

Маня… Красавица ты моя сосновая, полено рыжее на лапках-корешках…

От боли я уже мало что соображала. На ничтожную долю секунды мне показалось, что пахнуло смолой, и мое тело мало что не вспыхнуло. Боль дала последний прощальный аккорд, заслонила собой весь мир, и… прошла. Наверное, я сейчас представляла собой не человека, а факел. Этакого денебца в юбке, то бишь, джинсах. Я на всякий случай проверила - мое тело все еще покрывала одежда. Потом я осознала свое действие, и порадовалась - значит, во мне еще осталось что-то человеческое.

Это было очень забавно - стоять, внутренне полыхая, на золотом утесе. И видеть, как обливается золотыми слезами маленький цилиндрик. Я совсем не держала зла на него за причиненную мне боль. Куда он супротив своей природы? Не плачь, малыш, давай позовем кого-нибудь, кто утешит твою печаль!

Не успела я так подумать, как болванчик всхлипнул особенно трагически, явно играя на публику, и затих. В пещере послышались шаги. Не тяжелые, не сверхлегкие. Обычные, человеческие. На закругленную голову цилиндра легла обычная пятерня, ласково потрепала верхний слой золота. Слезы моментально втянулись внутрь.