Чужое тело. Дилогия (СИ) - Изверин Сергеевич

Лагерь мы разбили за лесом, на берегу моря. Через полчаса уже жарко пылал костер, над которым исходила паром здоровенная куропатка. Вера подстрелила, всего на пару минут отлучившись. Рядом кипятился большой котел с водой, под него подкладывал дрова Росинант, никому не доверяя.

— Во, за что люблю комфорт! — Я попытался переместиться к костру поближе, втягивая аромат жаркого.

Как бы не так, дорогу мне преградил сержант.

— Лишь постоянные тренировки в боевом искусстве обеспечат вам счастливую старость! — Упрямо сказал он. — Произошедшее с нами ничего не отменяет, сначала тренировка, а потом еда.

Я застонал, и поплелся в другую сторону, подбирать тренировочный меч.

На этот раз связки. Сержант все меньше и меньше внимания уделял именно рубке и постановке удара, признав, что у меня уже кое-что есть. Но сразу же добавил, что это «кое-что» имеет большие шансы в цель не попасть, буде встанет передо мной кто-то опытный… И потому я должен отработать приемы так, чтобы они у меня получались не зависимо от моего состояния.

Ждан и Виктор, как опытные, отрабатывали друг на друге, а я с ним.

Удар сверху, отойти в сторону, а самому бить в подмышку, располосовывать. Раз за разом, десять раз. Удар сбоку, полосующий, отойти назад, а потом сразу вперед, под бьющую руку, тоже располосовать. Получалось у меня быстро и плавно, но сержант все равно злился.

— Мало! Мало тренируешься! Всю силу вкладывай!

Слуги и охрана смотрели на нас, особо внимательно глядел Росинант, протирая руки большим полотенцем. Мимоходом отвесил этим полотенцем оплеуху рабу, указал на костер, раб сразу же засуетился, стал подкладывать в костер дрова, раздумать погасшее было пламя.

Вера же устроилась поодаль, на опушке, разложила перед собой стрелы на небольшом плетеном коврике, протирала их тряпочками, правила наконечники, расправляла оперение, что-то иногда подстругивала маленьким ножичком. На нас поглядывала, но без особого интереса.

— Отдыхаем…

Я повалился на песок, как был.

Сил не было совершенно, мышцы ломило как никогда. На локтях снова синяки будут. Голова зато светлая-светлая, ни одной лишней мысли нету. Все тревоги и заботы ушли куда-то вдаль.

Оглянулся. Потом кое-как встал, поковылял за валун, откуда меня не видно с лагеря. Носком потрогал воду… Теплая! Здорово! Сбросил одежду, привалил камнем, чтобы не снесло ветром, и двинулся к морю.

Зашел по пояс сначала, потом по грудь. Потом набрал воздуху и погрузился с головой. Вынырнул, в ореоле брызг, пригладил волосы ото лба к затылку. Надо бы и тут подстричься, не помешает. А то раз в семидневье кое-как стригут, а получается прическа как уши у спаниеля. Косичку сделать, что ли? Вроде бы тут некоторые так носят. И волосы мешать не будут.

— Ваше Высочество… — Из-за края валуна выглянул Виктор.

— Давай! — Махнул я рукой. — Вода отличная!

Ждан и Виктор последовали было моему примеру, но быстро выскочили, и к костру, греться. Я вышел последним, за валуном же растерся грубым полотенцем, оделся, и растянулся на песке рядом с костром. Слева от меня Виктор, справа восседал на своем сундуке мастер Клоту. Росинант вручил мне в руки глиняную кружку с ароматно пахнущим бульоном. У остальных тоже такие же были, а охрана моя отдельный костерок разожгла, вместе с лейтенантом Лургом.

Ох, не нравится что-то мне эта охрана. Толку-то от неё… Правильно сказал граф Лиордан, какой бы там он лис не был. Менять надо этих типов. Самого лейтенанта на пенсию, пока что ничего иного не заслужил, а вот охранничков хорошо бы на передний край какой-нибудь войны.

Подошла Вера. Сержант и Виктор потеснились, давая ей место.

— Лошадей проведала. — Сказала она. — Мало ли. На ваших тоже посмотрела. Виктор, у твоего коня камешек в копыте, сам вынимай, таких вольностей он от меня не потерпит. В переднем правом.

Виктор со вздохом поднялся, а Вера подвинулась, оказалась ещё ближе ко мне.

— Хорошо. — Ответил ей сержант. — Посидим ещё, потом обратно, а то по темноте на этой дороге к Порождениями так и приедем.

— А тут нельзя заночевать? — Быстро спросила Вера. — Место уж больно хорошее, тепло!

— У нас шатров нету, да и королева не разрешает. — Покачал головой сержант.

— Интересное все же место было. — Сказал я. — Развалины эти… С них город как на ладони…

— Да не очень это место хорошее, Ваше Высочество. — Сказал сержант, задумчиво глядя в небо. — Это место облюбовали темнобожники, а они так просто места не выбирают.

— Что и было доказано. — Проворчал Ждан. — Видели бы вы себя, в гроб краше кладут.

— Да мало ли… А что тут бывало, кстати? Люди пропадали? Часто?

— Тут люди пропадали, если позволено мне сказать, Ваше Высочество. — Вдруг сказал Росинант, до того молчавший. — Как пальцев на руке или побольше в лето. Вот как раз в тех местах и пропадали… — Зачастил он. — Вот в развалинах. Кто туда пойдет или мимо, так пропадет. А кто ходит, и ничего. Потом ещё призраки разные, людей и животных страшных, если там часто ходишь. И камни это проклятые, кто их брал, так потом в тех домах счастья не было. Или мыши зерно для урожая сгрызут, или барон дочку в замок заберет на право первой ночи да так и заиграет до смерти. Или, того хуже, в деревне призрак поселится, так приходится шамана звать, чтобы он вывел.

— А что не жреца? — Вдруг резко спросил Виктор.

— Так… Мы ж… Того…

— Вот и живут у вас призраки, потому что общаетесь не пойми с кем. — Подвел итог Виктор. — Смерды, одно слово.

— Жрецы дорого берут, Ваша Светлость… — Попытался возразить Росинант.

Виктор только рукой махнул.

— Да уж всей деревней накопить можно, не так часто их звать приходится.

— Так-то оно так, да все равно… Жрец наговор прочтет, денег возьмет, а ежели призраки не исчезнут, с кого тогда спрашивать? — Храбро ответил Росинант.

— А с шамана-то быстрее спросишь?

— Шаман-то рядом живет, так-то оно…

Я благоразумно молчал, не вмешивался в разговор. Это все их, местные суеверия.

Глава 52

Если сердце недоступно

Нужно в печень постучаться

По своему обещанию, пришлось пылесосить.

Проснулся, кофе налил, сделал бутерброд, быстро сжевал завтрак, включил Инет и начал наводить порядок.

Серьезно, по-взрослому.

Девушку же принимаю, не самую плохую! А точнее, самую лучшую!

Я не привык анализировать свои чувства и ощущения. Что-то не нравится — значит, не нравится. Что-то нравится — значит, нравится. Но вот так, сидеть и заниматься раскопками в собственном «Я», что да почему… И не мог уловить момент, когда решил, что девушка Маша стала частью моей жизни. И что я её люблю.