Евангелие от Тимофея. Клинки максаров. Бастионы Дита - Юрий Брайдер

– И давно существует эта дорога? – спросил я.

– Она существовала еще до того, как здесь появились мои предки. Наверное, она ровесница Стеклянным Скалам. Хотя и проходит от них в стороне.

– Ты, помнится, говорил, что с некоторых пор она стала опасна?

– Да. После того, как Сокрушение вырвало из нее приличный кусок. Она беспрестанно гудела, хотя не каждый мог это гудение услышать. Лучше всех почему-то его ощущали беременные женщины. Но после этого они рожали мертвых детей или уродов. Те, кто часто ходил здесь, тронулись умом. Одним так понравилось это проклятое гудение, что они слушали его до тех пор, пока не умирали от голода и жажды. А другие шли вдоль Дороги до самого Окаема, пока не пропадали там.

– А что это – Окаем?

– Как что? – удивился Хавр. – А это, интересно, что? – Он ткнул пальцем вверх.

– Небо.

– И Окаем – небо. Но только в том месте, где оно соединяется с землей.

– Небо соединяется с землей? – с сомнением повторил я. – Вот это уж точно сказки…

– Как раз и не сказки, – возразил он. – Я, правда, сам до Окаема не доходил, но от верных людей все точно разузнал. Небо там стеной ложится на землю, и все за ним исчезает.

– Значит, небо твердое? Как из камня?

– Да нет же! Ты его сначала даже не замечаешь. Свет понемногу меркнет. Тяжесть огромная наваливается. Видения всякие в глаза лезут. Кто дальше ходил, живым не вернулся. А если и вернулся, то потом до конца дней всякую ахинею нес. Вроде бы там такая же жизнь, только наподобие льда застывшая, а одна минута нашему году равна. Реки там, дескать, текут в гору, а дождь может падать и сверху вниз, и снизу вверх.

– Теперь-то ты это гудение слышишь? – перебила его Ирлеф, все время внимательно рассматривавшая рельс.

– Нет. Теперь он как мертвый. А раньше всегда теплым был. И светился иногда. Камень по нему пустишь, и вместе с ним сияние летит, разными цветами переливается. Если дождь шел, вода на нем даже не появлялась. Теперь не так, – он наклонился и плюнул на рельс, – обычное железо, только очень скользкое.

– Почему же вблизи него ничего расти не хочет? – Носком сапога я ковырнул землю, в которой даже корни трав отсутствовали.

– Так всегда было. И зверье лесное сюда подходить боится. Наткнешься на голодного хищника, сразу к Забытой Дороге беги. Этому нас старшие учили.

– Тогда показывай, в какую сторону идти.

Не знаю, могла ли Забытая Дорога причинить человеку вред, но всех других живых существ она действительно отпугивала. Никто – ни зверь, ни гнус, ни знаменитые живоглоты – не преграждал наш путь. Почва под ногами была упругой и ровной. Никогда еще нам не удавалось преодолевать такие расстояния за один переход. Даже реки не были помехой. Рельс висел над водой безо всякой опоры – как всегда идеально прямой и сверкающий, и мы, уцепившись за накинутую на него кожаную петлю, легко докатывались до противоположного берега. Видели мы и сделанный Сокрушением стометровый зазор в дороге. Лес здесь смыкался, и пришлось изрядно попотеть, пробираясь сквозь бурелом и колючие заросли.

– Скоро минуем Стеклянные Скалы, – где-то в середине пятого перехода объявил Хавр. – Вот тут надо остерегаться. Место это мертво уже тысячи лет, но всякая нечисть лазить возле него не перестала. Жуткие попадаются экземплярчики. Как раз где-то поблизости и моего отца искалечило.

– Может, нам лучше свернуть с Дороги? – предложил я.

– Не стоит. Их совсем не Дорога привлекает. Они окрест что-то ищут. Тысячи лет уже ищут. Раньше все леса перепаханы были. Теперь их уже меньше стало.

– Тогда остановимся на пару минут, – попросил я. – Зелейника надо хлебнуть.

Перед тем как отпить из баклаги, я взболтнул ее. Зелейника оставалось порядочно – наверное, не меньше двух третей. На обратную дорогу с лихвой хватит.

– Расскажи хоть, чего нам бояться, – спросила Ирлеф, чуть более встревоженная, чем всегда. – На кого эти твари похожи?

– А это раз на раз не приходится. Может быть и карлик тебе по колено, а может и великан выше тех деревьев. Может ползти, может и летать. Может клыками клацать, а может и огнем плеваться. Как повезет.

Опять врет, подумал я. Запугивает ее. Карлики… великаны… огнем плюются… Мог бы и позаковыристее что-нибудь придумать. Желая как-то задеть его, я сказал:

– Но ты, я вижу, их не очень-то опасаешься. Всего с парой зарядов на неведомых чудовищ идешь.

– А что делать, – скорбно вздохнул Хавр. – Отступать вроде поздновато.

– Отступать поздно, но и на рожон лезть не стоит. Лучше стороной эти места обойдем. Время потеряем, зато что-то другое сохраним.

– Стороной не получится. Слева Стеклянные Скалы. А справа такой лес, что через него и за месяц не пробьешься. Один путь – вперед по Дороге.

– Ой! – вдруг вскрикнула Ирлеф и отскочила от рельса. – Он гудит!

Я ничего такого не слышал, однако не поленился наклониться и приложить ухо к рельсу. Тишина. Хотя какая-то еле заметная вибрация, угасая, еще билась в металле. И вдруг – лязг! – удар по рельсу, достаточно слабый и отдаленный, но вполне отчетливый. Вибрация сразу возросла и медленно-медленно, на протяжении нескольких минут спала до нуля. Опять – лязг! И все повторилось сначала, монотонно и размеренно. Что это – будто обходчик с молотком идет? Жутко представить, какие обходчики могут быть на таких вот дорогах. Но паниковать раньше времени не стоило.

– Тебе, наверное, показалось, – сказал я, выпрямившись. – Помнишь, какие там пролеты над рекой? Вот ветер их и раскачивает.

– Да, – растерянно согласилась Ирлеф. – Я и сама подумала, что это ветер.

Вот психика человеческая – слабенькое, но неизвестно отчего случившееся лязганье впечатляет куда больше, чем зримая опасность!

– Ну пошли, что ли, – сказал я, обнимая Ирлеф за плечи. – Ты, Хавр, далеко от нас не отрывайся.

Так мы и двинулись вперед – по правой стороне от рельса, не торопясь, внимательно посматривая вокруг. Тишина стояла удивительная, лишь песок слегка поскрипывал под ногами. Я несколько раз оглянулся – мне показалось, что полязгивание доносится именно оттуда.

Вдалеке, пересекая наш путь, что-то стремительно промелькнуло над самой землей – словно кто-то швырнул из кустов спортивный диск. Поскольку Хавр никак не реагировал, промолчал и я, только Ирлеф вздрогнула всем телом.

– Хоть бы рассказал, что это за Стеклянные Скалы, – сказал я, стремясь нарушить изрядно действующую мне на нервы тишину. – Кто там жил раньше? Кто там сейчас живет?

– Я эти Скалы только издали видел. – В словах Хавра ощущалось неподдельное внутреннее напряжение. – Торчат себе из земли. Огромные. Прозрачные. На сосульки похожи. Кто там жил – неизвестно. А сейчас никто не живет. К ним и на тысячу шагов не подойдешь.