Адмирал Колчак, верховный правитель России - Павел Зырянов

Крестьяне придорожных селений с ужасом встречали эту орду, которая опустошала их продовольственные запасы, не оставляя после себя почти ничего, вплоть до соломенных крыш, которые шли на корм для лошадей. Арьергардные части армии, прикрывавшие отход, с трудом находили для себя продовольствие и фураж.

На ночлег в избы набивались сотнями, спали друг на друге, стоя и сидя. Из-за страшной скученности тотчас же начал распространяться тиф – среди солдат, беженцев и местного населения.

Кому не хватало места в избах, ночевали у костров. Обмороженных и больных, пока ещё была возможность, сдавали в санитарные поезда (именно их потом находили в мёртвых эшелонах). Вдоль дороги стали попадаться замёрзшие – поодиночке или группами. Намаявшись за день, уснут сладко, пригревшись у костра, ночью он догорит, и при 30—40-градусном морозе замёрзнут все до одного.

Ещё в большей мере, чем люди, страдали и гибли лошади – от бескормицы, холода и непосильной работы. Обессилевших лошадей бросали. Такие лошади – их почему-то прозвали «журавлями» – стояли по обочинам дорог по брюхо в пушистом снегу и печально, с немым укором смотрели вслед проезжающим.

В Барабинской степи, восточнее озера Чаны, отступающим впервые пришлось столкнуться с партизанами.[1404]

2-я армия шла севернее железной дороги, 3-я – южнее. Первоначально предполагалось, что, выйдя на Обь, они развернутся вдоль реки и задержат здесь противника. Но красные вырвались вперёд. При их приближении гарнизон города Колывани (вёрст 35 к северу от Новониколаевска) самовольно покинул город, и красные перешли через замёрзшую Обь. Затем они захватили станцию Ояш на Транссибирской магистрали и вышли в тыл отступающим белым армиям. 14 декабря красные заняли Новониколаевск.

Ускоренным маршем, по 120 вёрст в сутки, белым удалось выйти из окружения. Все, кто не смог выдержать таких переходов, попали к красным – в основном, конечно, гражданские беженцы.

Близ станции Болотной Московский тракт (знаменитая Владимирка) сворачивал на Томск, и дальше 2-я армия должна была идти по узким просёлочным и переселенческим дорогам. Вскоре закончилась степь, началась Мариинская тайга. По узкой дороге можно было ехать только в один ряд. В таёжных посёлках, по пять – десять дворов, нельзя было запастись ни продовольствием, ни фуражом. Люди неделями не ели ничего, кроме кислой капусты и гнилой картошки. Лошади после выхода из Омска почти не видели овса и питались в основном соломой с крыш. И те и другие обессилели. Начали бросать пушки и побросали почти все. Только «двужильные» ижевцы и воткинцы дотащили несколько пушек до самого конца.[1405]

3-я армия в половине декабря подошла к Щегловску и выбила оттуда банды Рогова. Но затем армию ожидало суровое испытание – Щегловская тайга, дикая, гористая и почти безлюдная. Надо было пройти 120 вёрст по узкой, занесённой снегом просеке, поперёк которой там и здесь лежали громадные деревья. Кто, когда и зачем проделал эту «египетскую» работу, заваливая просеку, осталось загадкой.

В первый день прошли всего шесть вёрст, вымотав все силы. Между тем было известно, что подтягивается целая партизанская армия, грозя отрезать арьергардную Ижевскую дивизию, всё ещё не вошедшую в просеку. Тогда было приказано сбросить в сторону все орудия и повозки, пересесть на лошадей, а у кого их нет – идти пешком. Волжской кавалерийской дивизии было дано задание прочистить дорогу, сбрасывая в сторону повозки, исключая те, которые с больными и детьми, сжигая военное имущество. За день было уничтожено более шести тысяч повозок, а продвинулись всего на 18 вёрст. Третий день был самым драматическим. Многие возницы, забывая законы божеские и человеческие, самовольно рубили постромки и садились верхом, оставляя на произвол судьбы больных, женщин, детей. На четвёртые сутки армия наконец стала выходить из этого ада.[1406]

Каппель предполагал развернуть армии по реке Золотой Катат и здесь остановить наступление Красной армии. Но этим планам не суждено было сбыться по тем причинам, что взбунтовался, как мы знаем, красноярский гарнизон, а 2-я и 3-я армии были подорваны переходом через тайгу и потеряли почти всю артиллерию.[1407]

Пришлось продолжить отступление, теперь уже ясно понимая, что раньше, чем за Байкалом, остановиться не придётся.

29 декабря на станции Ачинск взорвался вагон с динамитом и вспыхнула цистерна с бензином. Диверсию устроил какой-то партизанский отряд. Сгорело три пассажирских вагона, где ехал конвой Каппеля. Главнокомандующий со своим штабом каким-то чудом уцелел. После этого Каппель и его штаб сошли с поезда и присоединились к армии.[1408]

У Красноярска Белая армия оказалась в ловушке. Впереди – мятежный генерал Зиневич с многочисленным гарнизоном и сильной артиллерией. С юга, из Минусинского уезда, подошла партизанская армия Кравченко и Щетинкина. С запада наступали регулярные части Красной армии, с севера подходили партизаны с Тасеевского фронта.

Каппель приказал: «Перейти за Енисей, открыв себе дорогу, если потребуется, силой». Удар, таким образом, направлялся на Красноярск.

5 января 1920 года цепи белых, потеснив мятежников, уже входили в город. Но тут на фланге показался бронепоезд под бело-красным польским флагом, прикрывавший отход чехословацких эшелонов. Белая полоса на флаге слилась с заснеженным фоном, солдаты подумали, что подходит красный бронепоезд, и заспешили назад. Вернуть их не удалось. Боеспособность армии была невысока.

Вечером следующего дня части 2-й и 3-й армий, обошедшие Красноярск с севера или же прошедшие ночью через город, собрались в деревне Минине Здесь, как вспоминал очевидец, всё перемешалось и была полная неразбериха. Большевистские агенты, почти не таясь, вели переговоры о сдаче. И несколько частей ушли в Красноярск сдаваться. Другие не пошли сдаваться, но и не выступили на следующий день в путь. Третьи, согласно приказу, пошли к Енисею.

Остатки 2-й армии были прижаты к Красноярску подошедшими регулярными частями красных. Многие пошли сдаваться в город, другие нашли брешь в окружении и вскоре тоже подошли к берегу Енисея. Как писал один из участников похода, о «красноярскую стенку» разбилась Омская армия, и к Енисею вышла уже новая армия – «каппелевская», от которой отделились все слабые и неустойчивые элементы.[1409]

После таких потерь Каппель решил, что его армии лучше некоторое время не встречаться с противником. Было решено вёрст на 70 спуститься вниз по Енисею до устья реки Кан и по его руслу выйти в район города Канска. Путь по руслу реки, от деревни Подпорожной до деревни Усть-Борга, 95 вёрст, проходил по совершенно дикой местности, где не было ни одного посёлка, ни одного домика.