Исчадия разума: Фантастические романы - Клиффорд Саймак

Он лежал не шевелясь, лежал долго, пока боль не начала угасать, потом попытался сесть. Ничего не вышло: что бы ни зажало ему ногу, он был накрепко пришпилен к земле, распластан на склоне. Тогда он попробовал извернуться и хотя бы рассмотреть, что с ногой, но при первом же движении сердце захолонуло от боли, и он, обессилев, опять рухнул навзничь. Собрав силы буквально по капельке, он проделал то же самое снова — предельно медленно и осторожно. На этот раз ему удалось наклонить голову так, чтоб увидеть собственное тело. Нога застряла в узкой расщелине. По-видимому, в известняке была трещина, едва прикрытая слетевшими со скалы камешками, и он наступил на эту ловушку и провалился почти до колена.

Ну что за глупость, выругал он себя. На него накатила было паника, однако он сумел отогнать ее. Все, что от меня требуется, внушал он себе, — это бережно-бережно высвободить ногу из каменных клещей. Он чуть-чуть напряг мышцы — они работали. Нога отзывалась на команды, хоть и протестовала. Скорее всего растяжение или вывих, на перелом не похоже. Может, еще кожу ссадил, не более того.

Появился волк, дюйм за дюймом сполз по откосу откуда-то сверху, уперся всеми четырьмя лапами и уставился на человека поскуливая.

— Все в порядке, — обращаясь к волку, прохрипел Бун. — Через минутку я отсюда выберусь. Только соображу как…

Но выбраться не получилось ни через минутку, ни через час. Что бы он ни предпринимал, нога оставалась стиснутой в расщелине. Задача осложнялась неловкой позой, в какой его распластало на склоне. А едва он пробовал изменить позу на более удобную, тело отзывалось такой агонией, что результатом всех усилий оказывались только немощь и холодный пот. В конце концов он сдался, совершенно измученный, и решил немного передохнуть.

Отдохнув, он принялся тащить ногу по новой. Наступили сумерки, сгустились до почти полной тьмы. Волк опять сгинул куда-то. В полном одиночестве Бун сперва пытался осторожно высвободить ногу, сдвигая по доле дюйма, а когда это не помогло, рванулся изо всех сил. Боль обожгла его сабельным ударом, но он, стиснув зубы, рванулся еще раз. Нога не высвободилась. Пробовать в третий раз он не стал. Окончательно изнуренный, он расслышал, теперь вполне отчетливо, звук бегущей воды. Пронзительная боль в ноге доводила до отчаяния, сухость в горле переходила в удушье.

Успокоиться, урезонить себя — но как? Придумать какой-то план — но какой? Он потянулся к узелку с мясом, который прежде нес на плече. Узелка не было. Не было и ружья.

Бун решительно сжал челюсти. Ему доводилось бывать в худших переделках, и он выкарабкивался живым и здоровым. Не говоря уж обо всем остальном, он всегда вовремя ступал за угол и выбирался на свободу. Вот и сейчас, наверное, настала пора ступить за угол. Он плотно сжал веки, весь напружинился, напряг мозг.

— Угол! — воззвал он в крик. — Угол! Куда же задевался этот чертов угол?!..

Угол не объявлялся. Бун оставался в точности там, где и был. И как только волевое напряжение спало, забылся прямо на голом склоне.

Очнулся он спустя часы. На небе сверкали звезды. Холодный ветер безжалостно задувал снизу от подножия холма, и Бун почти окоченел. Он не сразу сообразил, где находится, потом понемногу пришел в себя. Его угораздило попасться в ловушку, и из нее не выбраться. Здесь он и умрет. Бун лежал, изнывая от холода и боли, жажда сводила горло судорогой. Может статься, попозже придется сделать с собой что-нибудь — но еще не сейчас, не сейчас.

В отсветах звезд шевельнулась серая тень. Волк вернулся. Посмотрел на человека и заскулил.

— Обещай мне одно, — обратился Бун к волку. — Большего не прошу. Пожалуйста, убедись, что я мертв, прежде чем жрать меня…

7

Инид

И все пошло наперекосяк, неотступно думала Инид. Ей и не следовало браться за управление ковчегом. Она же прекрасно знала, что не имеет должной подготовки. А в то же время — что оставалось делать? В Гопкинс Акре ее бросили в одиночестве, она единственная подумала о Буне, и задать машине курс не было никакой возможности. Она только и успела дать команду на старт, да больше ничего и не оставалось. А потом ситуация повторилась. Бун крикнул ей, чтоб она спасала времялет, и она бросилась наутек. И перепрыгнула почти на миллион лет в будущее, на миллион лет от эпохи, где застрял Бун, — и у нее нет ни малейшего представления, как вернуться за ним и выручить его.

А все Хорас виноват, подумала она с гневом. Хорас, который без конца настаивал на том, чтобы рассчитать все заранее, а рассчитал так скверно. В каждом ковчеге должен был быть квалифицированный пилот — хотя, вообще-то говоря, трех квалифицированных среди них просто не было. Дэвид, вне сомнения, на времялетах собаку съел. И сам Хорас тоже мог бы справиться, хотя в лучшем случае кое-как. Эмма с Тимоти к контрольным панелям и близко не подходили. Во всей семье, если разобраться, было два пилота, всего-навсего два.

Если бы страшилище не нарушило все планы и дало им шанс подготовиться досконально, все, вероятно, прошло бы гладко. Они бы обсудили, куда держать путь, и Дэвид — скорее всего Дэвид — настроил бы все три ковчега на одно и то же время и место. Они решили бы заранее, где и когда высадятся, и стартовали бы все вместе. Будь ее времялет запрограммирован, она б и горя не знала. Но пришлось стартовать наугад, да еще дважды, и это, конечно же, погубило ее.

Инид в который раз бросила взгляд на приборы. Обозначения времени были достаточно четкими, зато пространственные координаты казались ей китайской грамотой. Таким образом, ей было известно, в каком она тысячелетии и в каком году, но совершенно неясно, в какой точке. После первой посадки она поняла, где они, лишь благодаря Буну, да и то приблизительно. Разумеется, приборы указывали точные координаты, только она не умела их прочесть. Теперь-то до нее дошло, что там, в прошлом, следовало бы записать показания всех приборов подряд, но что не сделано, того уже не поправишь. Досаднее всего, что координаты той первой посадки вместе с Буном и ныне хранятся в памяти записывающего устройства, и она могла бы вывести их на дисплей, — если бы хоть отдаленно представляла себе, как это сделать.

С тяжелым чувством она откинулась на спинку пилотского кресла, не в силах оторвать взгляд от приборов. Ну почему, почему за все годы, прожитые в Гопкинс Акре, она не удосужилась попросить Дэвида обучить ее управлению времялетом? Дэвид был бы счастлив оказать ей эту услугу — тут сомневаться не приходилось, — а она не попросила его, ей даже в голову ни разу не пришло, что такое умение ей когда-нибудь может понадобиться.