Черный Баламут. Трилогия - Генри Лайон Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разновидности мелких фазанов.
- Как бы какой-нибудь шакал мою шарабху не утащил! - озабоченно бормотал Накула, уже жалея, что не прихватил тушку с собой.
- Да никуда твоя шарабха не денется! - взбесился наконец горячий Арджуна. - Наши собаки всех шакалов в округе распугали! Вернемся - и заберешь, нытик!
Накула сделал вид, что успокоился, побаиваясь вспыльчивого брата, а вскоре из лесу снова повалила дичь. Правда, на этот раз ее было заметно меньше - похоже, собаки распугали не только шакалов.
Тем не менее еще одна шарабха снова стала добычей охотников, и надо же! - подстрелил ее второй близнец Сахадева! Двойняшки никогда не отличались особой меткостью или расторопностью, а вот поди ж ты!
Юдхиштхира как старший воспринял везение близнецов довольно спокойно, хотя в глубине души слегка завидовал удачливости малышей. Страшному-Бхиме вообще было на все плевать - он широко раздувал ноздри, жадно вдыхая запах свежей крови, и в надежде оглядывался по сторонам: кого бы еще подстрелить или приласкать дубиной?
Зато гордец Арджуна был уязвлен в самое сердце! Что с того, что он влет бил ласточек и белок-попрыгу-шек! Что с того, что ни одна из выпущенных им стрел не прошла мимо цели, что не раз и не два смертоносные жала впивались жертве точно в глаз! Зато два самых ценных трофея достались не ему, а малолеткам-близнецам!
Подросток, похожий на Громовержца, не мог с этим смириться.
Поэтому, когда вся пятерка, подозвав собак, двинулась дальше, Арджуна был хмур и неразговорчив. Он вглядывался в густые переплетения листьев и лиан, страстно желая высмотреть что-нибудь такое, такое… этакое…
Возможно, поэтому именно Арджуна первым заметил тонкую струйку дыма в просвете между деревьями.
- Посмотрим? - переглянулся он с братьями.
Возражений не поступило. Наверняка впереди располагался ашрам какого-нибудь святого отшельника. Царевичи до сих пор ни разу не видели аскетов живьем. А если еще и удастся подсмотреть, как тот предается подвижничеству - медитирует в кругу из пяти костров, часами стоит на одной ноге, рецитирует гимны из Святых Вед, сплошь оплетя тело колючими ветками терновника…
Да, это было бы здорово!
Поэтому братья-Пандавы, придержав собак, чтоб не залаяли, тихо двинулись вперед.
Угловатое строение, которое открылось им посреди широкой поляны, действительно напоминало ашрам отшельника. Только крыша у этой кособокой хижины оказалась не полукруглая, как делали здесь, на севере, а коническая, и стены из переплетенного лианами бамбука снаружи были обмазаны глиной.
Загородка для скота отсутствовала.
Зато имелся чахлый огород, а чуть поодаль возвышался деревянный идол. Божество? Покровитель рода? Лик идола кого-то сильно напоминал, но братья так и не смогли сообразить, кого именно.
У входа в ашрам, в выложенном камнями углублении, дымился угасающий костерок.
Сам отшельник, видимо, куда-то ушел по своим святым делам. Понаблюдав некоторое время, царевичи совсем уж было собрались потихоньку удалиться, но тут из-за высоченных карпалов, чьи ветви усеивали мелкие красные цветы, похожие на язвы, показался человек.
На отшельника он походил мало. Даже если учесть, что иссиня-черные кудри человека были заплетены в две косы и уложены на макушке узлом-капардой. Рослый, крепкотелый, облачен в потрепанные звериные шкуры, и загорелые руки бугрятся, играют тугими мышцами.
В руках лесовик держал длинный лук, а колчан из бамбуковых прутьев, обтянутых кожей, хлопал его по бедру.
- Да ведь это же… это же грязный нишадец! - возмущенно выдохнул Арджуна. - Тот самый!
- Какой еще грязный нишадец? - пропыхтел ему в самое ухо Бхима.
- Мозги прочисти! Помнишь, он еще в позапрошлом году приходил, к Наставнику Дроне в ученики просился!
- Ну да?! - не поверил Бхима и стал внимательно приглядываться к обитателю ашрама.
- Точно, нишадец! - сообщил Страшный спустя три минуты. - Горная вонючка! Чего он, спрашивается, забыл в нашем лесу?!
Тем временем нишадец подошел к резному идолу и пал перед ним ниц.
- Ах, тварь! - Арджуна едва не задохнулся от гнева, наконец сообразив, кого напоминает ему лик идола. - Братцы, это же он из Наставника Дроны деревянного болвана сделал! Пакость черномазая! Дрона - это мой… наш Учитель! А он…
- Может, проучим гада? - деловито осведомился Бхима, у которого явно чесались кулаки. - Отдубасим по первое число?
- Впятером на одного? - укоризненно взглянул на брата Царь Справедливости.
- А я и один могу! - Нишадец был заметно старше и сильнее Бхимы, но Страшного этот факт нисколько не смущал. Что за удовольствие лупить слабаков! Другое дело - этот горец…
Такому тумаков насовать - будет, чем гордиться!
- Погоди, Бхима, - остановил брата Арджуна. - Давай сперва на него собаку натравим!
- Может, не стоит? - Царя Справедливости разбирали сомнения. - Он нам ничего плохого не сделал. Конечно, мы все не любим грязных нишадцев, но это еще не повод…
- Не повод?! - ужаленным леопардом взвился Арджуна. - Он оскорбил нашего Наставника! Без спросу воздвиг уродливого болвана и теперь небось втихомолку посмеивается! Мы должны наказать его за дерзость!
- Верно! - поддержал брата Бхима. - Спускай собаку, Серебряный! Или, может, лучше все-таки меня пошлем?..
Юдхиштхира замялся, не зная, что возразить, и Арджуна, не теряя понапрасну времени, ухватил за за-. гривок ближайшего пса, здоровенного, черного с рыжими подпалинами гончака, заставив собаку подползти и лечь рядом. Пес вопросительно глянул на хозяина, потом, повинуясь властному жесту, - на человека у деревянного идола.
- Взять его! - тихо скомандовал Арджуна и толкнул собаку вперед, оглаживая против шерсти.
Пес не был приучен к охоте на людей. Однако приказ хозяина - это приказ хозяина!
Это закон.
Кроме того, от человека на поляне пахло почти как от зверя.
Пес вскочил, едва не отшвырнув в сторону юношу, и с громким лаем устремился вперед.
Дальше все происходило очень быстро.
Услышав позади приближающийся дай и треск кустов, нишадец резко обернулся. В руках у него был натянутый лук, и первая стрела уже лежала на тетиве. Горец пока не мог видеть мчащегося к нему пса, но он его слышал.
Этого хватило.
Семь стрел, одна за другой, пронизали кустарник в течение считанных мгновений. Ни одна из остроклювых птиц не прошла мимо. Пес успел только взвизгнуть с короткой жалобой - и рухнул наземь. Три стрелы торчали из оскаленной пасти, две вошли в глаза, еще две - в шею.
Земля вокруг агонизирующей собаки
