Любовь и замки. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анри де Талейран, маркиз де Шале, третий сын Даниэля де Талейрана и Жанны де Монлюк, в свои 18 лет, исполнившиеся ему в 1626 году, имел все, что только необходимо для счастья. Он обладал очаровательной внешностью, был любезен, обожаем своей матерью и любим многими красивыми женщинами. Воспитывался маркиз вместе с Людовиком XIII и его братом Гастоном Орлеанским. Кроме всего прочего, Генрих был весьма выгодно женат на Шарлотте де Кастиль, дочери очень богатого финансиста.
Таким образом, маркиз де Шале имел все — титул и состояние… Ему недоставало лишь здравого смысла, энергий, совести и, попросту говоря, ума. Он влюбляется без памяти в прехорошенькую, но, одновременно; и преопасную герцогиню де Шеврез, подругу Анны Австрийской. Отныне маркиз лишь игрушка в ее руках. Впрочем, и в руках Ришелье он также только марионетка, хотя последний и пытается изо всех сил вырвать де Шале из-под злополучного влияния герцогини.
Герцогиня одержима одной лишь идеей: поскорее освободить Францию от Ришелье, ненавистного ей, а также от Людовика XIII, к которому она расположена ничуть не больше, и предоставить таким образом возможность Анне Австрийской выйти замуж за своего шурина, наследника трона, так как Людовик XIV в то время — не более, чем просто проект. В течение нескольких месяцев Шале мечется от кардинала к герцогине, предавая поочередно то одного, то другую, прилагая все усилия, чтобы сделать из Гастона Орлеанского французского короля… Все это продолжалось до тех пор, пока он не закончил свою безумную жизнь на эшафоте в Нанте, попав в руки к начинающему свою карьеру палачу, который предпринял тридцать попыток, прежде чем отрубил наконец его голову…
А сын Талейрана, встречал ли он в галереях Шале тень этого несчастного сумасшедшего? Быть может, она поведала ему о том, что политика — штука опасная и что надо быть достаточно вооруженным, если решил себя ей посвятить. Этот урок он не забудет никогда…
Оставаясь верным традиции благотворительности, к которой всегда имела склонность его семья, последний принц Шале завещал замок городу, чтобы он послужил пристанищем для престарелых.
ШАМАРАНД
Безумная и жестокая Эгле
Порочность женщины!.. Сколько удовольствия, сколько наслаждения она испытывает, обманывая нас!
Стендаль
Построенный Франсуа Мансаром для самого скромного и трудолюбивого из секретарей Людовика XIV, Пьера Меро, замок Шамаранд — сооружение из розового кирпича и белого камня — жил в достойном спокойствии и тишине до тех самых пор, пока его владелицей не стала одна прехорошенькая женщина, сумевшая превратить этот любезный и гостеприимный дом в преддверие ада для собственного мужа. Сам муж, Виктор Фиален де Персини, не являлся ни дьяволом, ни святым, ибо он был хозяином Второй Империи и самым преданным другом императора Наполеона III.
Людовик Наполеон — всего лишь принц-президент, когда в часовне Елисейского дворца он присутствует на свадьбе своего верного Персини с одной из самых восхитительных девушек Империи Эгле Ней де ля Москова, внучкой знаменитого маршала Нея и банкира Жака Лафитта. Словом, она олицетворяла собой великолепное слияние славы и капитала наполеоновских времен.
В свои восемнадцать лет (мы находимся сейчас в 1852 году) Эгле представляет собой изысканную, яркую блондиночку со светлыми небесными глазами, ни с чем не сравнимым свежим цветом лица, восхитительной фигуркой и… легким жеманством, которое кажется очаровательным в ее годы. На фоне этой красоты и свежести сорок четыре года Персини проступали довольно четко, хотя невеста и заявила, что влюблена без памяти в его соблазнительную зрелость.
Это довольно редкая вещь — брак по любви, и Елисейский дворец служит для нее прекрасной оправой. Но лишь отыграли праздничные скрипки и началась повседневная жизнь, бедняга Персини начинает понимать, что более испорченной и невыносимой девчонки, чем его Эгле, не сыскать и в целом свете. Но подлинные несчастья настигают его тогда, когда он в 1855 году получает пост французского посла в Лондоне.
Эгле, только что подарившая жизнь (хотя и без особой охоты) маленькой девочке, воспринимает страну за Ла-Маншем как свое собственное завоевание. Более всего опасаясь одиночества, она привозит с собой для личных нужд всех секретарей супруга, затем, как только чувствует, что муж собирается ей в чем-либо отказать, устраивает ему ужасные сцены. Кроме всего прочего, она тратит деньги направо и налево, периодически ставя Персини в катастрофическое финансовое положение. Но, что самое страшное, она частенько ставит под угрозу дипломатическую карьеру мужа. Когда же их присутствия требует Виндзор, Персини вручает свою душу и свое посольство Богу.
Да, у королевы Виктории не скучалось. Однако невозможно и представить себе тот эффект, который был произведен, когда, например, однажды, опоздав на обед к королеве, мадам де Персини в качестве объяснения заявила, что задержалась в зоопарке, наблюдая за поглощением пищи удава. Или, представьте себе вечер, на котором она, заметив на другой женщине наряд, идентичный собственному, бросилась к бедняжке и со всего размаху отвесила ей пощечину, а затем выбежала на улицу, ругаясь при этом как извозчик. К счастью для Персини, его прежде всего ценили за прекрасную и добросовестную работу.
Граф поначалу относится к своей жене-ребенку с большим снисхождением, но шли годы, и его улыбка сменялась беспокойством, а затем и откровенной тревогой: Эгле ничуть не менялась, несмотря даже на появление пяти детей, которыми она, к слову сказать, совершенно не занималась. Ее интересовала лишь она сама, туалеты, драгоценности, атакже эффект, производимый на других мужчин. Ее похождения приняли такой размах и наделали столько шума, что Персини уже подумывал о разводе. Однако он скоро оставил эту мысль. Прежде всего, ради своих детей, а также и потому, что до сих пор не мог излечиться от своей любви.
Но настоящий скандал разразился летом 1862 года в замке Шамаранд, летней резиденции супружеской пары. Здесь имело место быть торжество в честь императора и императрицы. Комнаты замка были переполнены. Здесь находились и лорд Малмсбери, и графиня Валевская, и министр Пьетри, и многие-многие другие. Однако среди всего этого пышного торжества в глаза сразу же
