Друид - Клауде Куени

— С ней все в порядке, Корисиос. Она сейчас в Риме и с нетерпением ждет отца своего сына!

У меня подкосились ноги, и я едва не упал, но Базилус вовремя подхватил меня под руки.

— Мой сын? — едва слышно прошептал я, с сомнением взглянув на своего друга.

— Да! — выдохнул Базилус и добавил: — Это твой сын, Корисиос. Ему уже исполнилось два года.

Я закрыл глаза и уткнулся лицом в волосы Базилуса, который наклонился ко мне.

— Он умеет ходить? — тихо спросил я.

— Да.

У меня на глаза навернулись слезы. Я обнял Базилуса и прижал его к себе изо всех сил.

— Скажи, у него тоже есть собака? — прошептал я. Меня душили слезы. Я чувствовал, что земля уходит у меня из-под ног, поэтому крепче схватился за плечи Базилуса.

— Нет, — ответил мой друг. — Но Ванда заботится о его воспитании. Она прекрасная мать. По хозяйству ей помогает кельтская девушка. В следующем году Ванда собирается нанять для малыша учителя-грека. Твоя возлюбленная и твой сын ни в чем не нуждаются и…

— Это в самом деле мой сын?

— Да, Корисиос. Как только ты увидишь его собственными глазами, от твоих сомнений не останется и следа.

— Скажи, Базилус, почему Ванда не приехала сюда вместе с тобой? — спросил я. Мою душу вновь начали терзать дурные предчувствия и страх.

— Откуда же мне было знать, что ты стал свободным человеком? — рассмеялся мой друг. — Я, к сожалению, не провидец!

Лишь сейчас я заметил высоких крепких мужчин. Они ели за столом, который немного в стороне накрыли для них уставшие за день рабы.

— Это новые гладиаторы Милона? — спросил я, с недоверием глядя в их сторону.

Базилус широко улыбнулся:

— Да, Корисиос. Я купил их для Милона в Риме и доставил сюда, в Массилию!

Подмигнув Базилусу, я спросил у него, хорошо ли заплатил ему Милон за такие услуги, ведь ни для кого не было секретом, что этот римлянин по уши в долгах.

— Опомнись, Корисиос! О каких деньгах может идти речь? — рассмеялся Базилус. — Я помог Милону, а он разрешил мне командовать этими молодцами в течение трех дней после нашего прибытия в Массилию. Я собирался вместе с ними навестить Кретоса, чтобы по душам поговорить с ним и силой освободить тебя из рабства!

В темноте послышались одобрительные возгласы гладиаторов, которые, очевидно, слышали все, о чем мы разговаривали с Базилусом.

Незадолго до рассвета, когда небо только начало сереть, нубийские рабыни принесли жареную рыбу и греческое белое вино. Я, Милон и Базилус сидели за столом, провозглашая тосты и осушая кубок за кубком за мою свободу. Наконец, наши взгляды устремились на восток, туда, где из синего моря поднималось солнце, напоминавшее огромный золотой диск. В те мгновения я чувствовал дыхание дядюшки Кельтилла, который наверняка сидел на кушетке рядом со мной. Я был уверен, что он радовался, глядя на меня, и хотел мне сказать, что начиная с этого дня в моей жизни все будет хорошо.

— Мне нужен щенок! И его тело обязательно должно быть покрыто шерстью трех цветов, как у Люсии!

Базилус кивнул и сказал:

— Завтра я обязательно подарю тебе такого щенка.

— Нет, Базилус, он нужен мне сегодня!

Мой друг с сомнением взглянул на меня.

— Завтра утром я отправляюсь в Рим, чтобы забрать оттуда Ванду и моего сына, — серьезно заявил я. Милон и Базилус переглянулись. Мне показалось, что они немного обеспокоены.

— Думаю, что сделать это будет довольно непросто, — сказал один из гладиаторов и подсел к столу.

— Это Бирриа, — представил его Милон. — Именно он нанес тогда первый удар Клодию.

— Одним ударом меча Бирриа проткнул ему плечо! — со смехом воскликнул другой гладиатор, которого остальные называли Ойдамус.

— Почему ты считаешь, что добраться до Рима будет не так просто?

— С того самого дня, когда началась гражданская война, — пророкотал Бирриа, — на всех дорогах стало небезопасно. Хоть какие-то шансы выжить имеются только у гладиатора. И только в том случае, если у него есть быстрый конь.

— Он прав, — подтвердил Базилус. — Сейчас Рим разделился на два лагеря. Сторонники и противники Цезаря повсюду сражаются друг с другом.

Милон кивнул.

— Все консулы и большинство сенаторов бежали из столицы. Они повсюду собирают войска, готовые выступить против Цезаря. В ближайшее время настанет момент, когда они отправятся в поход. Солдаты из Египта, Северной Африки, Испании и Галлии двинутся на войска этого Юлия, окружат его и уничтожат.

Услышанное совсем не обрадовало меня. Я разнервничался и велел наполнить водой свой кубок, в котором только что было вино.

— Если понадобится, я готов платить жалованье целой армии, лишь бы забрать Ванду и своего сына из Рима и целыми и невредимыми доставить их в Массилию! — сердито воскликнул я. — У меня сейчас достаточно денег, чтобы подкупить самого Цезаря!

Милон взглянул на меня и сочувственно улыбнулся.

— Если сравнивать твое состояние с состоянием Цезаря, то ты, друид, будешь скорее похож на нищего, у которого нет за душой ни асса! Его солдаты разорили в Риме священный храм Сатурна и вынесли оттуда пятнадцать тысяч золотых и тридцать тысяч серебряных слитков, а также более тридцати миллионов сестерциев!

Милон расстегнул кожаный фартук, едва прикрывавший бедра рабыни, которая наклонилась над столом рядом с ним, чтобы долить в его кубок вина. Он нежно обнял красавицу, от кожи которой исходил запах благовоний. Девушка села к Милону на колени и закрыла глаза.

Ойдамус повернулся ко мне. Он был очень высокого роста и сразу мне понравился, потому что в его глазах я видел отвагу кельта, презирающего смерть и опасность.

— Друид, — начал он зычным голосом, — послушайся моего совета. Тебе не нужны ни золото, ни армия солдат. Ты должен стать полноправным гражданином Рима..

Базилус и Милон скептически взглянули на Ойдамуса. Бирриа уже заснул и громко храпел, лежа на кушетке.

— Все солдаты говорят о милосердии, — продолжил Ойдамус, — с которым Цезарь обращается с пленными и с теми, кому он нанес поражение. При случае спроси у нового проконсула Домиция Агенобарба, что случилось, когда он попал в плен к Юлию под Корфинием. Тогда Цезарь отпустил его на волю через несколько дней, даже не поставив никаких условий. Вот оно — новое Clementia Caesaris[89]. Позволить себе так обращаться с побежденными могут только те, кто в самом деле близок к богам. Цезарь не хочет повторять ошибки, которые в свое время допустил Сулла. Ему не нужен народ, расколовшийся на два враждующих между собой лагеря! Этот Юлий не думает о мести! Он не просто хочет править Римом. Цезарь решил заслужить уважение и любовь всей Римской республики.