Сталин и заговор военных 1941 г. - Владимир Мещеряков

Кто заставил, он не договорил. Может, Власик пожаловался Сталину, и последовал однозначный приказ. Или отец сам счел неблагоразумным выделяться среди других облаченных в броню руководителей. Не могу сказать. Проездил он в этом броневике до марта 1953 года, а тогда уже бросил его навсегда.

Интересно, что его примеру последовал только Микоян. Остальные же члены коллективного руководства, особенно Ворошилов и Молотов, цепко держались за бронированные чудовища. Что, им за каждым кустом виделась жертва, жаждавшая отмщения? Или просто становилось не по себе, если между ними и окружающим миром не стояла непробиваемая стена? Так и доездили они до июня 1957 года, дальше броня уже не полагалась».

Я же говорил: не по годам развитый мальчик. Значит, ему в начале войны было 6 лет. Кроме того Сережа заболел, видимо, костным туберкулезом и был прикован к постели. Так что, насчет того, чтобы передвигаться не могло быть и речи. Пишет: «В самый интенсивный период формирования сознания я был исключен из детского общества. Кому нужен товарищ, накрепко привязанный к постели».

Это он после войны познакомился с ЗИС -110 и его бронированным собратом ЗИС -115. Но хочется помочь батьке в таком щекотливом деле, как покушение на Сталина, вот и старается подсуетиться насчет «Паккарда». А это было уже после войны, насчет поездок по Западной Украине. Затем тема плавно скользнула на ЗИС-115. До этого ездили на ЗИС -110. Сам же пишет, что очень похож новый бронированный — на старый, предыдущий. Папу, видишь ли, заставили ездить на броневике. А тот, упирается, какие, дескать, могут быть покушения на вождей в рабоче-крестьянском государстве? Чай, не в Америке с гангстерами, живем? Это их президентам покушения снятся и днем и ночью, поэтому и озаботились Сталину бронированный «Паккард» подарить. А мы и на ЗИСе с брезентовым верхом можем, с ветерком…

А как деликатно, Хрущев-младший, обошел дату смерти Сталина. Теперь, оказывается, можно ездить и на открытой машине. А кого бояться-то? Микоян за компанию с Хрущевым, тоже оказался, уж очень, «смелым». Они-то знали, кто есть настоящие заговорщики! Ведь, кроме их самих и прочих друзей, никакой другой оппозиции Сталину не было. Отсюда такая показная смелость. Но, в отличие от них, Молотов и Ворошилов знали, что угроза еще не миновала их жизни, пока они занимали высокие государственные посты и лишь с решением партийного Пленума 1957 года, когда карьера их рухнула, они перестали представлять угрозу Хрущеву и компании.

Потом, почему Сергей Никитич написал «за каждым кустом»? Разве, мало укромных мест, откуда можно выстрелить по машине? Или это чтобы отвести глаза от загородной дороги, где покушение может произойти? В 1953 году Сереже Хрущеву было 18 лет, и он уже многое понимал. Очень хорошо, кстати, описал психологическое состояние отца, тех роковых дней истории Советского государства, когда «умер» Сталин. Небольшой штришок.

«Уже совсем вечером позвонил Маленков, сказал, что со Сталиным что-то случилось. Не мешкая, отец уехал… Некоторое удивление вызвало скорое возвращение отца, он отсутствовал часа полтора-два. Однако вопросов никто не задавал, он молча поднялся в спальню и вновь углубился в свои бумаги. Когда он уехал вторично, я уже не слышал, наверное, лег спать. На этот раз отец не возвращался очень долго, до самого утра. Мы все еще ничего не знали. Только на следующий день он рассказал, что Сталин болен, состояние очень тяжелое и они с Булганиным будут по ночам дежурить у постели больного на ближней даче»…

5 марта 1953 года отец возвратился домой раньше обычного, где-то перед полуночью…

Пока отец снимал пиджак, умывался, мы молча ожидали, собравшись в столовой. Он вышел, устало сел на диван, вытянув ноги. Помолчал, потом произнес:

— Сталин умер. Сегодня. Завтра объявят.

Он прикрыл глаза…

Отец продолжал сидеть на диване, полуприкрыв глаза. Остальные застыли на стульях вокруг стола. Я никого не замечая, смотрел только на отца. Помявшись, спросил:

— Где прощание?

— В Колонном зале. Завтра объявят, — как мне показалось, равнодушно и как-то отчужденно ответил отец. Затем он добавил после паузы: — Очень устал за эти дни. Пойду посплю.

Отец тяжело поднялся и медленно направился в спальню. Я был растерян и возмущен: «Как можно в такую минуту идти спать? И ни слова о нем. Как будто ничего не случилось!»

Поведение отца поразило меня».

Разумеется, Сергей Хрущев не знал всех тонкостей покушения на Сталина ни в 1953 году, а уж в 1941 году и подавно, но, конечно же, догадывался, что это связано именно с его отцом. Поэтому в своих мемуарах Сергей Никитич постарался «обелить» папу, выставляя его и радушным хозяином, и верным заботливым другом.

Сделаю небольшую перебивку воспоминаний сына Хрущева. Интересно, как повел себя сам, Никита Сергеевич, после смерти Сталина в отношении бронированного ЗИСа.

«С приходом к власти Хрущева бронированные при Сталине машины были забыты и отодвинуты в дальний уголок истории. Игрок в демократию Никита Сергеевич был открыт для народа, а посему предпочитал кабриолеты. После судьбоносного XX съезда завод ЗиС превратился в завод имени Лихачева (ЗИЛ), а Хрущев пересел уже на новый автомобиль: ЗИЛ-111. Для встречи почетных гостей использовался автомобиль ЗИЛ-111В с открытым верхом. Именно эта машина и везла в 1961-м году Юрия Гагарина в Кремль. Естественно, были приостановлены и разработки бронированных версий на базе представительских автомобилей. Но до поры, и до времени. Вновь они появились на ватманах ЗИЛовских конструкторов в 1981 году. И не только в теории; были востребованы оставшиеся экземпляры ЗиС-115 для проведения испытаний, включая лобовой крэш-тест по всем современным правилам. В результате с поставленной задачей создать бронеавтомобиль справились быстро и качественно, он долгое время не имел аналогов в мире. (Степан Доронин. http://www.armor-gr.ru)

Кого же было бояться Никите Хрущеву? Сталин с Берией убиты, существующая оппозиция Хрущеву, типа Молотова, Кагановича и Маленкова не представляла прямой угрозы жизни, а новая «зубастая» оппозиция еще не состоялась. Можно и в кабриолете покрасоваться. Поэтому и были заброшены при Хрущеве все «разработки бронированных версий на базе представительских автомобилей». Но «грянул гром» в 1980 году (гибель Машерова в автокатастрофе, о чем сказал в начале главы) и Леонид Ильич «перекрестился». В 1981 году началось проектирование новой бронированной машины ЗИЛ- 41052 и в начале 1982 года она покатила по советским дорогам. Интересно, Брежнев верил или не верил в покушения на дорогах? Что, думает по этому поводу, сам читатель?

А Сережа Хрущев уже вышел из детского возраста и стал зрелым подростком.

«Летом 1950 года отец решил навестить своего старого друга Николая Александровича Булганина. Дружили они еще с 30-х годов, когда отец работал секретарем Московского комитета партии, а Булганина назначили председателем Моссовета. «Отцы города» — так называл их Сталин. После 1930 года, когда отец покинул столицу, пути их разошлись. Теперь они жили на одной лестничной площадке, на пятом этаже дома № 3 на улице Грановского. Этажом ниже жил Маленков. Встречались не по службе изредка: то вместе приедут после позднего «обеда» у Сталина, иногда Булганины заглядывали на пару минут к нам, порой мы к ним. Слово «навестить», возможно, и не очень годиться, точнее, отец напросился к Булганину в гости на дачу. Поехали всей семьей. Встреча старых товарищей не получилась. Вроде и хозяева старались проявить радушие, и стол полной чашей, а разговор то и дело обрывался, застывая томительной паузой. Одно дело — встречи в Киеве, вдали от Кремля. Здесь, в Москве, мир оказался устроен по-другому. Зачем это Хрущев вдруг поехал на дачу к Булганину и они вдали от любопытных глаз и чутких ушей долго гуляли вдвоем в лесу? Не дожидаясь вечера, мы отправились восвояси…

Возможно, фиаско нашего визита произошло совсем не по политическим причинам. Дело в том, что во время войны, пребывая в качестве члена Военного совета на Западном фронте, Булганин завел себе новую семью. В высшем партийном эшелоне разводы не поощрялись, на них смотрели строже, чем в католической церкви. Поэтому не только оформить, но и обнародовать свои отношения Николай Александрович не решился. Вот и принимал он нас на даче старой семьи. Какое тут радушие… Отец в то время не знал о семейных метаморфозах своего друга. Так или иначе, но больше отец к Булганину не ездил и к себе на дачу не приглашал».

Когда читаешь такого рода воспоминания, трудно сдержать улыбку по поводу прочитанного из жизни государственных мужей. Никита Сергеевич Хрущев «решил навестить своего старого друга Николая Александровича Булганина». Где ж его навестить, как не на даче? А то, понимаешь на одной лестничной площадке, в правительственном доме, трудно встретить человека проживающего рядом, когда дверь в дверь. Я уже приводил примеры встреч Никиты Сергеевича с Якиром и Корытным. Вряд ли, данная была особым исключением. Всё о том же. Кого и как! Помните, кто руководил всей организацией убийства Лаврентия Берия? Николай Александрович Булганин. А кто решал, кого привлечь в группу «ликвидаторов»? Тоже он. Поэтому не зря встречались Никита Сергеевич и Николай Александрович вдали от людских глаз. Хрущев не раз возмущался по поводу прослушки высокопоставленных советских чиновников и партийной элиты. В лесу надежнее. Разговор прикрыли темой о, якобы, второй семье Булганина.