Война корон - Кристиан Жак

Главный конюший поднялся, присел на край ложа.

— Это гад Хамуди и его проклятая баба. Придут ко мне в конюшню, нагонят девок и вытворяют такие пакости! Только до них рукой не достать. Если бы повелитель знал…

— Не волнуйся, он обо всем узнает.

Конюший взглянул на Ветреницу с благоговением и благодарностью, думая, что само небо послало ее.

— Так Хамуди накажут? Припугнут, чтобы носа в конюшню не совал?

— Ну, разумеется! Повелитель строг и не терпит разврата.

— Вот хорошо! Значит, мне не придется самому с ними расправляться.

— А что ты задумал?

— Хотел заманить в ловушку. Скверной бабе нравятся жеребцы, так я приготовил ей одного. Всем хорош, но стоит подойти к нему сзади, лягается — страсть! Вот бы досталось шлюхе! И Хамуди я бы вилами угостил.

— Повелитель покарает виновных. Тебе не о чем беспокоиться, — пообещала Ветреница.

Пока что в силу обстоятельств ей было выгоднее предупредить распорядителя казны и его супругу о грозящей опасности. Апопи прекрасно знал об их пороках, но закрывал на все глаза. Главному конюшему суждено попасть на рога быку.

Но придет время, и она воспользуется тем, что знает грязные секреты отвратительных, ненавистных ей людей, дождется нужного момента и нанесет удар.

— Одевайся и уходи, — приказала она конюшему.

Тот расчувствовался не на шутку.

— Как отблагодарить тебя, госпожа? Ты так щедра ко мне! — его голос дрогнул.

Конюший ушел, а через мгновение в покоях Ветреницы появился художник Минос. Обнаженная красавица сейчас же бросилась ему на шею и жарко поцеловала в губы.

Из всех любовников она пощадила лишь его одного, поскольку по-своему дорожила критским художником. К тому же, как ни странно, Минос никогда не роптал на Апопи и не затевал против него заговоров, хотя по вине правителя был навсегда разлучен с родиной.

Для критянина в целом мире не существовало ничего, кроме искусства: он служил ему с удивительной преданностью, с невероятным постоянством. Благодаря его дивному дару и каждодневному труду дворец правителя в Аварисе не уступал по красоте дворцам Кносса. Он покрыл все стены фресками, изображая то пейзажи, напоминавшие ему родной остров, то ловких гимнастов, вскакивавших на спину разъяренному быку, то диковинные лабиринты, откуда мог выбраться только чистый сердцем.

Минос ни разу не упрекнул Ветреницу в том, что она непрерывно изменяла ему. Ему льстила сердечная привязанность самой красивой женщины Авариса. По простоте душевной он не догадывался, какие опасности таит в себе близость с сестрой правителя.

— Грубиян-конюший даже не смог удовлетворить меня, — пожаловалась красавица. — Может быть, ты меня утешишь?

Стоило ей прикоснуться к гладкой душистой коже юноши, как взыграло его мужское естество. Не было случая, чтобы она осталась им недовольна. Ветреница не находила равных критскому художнику. Он мог резвиться с ней в любое время и мгновенно возбуждался, словно мальчик.

Когда страсть немного улеглась, Ветреница почувствовала, что ее сердечный друг встревожен.

— Что с тобой стряслось?

— Судьба Крита не дает мне покоя. Ходят слухи, что повелитель принял решение разорить его.

Ветреница тесно прижалась к любовнику, лежа у него за спиной и ласково обхватив его руками.

— Не тревожься, любимый. Флотоводец Яннас еще не справился с морскими разбойниками у побережья Киклад, так что он не скоро займется бунтовщиками на Крите. А когда перебьет всех недовольных, критяне поймут, что помощи им ждать неоткуда, и что остался единственный путь: добровольно и беспрекословно покориться гиксосам. Да, повелитель удвоит дань, коль скоро Крит не оказал Яннасу обещанной помощи, но, поверь, беда невелика.

— Так, значит, Крит уцелеет?

— Просто превратится в египетскую провинцию. Критяне станут нашими верными послушными союзниками.

— Как ты думаешь, повелитель когда-нибудь отпустит меня домой?

— При условии, что я скажу ему: «Работа Миноса закончена». Но ты должен непременно взять меня с собой!

Голубоглазый художник глядел на нее с детской наивной доверчивостью.

— Ты ведь вправду его попросишь? Вправду? Ветреница разглаживала шелковистые кудри юноши.

— Не сейчас, конечно, нужно подождать. Но отчаиваться не стоит.

— Мы с тобой на Крите… Большего счастья и не представишь!

— Приди ко мне снова, Минос. И никогда не покидай меня, никогда!

16

В конце года военный лагерь в Фивах отпраздновал сразу несколько радостных событий: коронацию фараона Камоса, создание боевой флотилии, а также поставку нового вооружения, в превеликом множестве изготовленного лучшими мастерами. Армия освобождения наконец-то была готова выступить в поход на север, тем более что ее ряды за последнее время пополнились молодыми воинами, отлично обученными Усачом и Афганцем.

Жители Фив, Коптоса, Эдфу, Дендеры и окрестностей этих городов боготворили Яххотеп и всецело ей доверяли. Возможность победы над гиксосами больше не вызывала у них сомнений: ведь боги способны творить величайшие чудеса и обязательно придут на помощь законному царю Египта.

Воины, закаленные постоянными упражнениями, рвались в бой и мечтали лишь об одном: истребить побольше гиксосов.

— Я тоже иду бить врагов, — заявил матери Яхмос.

— Тебе же всего семь лет, а маленьким мальчикам не место на поле сражения, — возразила Яххотеп сыну.

— Мой старший брат теперь фараон, ему одному не справиться. Если меня не будет рядом, враги одолеют. Я нужен брату! Я тренировался с деревянным мечом.

— И даже стрелял из лука, я знаю. Но всякой воюющей армии необходим надежный тыл. Об этом всегда заботится опытный стратег. Пока твой брат в походе, следи за порядком в Фивах.

Яхмос серьезно задумался о столь ответственном поручении.

— Я должен готовить брату подкрепление, посылать ему оружие и еду?

— Именно так.

Малыш с важностью взглянул на мать.

— Я один отвечаю за весь город?

— Мы с тобой отвечаем. А ты уверен, что справишься?

— Конечно, справлюсь!

Яххотеп следила за тем, как грузят на барки оружие и припасы. Внезапно ее окликнул Хирей.

— Царица, мне необходимо поговорить с тобой с глазу на глаз.

Яххотеп поспешно подошла к нему, поручив присматривать за Яхмосом воспитателю, обучавшему мальчика военному делу.

Она решила, что начальнику тайной службы удалось наконец обнаружить предателя, виновного в гибели Секненра. Но ее надежды не оправдались. Хирей принес недобрую весть.

— Выступление армии нужно отсрочить.