Ледяная Цитадель - Павел Корнев

– Это как?

– Ну на тот момент это казалось неплохой идеей. Знаешь, когда тебе в лоб упирается пистолетное дуло, какие только глупости в голову не придут…

– И как выкрутился?

– Грабитель пистолет с предохранителя не снял. А я ж всеведущий. В общем, повезло просто…

Повезло остаться живым. И умирать едва ли не каждую ночь весь следующий месяц. Умирать взаправду, без дураков. Физическая боль – это не так страшно на самом деле, а вот касание смерти… Ты падаешь, падаешь в бездонный колодец, а потом – хоп! – и нет ничего. Ни тебе батута, ни кучи сухих листьев. Просто ничего. Ты умер, и баста.

Вот тогда-то я всерьез и задумался о необходимости глушить свой дар. Вышел на нужных людей, подобрал таблетки. Ну и не жалею пока в общем-то.

– Звезданись об угол с разворота! – обалдел Федор. – Так ты вообще никому сам ничего сделать не можешь?

– Почему не могу? Если приспичит, накачаю снотворным, вколю новокаин… Ну и, допустим, коленные чашечки раздроблю. Раз жертва ничего не чувствует, то и мне по барабану…

– Прикалываешься, да?

– Само собой, – подтвердил я. К чему такие хлопоты? Зря, что ли, «крыше» деньги плачу? Парни и без анестезии прекрасно обходятся.

Федор надулся, я отвернулся, с трудом сдерживая смех, и начал разглядывать яркие пятна вывесок на фасаде офисной пятиэтажки.

«Обогревательные приборы», «Лунные камни», «Спецодежда», «Магия inc.», «Нотариус», «Лики хаоса», «Чудо-техника», «Траволечение», «Ножи и аксессуары», «Эдельвейс», «Братья по оружию», «Техномагия». И везде скидки и распродажи, скидки и распродажи…

– А шея у тебя не болит, часом? – Ямин вообразил, будто его разыгрывают. – Не болит ведь? А ты тому гаду конкретно что-то повредил.

– Так это ж не я был. А мое альтер – это та еще скотина. Ему все как с гуся вода.

– Да?

– Угу.

– Не туда смотришь. – Федор ткнул рукой в неброскую вывеску ювелирного салона «Аленький цветочек», прикрепленную к стене на высоте второго этажа, и потянул меня за собой. – Нам во двор.

– Веди.

Стена пятиэтажки со двора оказалась обшарпанной и уныло-серой. Ни тебе красочных вывесок, ни завлекательных плакатов. Переполненные мусорные баки, свежие пятна масла и кучи конского дерьма на грязном снегу, обрывки картонных коробок…

– Вон лестница на второй этаж, – указал на сваренную из металлических прутков лесенку Ямин. – Иди.

– Что значит – иди? Ты на всеобщем обозрении торчать собрался? Пошли давай.

– Вот ведь связался с тобой, на свою голову! Я внутрь заходить не буду.

– Черт с тобой, не заходи.

Вламываться к Алику в одиночку не хотелось. Вроде и надо, и водка решимость подогревает – а вот трясутся поджилки, и все тут.

Ладно, мы ведь ничего противозаконного не делаем пока, так ведь? Да и терять уже особо нечего…

Все, ходу!

Я первым поднялся по лестнице к массивной железной двери и с удивлением обнаружил, что она слегка приоткрыта. Насторожившись, достал из-за пояса жезл «свинцовых ос», на миг зажмурился и тут же спрятал его обратно.

– Ты чего? – прошептал у меня за спиной Федор.

– Он один дома, – потирая виски, распахнул я дверь и спокойно прошел внутрь.

И в самом деле, кроме Алика, больше никого в квартире не обнаружилось. А сам он опасности для нас не представлял, как, впрочем, не представлял ровным счетом и никакого интереса. Господин Чемизов в блаженном забытьи валялся на низеньком диване рядом со стоявшим на полу кальяном.

Вот ведь сволочь…

– Стрелять… колотить! – закашлялся Ямин из-за витавших в воздухе клубов дыма. – Пошли отсюда!

– Пошли, – скрепя сердце согласился я.

Обыскивать квартиру без толку, а ждать, пока этот гаврик очнется, можно до посинения. Он явно не травку, а кое-что посерьезней курил. Опиум, скорее всего.

– Ну все, я побежал, – поспешил распрощаться со мной во дворе Федор Ямин. – Машину организую, где встречаемся?

– Давай в два на Торговом углу. Уложишься? Или занят будешь?

– Да не, нормально. – Парень пожал мне на прощание руку. – Сам пока делами займусь. Все, покедова…

– Не опаздывай. – Я глянул на часы и направился в другую сторону, безуспешно пытаясь прогнать из головы непонятно откуда взявшуюся там строчку: «Добрый доктор Айболит по-китайски говорит… добрый…»

Все, хватит! Неужели дымом надышался? Алик, сволочь такая…

Я свернул за угол и тут же почувствовал упершийся в спину взгляд. Но виду не подал и спокойно пошел дальше, потихоньку расстегивая на ходу куртку. Вновь свернул и сразу шагнул к стене, делая вид, будто решил облегчиться.

Заскочивший вслед за мной в переулок невысокий паренек мигом разобрался в ситуации и спокойно зашагал дальше, вот только отпускать его в мои планы не входило. Выхватив из-за пояса трофейный жезл «свинцовых ос», я в два прыжка нагнал незадачливого филера, упер ему в затылок дуло и зашипел:

– Не дергайся, мозги вышибу!

Тот вздрогнул, но моментально взял себя в руки и начал оборачиваться:

– Эй! Че за беспредел?

– Заглохни! – Я рывком оттолкнул парня к стене. – Пристрелю, сука!

– Не надо, – судорожно сглотнул он, разглядев, что именно упирается ему в голову. – Ты чего?!

– Кто тебя послал?

– Чего?!

– Отвечай! – Я усилил нажим, и пластиковое дуло до крови рассекло щеку.

– Не понимаю…

– Считаю до трех.

– Но…

– Раз!

– Подожди!

– Два!

– Стой! – взмолился парень. – Не надо!

– Кто тебя послал? – повторил я вопрос.

– Я ничего не знаю!

– Хреново. Для тебя хреново. А мог бы еще пожить…

– Не надо! Просто знакомый из Семёры покрутиться у черного хода «Аленького цветочка» попросил…

– Зачем?

– Фотографию твою дал, велел смотреть.

– С целью?

– Если появишься, проследить, куда пойдешь, и дать знать.

– Кому?

– Тут на проспекте машина стоит…

– Почему именно здесь велели караулить?

– Не знаю, не в теме. Просто сказали, и все.

– Плохо, – вздохнул я и спросил: – Жить хочешь?

– Да! – прохрипел парень, вновь скосивший глаза на упиравшийся ему в лицо жезл «свинцовых ос».

– Что же с тобой делать-то?

Отпускать никак нельзя. Добежит до бандитов – и мне каюк. Вырубить? А если раньше положенного очнется? Да и не выдержит моя голова еще одного отката. И так второй день на таблетках сижу. И ногу по этой же причине не прострелить. К тому же сразу видно – не при делах пацан. Так, «шестерка».

– Отпусти, а! Никому ни словечка…

– Отпущу, – кивнул я. – Только лизни-ка ты для начала ставню. Да-да, именно эту. А точнее, железный уголок.