Турецкий горошек - Д. Нельсон

– Конечно, она нужна ему. Она стоит целое состояние. А как ты отнесешься к тому, что твоей матери, возможно, придется окончить дни в доме престарелых? Кто будет оплачивать ее содержание?

– Может быть, тогда мы и продадим усадьбу. Но лучше сохраним и поделим расходы по содержанию на нас троих.

– Ты ничего не смыслишь в денежных вопросах. Это усадьбу вам надо поделить на троих.

В нашей семье так не принято. Несмотря на мелкие ссоры и разногласия, у нас хорошая семья. Крепкий родственный клан. Когда брат Дэвида попал в больницу, мы узнали об этом, только когда он вышел. Это было не важно, и я уверена, что Дэвид даже не навестил бы его там. Его сестра обо всем знала, но и не подумала навестить брата.

– У нас в семье так не принято. Папа не делился с дядей Арчером и дядей Уолтером.

– Значит, из-за каких-то устаревших семейных традиций вы с Джилл позволите Бену увести все наследство у вас из-под носа?

Мне хочется закричать или разбить пару тарелок. Но я опять смиренно молчу.

– Давай лучше сменим тему, – предлагаю я. Дэвид продолжает совать нос в чужие дела, следуя за мной по пятам, поскольку я ухожу из кухни, закончив с уборкой. Храня молчание, я ложусь спать. Он наконец отстает от меня. Когда он ложится, я притворяюсь спящей.

Тошнота не оставляет меня все выходные, и я отказываюсь от поездки на субботний семейный ужин. Мне было бы приятно еще раз пообщаться с родственниками, но Дэвид все возмущается из-за дома, и наше присутствие там могло бы еще больше обострить отношения, даже если бы я хорошо себя чувствовала.

– Но я готовлю фасоль и пеку темный хлеб с кукурузой, – говорит мать, когда звонит, чтобы пригласить нас.

– О, пожалуйста, не надо о еде, – молю я. Днем меня навещают Джилл и Джанис, они сидят возле моей кровати, и мы разговариваем обо всем понемногу и о нашей матери.

Джанис заварила травяной чай и принесла мне подсушенный хлебец.

– Ты, наверное, уже потеряла все, что набрала за праздничным обедом. Даже завидно. – Она похлопывает себя по объемистому животу.

После их ухода Дэвид, работавший в своем кабинете, начинает выражать недовольство тем, что я торчу в постели. Он слегка сочувствовал мне, несмотря на скрытое напряжение, до тех пор пока не померил мне температуру и не обнаружил, что она нормальная.

– Ты собираешься обедать? – спрашивает он.

– Мне не хочется ничего готовить.

– Тогда я пойду в ресторан. Я захвачу с собой работу, мне еще много нужно сделать.

В воскресенье, во второй половине дня, он уезжает в Даллас. Моя сестра и ее семья поедут с ним, поскольку планировали уехать от нас в это же время. Бен довозит их до нашего дома, где они все пересаживаются в машину Дэвида. Шофер из его конторы в понедельник пригонит «БМВ» обратно. Понадобилась целая куча телефонных переговоров, чтобы обеспечить их материально-техническое передвижение.

Мне пришлось лишь выслушивать, как будут претворяться в жизнь их планы. С трудом собравшись с силами, я натягиваю джинсы и теплую фенвейскую футболку поверх свитера с высоким воротником, однако мне почему-то так и не удается согреться. Стоя на дорожке у нашего дома, мы с Беном помахали отъезжающим, и он, обнимая меня за плечи, говорит:

– Ты чертовски плохо выглядишь, сестренка.

– Спасибо, братец.

– Пойдем в дом. Я приготовлю тебе чаю. – Он вяло слоняется по моей кухне, а я сижу в шезлонге в спальне. Он приносит мне поднос.

– Какой ты милый.

– У твоего мужа иное мнение.

– Почему?

– Он сказал, что, по его мнению, я должен вам с Джилл некую сумму в качестве компенсации за дом. Что ты думаешь по этому поводу?

– Думаю, что Дэвиду не следует лезть в наши семейные дела.

– Джилл сказала то же самое. А Гарри даже слегка расстроился.

Бен принес и себе чашку чая. Он вдыхает его аромат.

– Тебе не показалось, что Джилл выглядела несчастной?

Это необычный вопрос для моего брата. Он один из немногих представителей нашего семейства, способных на откровенный, прямой разговор. Мать и ее сестры обычно ходят вокруг да около. К примеру, когда мама хочет узнать что-то о тете Рут, то звонит тетушке Энн, которая ей отвечает: «Если ты хочешь узнать, как дела у Рут, то позвони ей сама».

– С чего ты взял? – спрашиваю я брата.

– Я подумал, может, она поделилась чем-то с тобой.

О господи! Я надеюсь, что хоть мы с братом оставим эту нашу семейную игру, уклоняясь от прямых намеков. Однако я не могу выдать тайну Джилл. Потом меня осеняет, что, возможно, она сама рассказала что-то Бену и он пытается выяснить, что мне известно.

– Просто если бы у нее возникли какие-то супружеские проблемы, то я предложил бы ей с девочками остаться с нами, – гнет свою линию Бен.

На сей раз меня зацепило.

– Она рассказала тебе.

– Мне хотелось повесить этого подлеца. Я знаю, что Джилл может быть врединой, но она моя сестра и я не хочу, чтобы кто-то портил ей жизнь.

– Ты говорил с Гарри?

– Господи, нет конечно. Если все уладится, то ему лучше не знать, что знаем мы. Я и Джанис-то ничего не сказал, за исключением того, что мне хотелось бы, чтобы Джилл с ее девочками жила у нас, если не дай бог с Гарри что-то случится.

– И она сказала…

– Моя жена готова приютить всех на свете – беспризорных животных, растения и даже камни, – она все тащит в дом.

Он встает, собираясь уходить.

– Может, поедешь со мной, чтобы не скучать тут в одиночестве?

Я отказываюсь ехать с ним, просто потому, что хочу спать. Он ерошит мои и так уже взъерошенные волосы.

После его ухода я чувствую себя так отвратительно, что даже не могу позвонить Питеру.

Глава 5

В понедельник я чувствую себя настолько скверно, что звоню на работу и прошу заменить меня, хотя поступаю так крайне редко. Записавшись на прием к врачу, я звоню Питеру, чтобы поделиться своими страданиями.

– Очень жаль, что ты не со мной, я готовлю отличный борщ. Он в три счета поставил бы тебя на ноги, – говорит он.

– В таких случаях хорош и куриный бульончик, – говорю я.

– Я же не виноват, что мои предки были русскими, а не евреями. – И он рассказывает мне, что его дедушка до революции был шеф-поваром в домах высшей русской аристократии. – А в итоге мой дед обосновался в Сиэтле и открыл ресторан, а мой дядя расширил его дело, создав в городе целую ресторанную сеть.

Я знала, почему он не захотел быть банкиром, как его отец, но мне казалось, что он отлично справился бы с одним из ресторанов.

– Почему ты не присоединился к его бизнесу?

– Мне необходимо было уехать в Бостон, чтобы встретиться с тобой. Такова уж моя судьба. Перезвони мне после визита к врачу.

Сейчас сложно найти свободное местечко на парковке Редингского медицинского центра, потому что половину ее площади занимает рождественский елочный базар, ежегодно организуемый Мужским клубом. Дразнящий смолистый аромат. Я вхожу в здание по зеленому хвойному ковру.