Крах атамана - Олег Петров

– Господь с тобой, начальник! Так не шути!

– Пошли во двор, сказал!

– Ты чево, ты чево?!

Дед и впрямь затрусил.

Во дворе Бойцов подвел цыгана к телеге, стоявшей под навесом. Было видно, что телегой недавно пользовались, – не с осени стояла.

– Чья телега?

– Телега-то?.. Вроде моя, начальник…

– Что ж так неуверенно? У кого купил?

– У Яшки Верхоленцева…

– Знаешь, кто он такой?

– А чо, мужик да мужик…

– Да… Придется нам, гражданин Гроховский, еще долго беседовать и не здесь.

– Дык, эт чо же, заарестовываете старика?

– Временно задерживаетесь, гражданин Гроховский, для выяснения всех обстоятельств, интересующих следствие. Понятно? – официально заявил Бойцов.

– Эт чо, мине прям щас и собираться?

– Да, прямо сейчас!..

С ночного поиска Ленкова Бойцов вернулся чернее тучи. В угрозыск были препровождены задержанные Игнат Гроховский, его постояльцы Киргинцев и Самойлов. Их допросы ничего не дали.

Успокоенный Лукьянов поспешил с докладом к начальнику уездной милиции.

А Бойцов поехал в больницу. Но к Петрову его не пустили, сказав, что состояние у раненого тяжелое, пуля задела легкое, как Иван Иванович и предполагал…

У Бородина, когда к нему постучался Лукьянов, как раз находился правительственный инспектор (начальник) областной милиции Антонов. Они выслушали доклад Тимофея. Понятно, что в докладе героически выглядели сам Лукьянов и милиционеры его участка, а роль Бойцова была преподнесена как неумело организовавшего операцию. Сомнительное предложение Мишки Киргинцева напоить и захватить Ленкова Тимофей обыграл как свое предложение, поручившись за надежность вербовки Киргинцева, якобы им уже проведенной.

Как ни странно, идея бескровного и быстрого исхода дела захватила обоих милицейских начальников.

В этот же день, 13 марта, к вечеру, Мишка Киргинцев получил в управлении уездной милиции две бутылки спирта и снотворный порошок. По решению уездного милицейского начальника, Киргинцева и Самойлова отпустили восвояси, под подписку. Последний сразу же куда-то подался.

А Киргинцев едва успел вернуться домой, как неожиданно нагрянули «гости» – сначала на пороге появился Бориска Багров, а после его условного сигнала дверной проем заслонила плотная фигура Ленкова.

Костя справедливо рассудил, что после милицейского шмона дом некоторое время безопасен. Тем более, что Мишку Самойлова, несмотря на все наговоры, не арестовали.

Увидев Ленкова, Киргинцев струхнул не на шутку, но постарался вида не подать, наоборот, самодовольно выставил на стол обе бутылки спирта.

– Смотри, Костя, милиция угощает! Со склада самой уездной милиции торжественно выдано для дела важного…

– Что же это за дело, а? – прищурился, как прицелился, Ленков.

– Так праздник у нас – день счастливого избавления от фараонов!

– Ты для цирка-шапито прибереги свои шуточки! Че про спирт насочинял?

– А вдруг, Константин, тебе правда не понравится?

– А она мне никогда и не нравилась. Где спирт взял?

– Я ж тебе и талдычу: в милиции выдали! Для тебя!

– Щас бошку твою проломлю – по-другому запоешь! – грозно подступил в Киргинцеву Бориска, размахивая револьвером.

– А чо тут петь. Приказано в милиции, Костя, мне вас с Бориской напоить и усыпить, а потом угрозыску сдать.

– Чево?! – Багров, яростно засопев, направил револьвер Киргинцеву в лоб.

– Охолони, охолони, Бориска! – засмеялся Ленков, хлопнул его по плечу и сел за стол. – Садись, Бориска, садись, брат. Давай, Мишка, наливай, будем травиться! Но ты, Бориска, не пей – он туда порошка насыпал!

– Дык, а ты-то, Костя?

– Садись, дурень! Угощенье от сыскарей подвалило!

– Костя, ты не подумай, – угодливо сказал, кривясь в жалкой улыбочке, Киргинцев. – Я туды ничево не сыпал. Вона порошок – в бумажке, на подоконнике…

– А я и не думаю! – оскалил желтоватые и крупные зубы Ленков. – И ты, Миха, давай, не смущайся. Выпьем на казенный счет!

Теперь расхохотались все трое. И гужеванили чуть ли не до утра. Благо, и выпивки, и закуски хватало.

Несмотря на бодрый доклад Лукьянова об операции, шустрые борзописцы из газеты «Дальне-Восточный телеграф» довольно быстро докопались до сути ночного происшествия у дома портного Тараева. Уже 14 марта на третьей полосе, с переходом на четвертую, в рубрике «Происшествия» была опубликована обидная для милиции заметка «Убийство агента угрозыска»:

«По просьбе инспектора област. милиции Антонова двое агентов уголовного розыска были командированы для участия в аресте совместно с уездной милицией известного уголовного преступника Ленкова, скрывающегося в одном из домов на ст. Чита-I. По прибытии к дому, где находился Ленков, милиционеры уездной милиции, числом человек 7–8, в дом войти “не рискнули” и остались у ворот. Пришлось идти в дом агентам угол. розыска. В то время, когда они открыли дверь, из дома раздался выстрел, которым агент угол. розыска Петров был ранен. Преступник воспользовался этим, выбежал из дому и скрылся, т. к. милиционеры другому агенту уголовного розыска не оказывали никакого содействия в поимке, а лишь открыли беспорядочную стрельбу и едва не ранили другого агента. Рана, полученная Петровым, признается опасной для жизни – пуля застряла в легком».

При всех неточностях в описании случившегося, нельзя не заметить, как прошелся журналист по уездным милиционерам, впрямую обвиняя их в трусости. Заголовок этой заметки, к несчастью, оказался трагически пророческим: 6 апреля в госпитале Красного Креста от полученного в ночь на 13 марта ранения в грудь Василий Васильевич Петров скончался.

Дмитрий Иванович Фоменко тяжело переживал гибель Петрова. Нельзя сказать, что в этом было что-то очень личное. Петров был для него одним из двадцати восьми сотрудников, причем не самым исполнительным, сметливым и дисциплинированным. Дмитрий Иванович даже наказывал его дважды. Один раз – за серьезный проступок: Петров присутствовал при вымогательстве у китайских торговцев денег его начальником, теперь уже бывшим помначем отделения Сметаниным. А второй раз – аккурат за четыре дня до смертельного ранения. Влепил начугро агенту два внеочередных наряда на дежурства по отделению за систематическую неявку на вечерние занятия. Но что это меняло в случившемся?

Конечно, можно было рассудить и так. Полез на рожон. Не оценил до конца обстановку, не сориентировался… Но как сбросить со счетов горячее желание сотрудника настичь матерого врага. Конечно, мог, как милиционеры 5-го уездного участка, прятаться за углом или забором. Нет, вперёд ринулся! А пуля уже не выбирает…

Дмитрий Иванович с горечью посмотрел на лежащее перед ним прошение:

«Начальнику Чит. отд-я УР от вдовы мл. агента Угрозыска Варвары Андреевны Петровой

Ввиду бедственного материального своего состояния по неимению средств прошу об исходотайствовании мне единовременного пособия за службу мужа Василия Васильевича Петрова, убитого при исполнении им служебных обязанностей преступником Ленковым».

На прошении уже красовалась резолюция начальника гормилиции: «Деньги будут выделены по получении кредита».

Вот так. Вроде не отказали, но и не помогли. Кредита дождаться же было просто невозможно. Выделяемых ежемесячно правительством денег только-только хватало, чтобы выдать личному составу подразделений милиции половинное жалованье.

Глава шестая

В первую очередь, об этом пошла речь на открывшемся в пять часов вечера 20 марта в зале канцелярии Читинской уездной милиции съезде участковых начальников. Начальник уездной милиции отсутствовал по болезни, не появился в первый день, тоже сославшись на болезнь, и начальник 5-го участка Лукьянов. Съезд, а по сути – обычное совещание, начальник поручил вести старшему агенту уездного угрозыска Ивану Ивановичу Бойцову.

Заслушали доклады об обстановке на участках, приняли к сведению прозвучавший с трибуны упрек Бойцова о несвоевременности информирования с мест уездного управления о происшествиях уездного характера.

Рассказал Иван Иванович собравшимся подробности раскрытия дел об убийстве бурята Гомбоева и путевого обходчика Лосицкого, сообщил, что по этим делам задержаны и допрашиваются более десятка бандитов, входящих в разбойничью шайку Ленкова.

На второй день на съезде появился областной инспектор Антонов. Сразу же весь разговор перешел на проблемы обеспеченности милиционеров.

– Товарищи! Обязан доложить, что зачастую, не имея никаких средств к существованию, – взволнованно говорил, не выходя к трибуне, с места, начальник 1-го участка Сидельников, – милиционеры отказываются от служебных командировок, а входящие в состав участка волости, как вы все знаете, разбросаны довольно протяженно. И, таким образом, остаются без милицейского внимания. Но, товарищи, видя нагое и голодное состояние милиционеров, репрессивных мер против их отказа от выполнения распоряжений принимать не могу, совесть не позволяет наказывать за это! Ни обмундировать, ни накормить не можем – как с людей спрашивать, о какой дисциплине вести речь? О какой, наконец, борьбе с уголовщиной говорить? Вот откуда такие наши неутешительные результаты!