Спасенные - Джим Горант

— Если они сочли, что мы действуем неблагоразумно и без оглядки на то, что имеется в нашем распоряжении, с их стороны это весьма опрометчиво.

— Здесь дело посерьезнее, совсем не связанное с нарушением протокола. Здесь творится что-то ужасное. Не знаю, связано ли это с расовым вопросом. Я не знаю, в чем дело.

Словесный поток Пойнтдекстера, а также известие о том, что федеральные власти начали свое собственное расследование, произвели сенсацию.

Эту тему обсуждали все кому не лень: ньюсмейкеры, профессиональные сплетники, спортивные журналисты, участники телевизионных ток-шоу. Защитники животных заметно активизировались и периодически устраивали акции протеста то там, то тут. Как обычно, Джилл, Кнорр и все участники федерального расследования хранили молчание.

В душе Кнорр переживал. Его мало волновал Пойнтдекстер — за долгие годы работы он привык делать свое дело честно. Единственно, к чему он стремился и о чем просил молиться свою жену, это — помочь животным, а не наказать конкретных людей. Вместе с тем громкая шумиха в прессе свидетельствовала о том, что этот случай был особенным, не похожим на все те, которые ему приходилось распутывать.

С одной стороны, им предоставлялась еще одна возможность наказать плохих парней, однако за этим стояло нечто большее. Благодаря известности Вика дело получило широкий резонанс. Если дело будет расследовано, то общественность узнает много нового о собачьих боях, и появится шанс, что и другие подобные случаи будут расследоваться и наказываться по всей стране. Если оно провалится, это поставит под удар деятельность многих благотворительных организаций по защите животных, приведет к уменьшению пожертвований и будет иметь катастрофические последствия для тысяч животных.

Помимо всего прочего, у Кнорра возникли проблемы с Брауни. Независимый характер старика, благодаря которому он стал хорошим свидетелем, очень мешал его охранять. Брауни заскучал в Вирджиния-Бич и частенько стал появляться в Сарри в компании своих приятелей. Кнорр водворял его обратно и просил менеджера последнего дешевого отеля не спускать со старика глаз и звонить ему в случае, если он исчезнет или кто-нибудь захочет с ним встретиться. Кнорр даже снабдил Брауни мобильным телефоном, однако случалось так, что старик целыми днями не отвечал на звонки или, наоборот, названивал Кнорру в любое время дня и ночи, прося денег.

Просыпаясь ночью, Дебби Кнорр все чаще и чаще видела, что муж лежит рядом с ней, уставившись в потолок. Последние недели он был сам не свой, то раздражаясь по пустякам, то впадая в странную задумчивость. Он набрал вес.

— В чем же дело? — спрашивала она.

Обыск принес результаты. У них было много вещественных улик, свидетельские показания Брауни полностью подтвердились. И все же ему нужна была явная улика, «венец», единственное недостающее звено.

— Без нее, — говорил он, — мы подведем много людей.

Перед сном Дебби шептала:

— Я буду молиться.

12

Через неделю после того, как Кнорр вместе с полицейскими выкопал и освидетельствовал трупы восьми собак на Мунлайт-роуд, 1915, Майку Джиллу позвонила женщина по имени Мелинда Мерк. Будучи ветеринаром-криминалистом Американского общества защиты животных, Мерк умела изучать места преступлений и найденные улики и по ним восстанавливать картину преступления. Она занималась зоокриминалистикой, областью, которую она в значительной степени создала сама.

Когда ей было девять лет, на обочине дороги в ее родном городишке в штате Огайо кто-то нашел бигля, которого сбила машина. К нему сбежались соседи, но никто не знал, чья это собака и что с ней делать. Там они его и оставили.

Мерк потрясло то, что взрослые ничем не помогли псу. Она тоже не знала, что делать, но не могла бросить живое существо. Так она и сидела рядом с ним, гладя собаку и отгоняя мух от его головы, пока он не умер. Этот случай еще больше укрепил и без того сильную любовь девочки к животным, и с тех пор она поклялась никогда не оставлять их в беде. Отныне, если в ее силах будет сделать хоть что-нибудь, она это сделает.

Окончив в 1988 году Ветеринарную школу в Мичигане, она открыла ветлечебницу в Розуэлле в штате Джорджия. Частная практика была успешной, но многие животные, которых она лечила, попадали к ней в результате жестокого обращения. У нее было восемь кошек и две собаки, а было в ее жизни время, когда она жила на большой ферме с пятью собаками, двадцатью семью кошками, двумя лошадьми, козой, коровой и олененком.

За годы работы Мерк много чего насмотрелась: жестокость, предательство, ужасные условия содержания. В 2000 году в Джорджии был принят закон, согласно которому жестокость по отношению к животным считалась уголовным преступлением. Полицейские, юристы, ветеринары и просто защитники животных образовали группу, целью которой стало расследование подобных преступлений. Когда к ним присоединилась Мерк, ее попросили собрать весь имеющийся материал по криминалистической стороне этой проблемы. Она начала исследования, но скоро обнаружила, что такой информации просто не существует. Ей пришлось разрабатывать все с нуля.

Она начала посещать семинары по криминалистике, распознаванию пулевых ранений, анализу покусов, читала все книги, которые удавалось найти по этим темам. Она наблюдала за работой криминалистов в Медицинском центре округа Фултон и Бюро расследований штата Джорджия, справедливо полагая, что, изучив «человечью» криминалистику, она сможет применять те же самые методы в отношении животных, а может, даже создать свои собственные. Но заниматься всем этим было поистине страшно. Каждый раз, когда случалось убийство, сопровождаемое физической травмой, у Мерк звонил телефон. Тогда она, собрав волю в кулак, ехала в морг и там стояла и смотрела, как человеческие тела вскрывали, препарировали и исследовали.

Постепенно она стала понимать, что эта работа помимо медицинской стороны имеет еще и юридическую. Одно дело — знать, какие доказательства можно получить и как это сделать, но не менее важно понимать, на основе каких свидетельств прокурор может построить дело и каким образом эти свидетельства могут быть отклонены или поставлены под сомнение.

Она разработала собственные сложные методы документирования и сохранности. Она фотографировала и производила видеозапись вещественных улик. Исследуя каждое дело, она собирала, систематизировала и обеспечивала надежное хранение всем образцам от шерсти до фекалий, поскольку не могла предвидеть, что может понадобиться по ходу дела. Она составила базу данных о всевозможных ресурсах, помечая, что, например, лаборатория Калифорнийского университета в Беркли хорошо проводит анализы ДНК и крови, а в штате Мичиган могут исследовать костный мозг, по которому можно определить, страдало ли животное от голода.