Дело с телом - Марина Серова

Если подробнее, то это выглядит таким образом. Любые планы застройки и обновления в городе должны воплотиться в проекты. И различные строительные компании вступают в борьбу с конкурентами, стремясь сделать свой проект наиболее выгодным — с низкими сметами при высоком качестве и скорости работы.

Но не все действовали такими методами. Некоторые «особо одаренные» личности сочли гораздо более удобным заплатить господину Шалимову, чтобы тот поставил свою «державную подпись» именно на их проекте. Естественно, при строительстве использовались материалы, никоим боком не отвечающие нормам, велась двойная бухгалтерия и так далее. Но все это — лишь следствие продажности господина политика.

Со всем этим, конечно, должна разбираться налоговая полиция. А моя задача — предоставить факты. Но… пока я этого делать не буду, потому что надо сначала раскрутить мое непосредственное дело — убийство Клюжева. Не представляю себе, как ему удалось собрать такой материал. Среди бумаг были не только ксерокопии проектов, а также множество других, самых разных документов. Вероятнее всего, действовал Валентин Арсеньевич через лицо, приближенное к политику.

Стоп, секретарша говорила о каком-то суперзаметном рыжем человеке, который нередко навещал Клюжева. Что, если именно эта фигура и является недостающей в данной мозаике? Следовательно, я просто обязана проверить связи политика, раскрутить его деятельность.

Тут возникает еще один, особо интересный вопрос — знал ли сам Константин Львович о собранном на него компромате? Если да — то финал Клюжева оказывается вполне естественным и предсказуемым. Если же нет — придется проверять другие версии. Но первую я отработать просто обязана, чует мое сердце — не все здесь так просто.

Обо всем этом я размышляла уже дома, отложив дискету и сварив себе кофе. Готовить что-то специально на ужин просто не было сил, но я благоразумно зарулила по дороге домой в магазин и купила кое-какие полуфабрикаты. Наделав себе бутербродов, я пила кофе и бездумно смотрела в экран телевизора, не обращая внимания на действия героев. Вообще душ, кофе, телевизор и легкая еда — лучшие расслабляющие средства.

Если Шалимов, продолжала я свои рассуждения, знал о компромате, раскрыть его будет непросто. Он, безусловно, свернул свою деятельность и застраховался всеми возможными способами. Ведь если ему известно о существовании компромата, ему также должно быть известно, что дерьмо, простите за выражение, рано или поздно обязательно всплывет. Теперь, бросив концы в воду, он наверняка с тревогой ожидает появления компромата и готовится к противодействию.

Надо бы узнать, не носит ли политик контактные линзы. Впрочем, вряд ли такая крупная фигура тарасовского управления будет своими руками выполнять черновую работу. Если только… не хочет огласки. То есть политика в качестве убийцы тоже нельзя исключать.

А еще необходимо прояснить, кто, кроме Клюжева, знал об этом компромате. Помнится, я слышала в редакции о каком-то совместном проекте… Кстати, а каким образом Валентин Арсеньевич собирался воспользоваться компроматом? Шантаж? Вряд ли. Мне кажется, это не подходит. Хотя ничего нельзя исключать…

В общем, на завтра планы вполне ясны. Пункт первый: не запустить остальные версии. Вдруг с этим компроматом я глубоко не права? Надо все-таки проверить Олега Геннадьевича Камышина, заняться прослушиванием его разговоров. Не зря же я «жучки» ставила.

Далее — редакция. Я совершенно оставила этот пункт. А ведь там у меня неплохой подозреваемый имеется — конкурент Глеб Евгеньевич Ломов. Обаятельный и насмешливый тип. Следовательно, с редакцией тоже надо будет поработать.

Заодно можно будет прозондировать почву насчет проекта, над которым трудились сотрудники редакции. Интуиция мне подсказывает — в этом проекте что-то важное для моего расследования. Следовательно, с этим тоже надо разобраться. Только — все это завтра.

Как там знаменитая Скарлетт говорила: «Об этом я подумаю завтра». Вот и я тоже. Потому что спать хочется безбожно, голова клонится к подушке, мысли расплываются, а поцарапанные на клюжевской даче руки, хоть и смазанные уже кремом, все равно сильно саднят.

Ну могу я себе позволить отдохнуть?

Решив, что не просто могу, а должна, я понежилась в теплой пенистой ванне на сон грядущий и улеглась спать.

Прохладный ветерок шевелил шторы, кровать была мягкой, и под боком не было никого, кто бы мне помешал. Я погрузилась в глубокий сон.

Глава 8

Утром, проснувшись от трели будильника, я стремительно поднялась, постояла под контрастным душем и выпила чашку кофе. Любимый божественный напиток позволил мне почувствовать себя бодрее. С сожалением взглянув на руки — их как кошки драли, я оделась и отправилась к дому Олега Геннадьевича Камышина. Мне до ужаса хотелось прослушать его беседы. Мало ли что нового удастся узнать? Упускать надолго из виду подозреваемых — а я клюжевского должника считала таковым — попросту не стоит.

Подъехав к дому Олега Камышина, я поставила машину за деревьями — неплохое для слежки место, надо сказать. Со стороны дома моя «девятка» в глаза не бросается — стоит себе обычная бежевая машина, не слишком чистая к тому же. Зато мне прекрасно виден выход из подъезда, и, если Камышин вдруг решит отправиться на прогулку, я обязательно его замечу. А он меня не должен видеть. Да и находилась я как раз в радиусе действия подслушивающего устройства.

От Олега Геннадьевича я ожидала относительно решительных действий — ведь Анна Клюжева звонила ему, требовала вернуть деньги. Должен же он хотя бы попытаться отыскать нужную сумму.

Прижав к уху наушник, я прислушалась. В наушнике царила плотная, как вата, тишина. Ни единого звука.

Я выкурила уже две сигареты. На улице было относительно прохладно — весьма приятно после многодневной жарищи. Сидеть в машине было достаточно удобно, но скука все равно угнетала.

Я начала еще раз обдумывать ситуацию. Надо, пожалуй, поскорее разобраться с политиком Шалимовым. Почему я ничего не слышала об этой личности? Либо Константин Львович — фигура довольно незначительная, либо я слишком давно не обращала внимания на политические дела нашего Тарасова.

Политики — народ не очень общительный. Хотя что касается журналистов… Идея: если я права и Шалимов действительно — мелкая рыбешка, тогда он вряд ли откажется от освещения своей бесценной деятельности в тарасовской прессе и согласится на встречу с журналисткой. Но действовать надо очень мягко. А дальше — по обстоятельствам.

Но вот в наушнике наконец раздался щелчок, и я отвлеклась от размышлений. Посмотрев на часы, увидела, что сейчас всего лишь начало десятого. Ранний звонок — это нечто интересное. Хотя, может быть, он только для меня ранний, я люблю поспать подольше.

В наушнике раздался мужской голос чрезвычайно высокого тембра. Считается, что личности с такими голосами несколько женоподобны. Не знаю, не обращала внимания.

— Олега Камышина позовите, пожалуйста, — вежливо, но жестко попросил высокий голос.

— Это я, — напряженно ответил Камышин. Его голос я узнала сразу, память у меня отличная. — Кто говорит?

— Здравствуйте, Олег. Вы меня не узнали? Неужели успели забыть? — с ехидством произнес высокий голос. — Как вам не стыдно?

— Простите, Дима, я в самом деле не узнал вас, — нагло соврал Олег. Я была уверена, что он врет. И боится — голос должника едва заметно вибрировал.

— Как у вас обстоят дела с финансами? — осведомился обладатель пронзительного голоса.

Странный вопрос. Он что, камышинский банкир? Вот в это я поверила бы, будь мне лет двенадцать от силы. Так что у меня появилась лишь одна идея: Олег Геннадьевич задолжал не только Клюжевым.

— Я верну! Гарантирую! — Камышин с трудом пытался говорить невозмутимо, но страх все равно просачивался. Я чувствовала это очень хорошо. Думаю, собеседник Камышина тоже. — Дима, я точно верну вам все в самый ближайший срок.

— Олег, мы с вами серьезные люди, — как ребенка, увещевал Олега обладатель высокого голоса. — Вы вешаете мне лапшу на уши в течение двух с лишним месяцев. Так вот, было бы великолепно, если бы вы поделились своими финансами завтра. Вам ясно? — За мягкими фразами звучала сталь.

— Но, Дмитрий, я не смогу так быстро достать деньги! — Теперь истерика в голосе Олега Камышина звучала совершенно неприкрыто. — Вы понимаете, не смогу! Мне просто негде взять!

— Олег, не будьте ребенком, — ласково увещевал тип с высоким голосом. — Сами понимаете — не вернув деньги, вы можете заболеть от угрызений совести. — Теперь голос угрожал. Впрочем, все еще довольно мягко. Можно было даже подумать, что Олег Камышин занимал у него какую-то мелочь. На пачку сигарет, например, не более того.

— Дмитрий, дайте мне хотя бы неделю! — попросил Камышин.