Спин - К. Рэйсс

Я убрала свои руки прочь.

— Это не справедливо. Ты больше не вправе требовать какую-либо информацию обо мне или моей личной жизни. Если я скажу тебе, что ничего нет, ты решишь, что я лгу. Если я скажу что-нибудь, это будет походить, будто я пытаюсь обидеть тебя. Я только пытаюсь жить своей жизнью, о’кей? Я только пытаюсь справиться со своими днями и ночами.

— Ты оступишься, и будешь испытывать боль.

— Все дороги ведут к боли, поверь мне.

— Я заслужил это.

— Это было не про тебя.

Я сбросила его руки.

— Могу я просто поговорить с тобой, не вороша прошлое?

— Нет, потому что ты забыл, кто ты. И я больше не твоя.

— Ты — богатая невеста. Светская львица. Ты возглавляешь одну из крупнейших бухгалтерских служб в Голливуде. Ты ворочаешь миллионами долларов в день. У тебя есть доступ к прокурору округа.

— Это ты о себе?

— Нет! Блять! — Ругательство вырвалось из его уст.

Он сделал секундную паузу, но я поняла ее смысл. Когда мы были вместе, я не любила ругаться. Я думала, что и он тоже, пока не нашла смс-переписку с Кларисой, и не узнала, насколько хорошо он использовал слово «блять».

Он положил локти на колени и опустил лицо на скрещенные руки.

— Он главарь криминальной семьи Джиральди, Тинкербэлл.

Все мои мышцы сжались до боли, даже пальцы на ногах свернулись.

— Ты сочиняешь.

Его лицо было красным и взмокшим. Он выглядел скорее, как обычный человек, а не как мэр, по сравнению с тем утром, когда я обнаружила его неверность.

— Поверь, мне хотелось бы, чтобы так и было. Я хотел бы только ревновать.

Мой бывший жених не часто ревновал, но когда он это делал, то раскалялся до белого каления. Я бы никогда не предала его или любого из моих бойфрендов. Мои отношения заканчивались из-за выбора в образовании (Рэндольф пошел в Беркли, а я пошла в МИТ), или потому, что другая сторона ретировалась, или потому, что ничего не было стоящего для обоих, как это случилось с Сэмом Траулич. Он был хорошим парнем, просто совершенно несовместим со мной.

Сэм и я остались друзьями, и когда он позвонил спросить, есть ли у меня какие-либо контакты в Северо-Западном кино, я согласилась пообедать. Я уже давно ушла из офиса. Было три тридцать пополудни, Сэм и я смеялись над некоторыми ностальгическими моментами молодости, когда Даниэль ворвался в маленькую закусочную. Вначале он был в восторге, увидев меня живой. Он, видимо, звонил в офис в течение часа уточнить планы на ужин, но никто не знал, где я была. Аккумулятор моего мобильника умер, так он отследил меня через своих друзей с Фест-Стрит, просмотрев мои транзакции по кредитной карте за последние два часа.

По некоторой причине это не беспокоило меня.

Хотя он быстро отошел от своего первоначального восторга, когда заметил выразительный взгляд Сэма, брошенный на меня. Сэм с бронзовым загаром, отполированным солнцем, радостный, как всегда, спокойный и в хорошем настроении. Даниэль повел себя дипломатично, извинился, и, казалось, забыл обо всем. Так мы и провели весь ужин.

Но не для Даниэля. Я была шокирована, узнав через общего друга годы спустя, что он не оставил все, как есть. Как необычайно популярный молодой прокурор, Даниэль принял меры к задержанию Сэма полицией. Мой бывший посетил задержанного и упомянул, что если он когда-либо задержит его подругу надолго снова, то к Сэму присоединяться в камере, по меньшей мере, три члена банды, которые были в долгу перед ним.

Я стала мертвенно бледной, спала на диване в течение трех недель и едва говорила с ним. Эта была последняя невыносимо глупая вещь, которую когда-либо делал Даниэль в мою защиту.

— Ладно, — сказала я. — Я слушаю. Антонио что… В мафии?

— Да.

— Ты имеешь в виду, что мафия еще существует?

— Да, в Вирджинии, там есть мафия.

Я сделала паузу на долгое время. С одной стороны, он мог с таким же успехом сказать, что Антонио был лепреконом. С другой — я не могла говорить, я была поражена.

Глава 13

Я набрала текст Антонио:

«У меня есть один вопрос».

«Я хочу, чтобы ты задала его лично при встрече».

«Согласна».

Адрес был в районе Голливудских Высоток, возвышающихся над Боулом[21], стоящих на крутом повороте с резким обрывом справа и каменной крепостной стеной слева. Тридцать футов в длину, пятнадцать футов высотой, здание виднелось через живую изгородь. Грохот и стук заглушал все окружающие звуки. Я припарковалась за грузовым автомобилем-пикапом, который выглядел так, как будто пережил гонку на выживание, а рядом примостился низкий спортивный автомобиль, прикрытый серым брезентом.

Дом был в испанском стиле с красной черепичной крышей, красивое стекло, отделанное витражами, и толстые кирпичные стены. Брезент отошел от стропил, штукатурка стен уже обрушилась под действием токарного станка. Я последовала на стук и грохот, кивнув суровым мужчинам, толкающим тачку со строительным мусором.

— Антонио, ты здесь? — позвала я.

Я не могла представить его, стоящим на конструкции и отскабливающим балки. Один из парней неловко указал на заднюю часть дома. Я поблагодарила его и направилась в указанном направлении. Стук дробления и звук вбивания гвоздей сопровождались щекочущими звуками гальки, падающей на пол. Воздух становился пыльным, но легкий запах хвои ударил мне в нос, когда я увидела его.

Меня всегда притягивали аккуратные и подтянутые образованные мужчины, которые изменяли свою заурядность, энергично преодолевая преграды. Они проявляли свою физическую силу в тренажерном зале и на сквош-кортах. Но никто из них никогда не выглядел, как Антонио. Он поднял кувалду и ударил по стене. Раздался треск, и посыпались обломки. Вклинив голову в открывшийся проем, он дернул руками со всей силы кусок стены, посыпалась штукатурка, осыпая его. Он не остановился, даже не сделал паузы. Его стальные мышцы перекатывались и двигались, оливковая кожа блестела от пота, выделяя бугры вздувшихся бицепсов.

Я знала женщин, которым нравились потные мужчины, занимающиеся физическим трудом. Я никогда не понимала их привлекательности до настоящего момента. Он перенес кувалду, раскручивая с силой по спирали, словно праведный Бог, поражающий молнией заблудшее творение земли. Движение было столь мощным, что золотой кулон на его шее перебросился за плечо.

— Я знаю, что ты там, Contessa, — он замахнулся молотком снова.

— Разве у тебя нет людей, чтобы делать это?

Он бросил молоток на пол, как если бы он был связан с Днем насилия.