Башня - Колин Уилсон

Роль живца начала Найлу постепенно приедаться. Ему хотелось поупражняться с пращой Хролфа. Хролф и рад был бы пойти навстречу, но для такого дела был излишне крупноват: Найл при всем желании не мог вытянуть его наверх.

Тогда Найл придумал следующее. Хролф, крепко упершись расставленными ногами, встал в нескольких шагах от ямы, а Найл отошел, насколько позволяла веревка, а затем разбежался и кинулся вниз по склону. На ту сторону его вынесло, словно маятник, — помог Хролф, гибко славировав корпусом. Град камней сделал свое: тварь с шуршанием полезла из-под земли наружу. Пока она недоуменно озиралась, пытаясь определить, где же добыча, Найл несколько раз успел поработать пращой. В сравнении с Хролфом метателем он был неважным, только один камень попал насекомому в голову. Но и этого оказалось достаточно, чтобы оно опять зарылось в камни.

От такого развлечения оба разгорячились и пошли к ручью охладиться. Потеха над лупоглазыми сослужила полезную службу: своей вылазкой братья изжили страх. Чувствовалось, что им снова «везет». Когда сидели в ручье, Найл изложил мысль, что вот уже два дня безвылазно свербила в голове: надо бы уговорить семью перебраться из пустыни в эти края, где вдоволь пищи и воды. На секунду глаза у Хролфа зажглись энтузиазмом, но лишь на секунду.

— Сильный (Джомар) никогда на это не согласится. Он боится смертоносцев.

— Но у них дозоры-то всего два раза в день!

— А там, где у нас дом, лишь два раза в месяц. А в пустыню и вообще не залетают, — сказал Хролф, а помолчав, добавил: — Там, откуда родом моя мать, они бывают примерно раз в неделю.

У Найла никогда и мысли не возникало, что Ингельд раньше жила где-то в другом месте; он всегда считал ее членом их семьи.

— А где это?

— Там, где руины, в трех днях пути к югу.

— А руины — это что?

— Руины?.. — В глазах Хролфа мелькнуло замешательство, он не находил слов объяснить, что это такое. — Это место, где люди жили в ту пору, когда не было пауков.

— Не было пауков? — Слова двоюродного брата звучали просто интригующе.

— Говорят, было такое время, когда люди правили всей землей и тысячами жили в руинах.

— Тысячами? — Слово показалось Найлу абсурдным. Он никак не мог себе представить более десятка. — Но как они могли таким огромным числом умещаться в пещерах?

Он попытался представить себе город, состоящий из подземных жилищ. Если они будут громоздиться одно на другом, тогда-то уж город непременно свалится.

— Не в пещерах и не в норах. Ты видел когда-нибудь термитник?

Найл в самом деле обратил внимание во время одной из охотничьих вылазок на странных очертаний коричневый конус.

— Люди жили примерно в таких по виду строениях над землей.

— И не боялись смертоносцев?

— Сильный говорит, было время, когда даже самые большие пауки были величиной с мой кулак, не больше, и боялись людей.

Эта идея была настолько фантастична, что Найлу потребовалось какое-то время, чтобы ее усвоить. Мысль ввергала в непроизвольный трепет, не без примеси страха. Люди, дерзнувшие бросить смертоносцам вызов, погибали страшной смертью. Чрезмерная впечатлительность мешала Найлу преисполниться отваги. И вместе с тем изумительная эта мысль — что люди, может статься, когда-то и впрямь правили миром — вызывала такой же восторг, что и стремглав бегущая вода. Откуда ни возьмись в уме пошли возникать вопросы — сотнями! — которые тянуло сейчас же задать.

Громкий плеск воды, донесшийся снизу по течению, заставил обоих настороженно встрепенуться. Оказывается, шумел Вайг, стоя посередине ручья, он отчаянно махал им руками. Торопливо прошлепав по воде к берегу, братья подобрали копья и веревку и двинулись навстречу Вайгу.

Тот с трудом сдерживал волнение.

— Ну где вас носит? Везде уже пробежал!

Найл заикнулся было, как они обстреливали лупоглазых, но Вайг, пропустив все мимо ушей, выпалил:

— Они бьются! — и ткнул пальцем в сторону муравейника.

— Между собой?

— Да нет же, дурень! Красные напали на черных. Бежим смотреть!

Зрелище было жутковатое. Под раскидистым деревом землю устилали сотни муравьиных трупов, и красных, и черных. И повсюду, где только видел глаз, кишмя кишели спины красного воинства, выкатывающегося из низины лесной поросли волна за волной. И хотя ростом они значительно уступали черным, в схватке были куда более грозными противниками: верткими, хваткими. Завидев черного муравья, красный бросался навстречу с ожесточенной решимостью, стараясь укусить врага за переднюю ногу. У черных ноги были длинные и узловатые, так что, если красному удавалось увернуться от челюстей соперника, он хватал противника за ногу, а затем обхватывал конечностями и пытался повалить. Черному оставалось цапать в лучшем случае его защищенную спину. Многократно случалось и так, что еще один красный — они, похоже, числом сильно превосходили черных — цеплял еще и за заднюю ногу. Мгновение — и поврежденные конечности бессильно обвисали, а то и вовсе валялись отсеченные на земле. Лишившись двух из своих шести подпорок, муравей становился беспомощен. Красный таранил сбоку, пытаясь опрокинуть врага на спину, чтобы добраться до «горла» — места, где голова соединяется с грудью. Пока поверженный беспомощно барахтался, второй агрессор накидывался на «талию» — место, где грудь смыкается с задней частью. Что впечатляло более всего, так это странная осмысленность и планомерность действий муравьиного воинства: красные кидались и маневрировали словно по команде. Иногда — хотя и нечасто — черному удавалось одержать в поединке верх. Если удавалось избежать объятий нападающего и красный нырял под живот, у черного появлялась возможность ухватить его за задние ноги или за «талию» между грудью и брюхом. Но и при таком раскладе красный муравей мог еще накинуться на незащищенные ноги.

Братья наблюдали за баталией с напряженным волнением. Муравьи игнорировали людей напрочь, даже если последние разгуливали между сражающимися. Видно было, что идет беспощадная война не на жизнь, а на смерть; красные полны были решимости пробиться в гнездилище противника.

— Но в чем дело, чего они не поделили? — недоуменно спросил Найл. Не укладывалось в голове, чтоб два муравьиных племени, обитающие на расстоянии каких-нибудь пары миль и до сегодняшнего дня прекрасно друг с другом уживавшиеся (Найл вчера лишь видел и тех и Других, собиравших дыни бок о бок), вдруг ни с того ни с сего кидаются друг на друга.

Поначалу казалось, что победа будет за красными. Но не прошло и получаса, как выяснилось: еще как сказать. Да, действительно, красных вокруг гнездилища копошилось куда больше. Но и черные не иссякали, на смену погибшим и искалеченным из лаза в земле появлялись новые. Они, похоже, не намеревались биться с превосходящими силами врага, главное было окоротить и не дать прорваться в гнездилище. Найлу бросилась в глаза невероятная стойкость и самоотверженность защитников муравейника. Каждому из десятка черных бойцов, время от времени выходящих наружу, было, наверное, ясно, что жить им осталось лишь считанные минуты. И тем не менее они совершенно не выказывали страха. Если подземный резерв у защитников был достаточно велик, то походило, что в конечном итоге они отобьют врага своим мужеством и упорством.