Охота на монстра - Виталий Романов

И тут вспышка возникла снова, только теперь не за спиной – в голове у Шлимана.

– Господи! – почти беззвучно прошептал физик. – Нам удалось! Удалось!!!

В мозгу сцепились «вагончики», их потянул за собой локомотив, приближая Юргена к пониманию сути.

«Мы как никогда близки к успеху…»

«Ад. Сегодня мы открыли Дверь в Ад…»

«Господи, Господи, прости и помоги мне…»

«Уходите! Уходите! Никогда не возвращайтесь! Не пытайтесь повторить…»

«Они все погибли. Нет, не погибли, ведь документального подтверждения нет…»

«Быть может, они туда и ушли?»

– Капитан Ортега! – прошептал Юрген, возбужденно комкая в ладонях белое одеяло. – Нам удалось! Удалось!!! Понимаете?! Надо известить всех…

– Рад, что помог вам, как вы помогли мне, – вновь подмигнул полицейский. – Только помните, Юрген: доктору – ни слова о том, что я рассказывал о «Медузе». Ни слова! Вот, кстати, у меня осталась еще одна фотография, специально отложил. Это, если память не изменяет, из центральной рубки. Знаете, три года прошло – одно накладывается на другое, прошлое тускнеет, работа такая. Каждый день рутина: огнестрел, убийства, «глухие» трупы. Начальство со своим планом по раскрытиям… О чем это я? Ах да!

Собственно, на станции не нашли ни одного человека, только надписи и следы крови. Но еще вот это… на фото. Потому сначала и думали, что тут возможен состав преступления. А может – техногенная катастрофа? Но дело закрыли, все списав на техногенную катастрофу… Все-таки экспериментальная лаборатория: физика, волны, излучения и тому подобное…

Не переставая говорить, Сантос Ортега передал Шлиману последнее фото – кусок ноги в туфле на высоком каблуке.

Едва взяв в руки эту «картинку», Юрген перестал слышать полицейского. Ортега все бормотал про следственную комиссию, про дело, сданное в архив, про то, что база законсервирована и давно забыта всеми. Шлиман ничего не воспринимал. Вселенная – невероятно огромная, чудовищно тяжелая – рухнула на плечи.

Фотография выпала из трясущихся рук.

– Моника! – истерично выкрикнул пациент.

И медицинские приборы ответили деловитым писком, разноцветным миганием ламп.

«Уходите! Уходите! Никогда не возвращайтесь! Никогда не пытайтесь повторить…»

«Сегодня мы открыли Дверь в Ад…»

– Моника!!! – Юрген Шлиман закричал так отчаянно и безумно, что Сантос Ортега отшатнулся, беспомощно посмотрел назад, на дверь.

А Герхард Липински и его ассистенты – все те, кто три года выхаживал уникального пациента, – уже ворвались в палату, гурьбой. Только было поздно.

Юрген Шлиман вопил что-то свое, больное, страшное, метался в койке, срывая датчики. Затем попытался разбить голову об угол металлической стойки и, даже несмотря на сопротивление врачей, ухитрился дотянуться зубами до собственных вен, надеясь разорвать их.

Капитан Ортега исчез из палаты тихо и незаметно, сообразив, что лучше убраться не прощаясь, подобру-поздорову.

А Герхард Липински с этого дня люто возненавидел всех полицейских. Его жестоко, несправедливо лишили места в Пантеоне. Его имя следовало выбить в верхней строке золотыми буквами – за выдающиеся достижения в медицине, да только Сантос Ортега лишил Герхарда этого шанса. У Юргена Шлимана случилось помутнение рассудка. «Опытный экспонат», доказывавший правильность разработанных методик, испортили в самый неподходящий момент.

24 июля 2114 года

На обследование аварийного корабля отправились втроем, вооружившись мощными переносными фонарями. Слава богу, хоть те лежали на складе, бандиты Майка Рогоффа их не тронули, не уничтожили.

Анатолий Лутченко остался в кают-компании, возле Карла-Хайнца Ризе и Христо Малкова. Старший механик уже чувствовал себя гораздо лучше, чем вначале, после удара прикладом по голове. Можно было надеяться, что пройдет еще немного времени, и Ризе вновь окажется в строю. А вот с Христо следовало повозиться – связист-компьютерщик по-прежнему плохо понимал, что происходит, неадекватно реагировал на самые простые просьбы, то и дело пытался завалиться на палубу – поспать. Его совершенно не тревожило, что «Осел» попал в тяжелейшую катастрофу и членам экипажа, быть может, оставалось прожить всего несколько часов.

Впрочем, Лутченко успокоил товарищей, пообещав и Малкова поставить на ноги. Ради этого Анатолий переворошил кассетницы с неразграбленными препаратами – искал подходящий антидот.

Андрей Славцев, Франтишек Букач и Алессандро Пирелли двинулись на «экскурсию», старательно подсвечивая дорогу, чтобы не ухнуть в какую-нибудь трещину или дыру в металлических конструкциях, если таковые вдруг появились. К счастью, корпус грузовика оказался добротным – выносливым, как и положено любому ослу. Воздух с аварийного судна уходил, но не так быстро, чтобы агония уцелевших людей началась через десять-пятнадцать минут после взрывов. Пока еще по коридорам можно было перемещаться без скафандров, хотя чувствовалось: атмосфера стала более разреженной. Шумело в голове, во рту появился какой-то непривычный привкус…

Славцев оказался прав на сто процентов: три мощных взрыва, сотрясшие корпус несчастного «Осла», произошли именно там, где он и предсказал. Рубка звездолета превратилась в непроходимое месиво проводов, металлических панелей и обгоревших компьютерных стоек.

– Восстановлению не подлежит, – новый командир «Осла» вынес приговор центральному посту, и никто из его товарищей возражать не стал.

Чтобы все понять, не требовалось быть Христо Малковым.

Радиорубка представляла собой еще более печальное зрелище, нежели ходовой мостик. Видимо, бандиты очень боялись того, что с аварийного корабля уйдет сигнал «SOS», а потому взорвали святая святых Малкова. Остатки компьютеров и приборов растоптали сапогами.

…Машинное отделение привело Алессандро Пирелли в отчаяние. Маленький черноволосый механик метался между турбинами и силовыми агрегатами, горестно взбрасывал руки к потолку, дергал на себе волосы, непрерывно повторяя только одну фразу, свое любимое «Санта Фелита».

– Похоже, и здесь без шансов? – Славцев вопросительно посмотрел на Франтишека Букача.

Боцман пожал плечами, вздохнул. От их былой неприязни не осталось и следа – теперь стало не до глупых разборок.

– Нам бы Ризе, – вполголоса проронил Букач. – От Пирелли мало толка, сам видишь. Мечется взад-вперед да руки воздевает. Надо Карла привести, чтобы глянул. Может, и есть какие-то шансы, но никто, кроме него, не сможет определить…

Андрей кивнул. Они поспешили назад, еще питая какие-то надежды, но Карл-Хайнц, которого под руки привели в машинное отделение, быстро развеял иллюзии товарищей. Увидев, во что превратилось его место работы, старший механик оттолкнул Славцева и Букача, шагнул вперед. Мотнул головой, протер глаза, словно не мог поверить. Прижался щекой к изувеченному силовому агрегату, провел мозолистой ладонью по металлической рубашке.

– Карл… – тихо позвал Андрей, затем направил луч фонаря на товарища.

И увидел: из уголка глаза высокого худого механика выбежала слеза. Прокатилась по щеке, нырнула вниз, в темноту, куда не доставал световой конус.

– Карл… – повторил Славцев. – Есть вероятность, что это можно восстановить?

Ризе медленно сполз вниз, спиной по металлической поверхности, молча и безнадежно покачал головой.

Это был приговор двигателям: поняли и Букач, и Славцев. Франтишек горестно вздохнул, но бывший офицер федеральной гвардии не умел сдаваться.

– Пирелли! – резко приказал он. – Останешься тут, с Карлом! Если нужно – поможешь дойти обратно, к Лутченко! Ясно?

Алессандро вновь поднял руки вверх, словно просил помощи у Господа. Затем безнадежно махнул ладонью, кивнул. Он понял то, о чем говорил новый капитан.

– Пошли в десантный отсек! – Андрей потянул Букача за рукав. – Надо проверить катера…

На глупость Рогоффа особо не надеялись – только совершенно безмозглый человек мог не уделить внимания маневровым ботам. У Скупого, конечно, наблюдались проблемы с головой, но не до такой степени.

Букач с сожалением цокнул языком. Из двигателей обоих катеров шел дым – подручные Майка побывали и здесь. Они заложили не такой мощный заряд, как в машинном отделении или рубке, но сделали все возможное, чтобы спасательные боты не смогли стартовать.

– И радиостанции тоже выведены из строя… – закашлявшись, отметил Букач.

У боцмана из носа потекла кровь. Здесь, на десантной палубе, воздух улетучивался за борт гораздо быстрее, чем в других отсеках. Скорее всего, микротрещины оказались более значительными.

– Скафандр! Надень скафандр! – приказал Славцев, видя, что Букач шатается из стороны в сторону и в любой момент рискует потерять сознание.

Однако в компакт-стойках не оказалось ни одного костюма для выхода в открытый космос. Люди Рогоффа были последовательны: они «подчистили» все возможности выжить, уцелеть.