Голодные Игры глазами Пита Мелларка - Mary Hutcherson
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На диване сидят все: Эффи, две команды подготовки, Цинна с Порцией, Китнисс, нет только Хеймитча.
Сажусь на диван рядом с Цинной.
— Расскажите, как все прошло, — говорит Эффи, — что ты делал, Пит?
— Я поднимал тяжести, кидал гири, — говорю я.
— Все получилось, как ты планировал?
— Даже лучше.
— Прекрасно, — Эффи хлопает в ладошки, — а ты, Китнисс? Расскажи нам.
Она слегка мнется, а потом начинает рассказывать.
— Я стреляла из лука. Первый раз промахнулась, а потом попала прямо в цель. И так раз за разом. Стреляла и стреляла, но никто уже не смотрел, потому что принесли жаренного поросенка, — говорит она, — меня это взбесило, и я выстрелила в них… ну точнее я выстрелила в яблоко во рту у поросенка…
В комнате повисает тишина. Лично у меня отвисает челюсть. Я просто поверить не могу, что она так сделала! Теперь ей, наверное, поставят 3 балла, чтобы наказать. С такими баллами ни один спонсор не раскроет своей толстенький кошелек.
— К-к-как? — еле произносит Эффи, — ты выстрелила в спонсоров?
— В яблочко, — говорит она с улыбкой и смотрит на меня. Она послушалась меня на сто процентов… выстрелила в яблочко. Вот это уже смешно. Китнисс тоже смеется, а Эффи в недоумении смотрит на нас и даже не знает, что сделать: начать кричать или прикончить собственными руками. Потом она собирается и в течение 10 минут мы слушаем сплошные крики и возмущения. Она бежит к Хеймитчу, чтобы рассказать ему это. Китнисс довольно улыбается. Остальные в комнате просто молчат и смотрят на нас, как на сумасшедших, но мне все равно. Пусть думают, что хотят.
— Хеймитч меня убьет? — тихо спрашивает она.
— Думаю, он будет тобой доволен, — говорит Цинна, — это в его стиле.
— Вдобавок он любит делать все назло Эффи, — продолжаю я.
— Это тоже верно. Не переживай, что сделано, то сделано, — говорит Порция, хотя свой шок она едва ли скрывает. Думаю, она не рада поступку Китнисс. Более того, я думаю, что она ее осуждает, но глубоко в себе.
В комнату заносится еще более злая Эффи, а следом за ней идет Хеймитч.
— Это, правда, солнышко? — сквозь смех выдавливает он. Китнисс кивает. От этого он еще сильнее смеется и плюхается на диван рядом с Эффи.
— Тебе смешно? — осудительно спрашивает у него она.
— Очень, — прыскает он.
— Нам всем будет совсем не смешно, когда спонсоры захотят отыграться на них на арене! — кричит она.
— Отыграться на ком? На нем? — он тыкает в меня пальцем, — или может на ней? — он показывает на Китнисс. — Эти два ребенка через пару дней будут сражаться на арене с кучкой самоуверенных машин-убийц. Так что поверь, на них уже отыгрались.
Похоже, он убеждает Эффи, потому что она успокаивается и неуверенно кивает.
— Хотя, если взглянуть на это с другой стороны, то спонсоры должны были внимательно наблюдать за всем, что делали трибуты, — говорит она. — Это невежливо с их стороны. Ладно, Китнисс. На этот раз я надеюсь, что все обойдется, но прошу, больше ничего такого.
— Хорошо, — отвечает Китнисс. Хоть она и старается ответить серьезно, все в этой комнате понимают, что она все равно будет поступать так, как сочтет нужным.
Эффи смотрит на часы и вскрикивает безгласым:
— Посмотрите сколько времени! Включайте телевизор, живо! — несколько парней кидаются выполнять ее приказ. И через считанные секунды на экране появляется вечный ведущий Голодных Игр — Цезарь Фликерман. Он берет интервью у главного распорядителя Сенеки Крейна.
Сенека является главным распорядителем в течение уже нескольких лет. Говорят, что его держат так долго, потому что он отличается необыкновенной жестокостью по отношению к трибутам. И это, действительно, так. Последние годы бедные трибуты терпят ужасные вещи: монстры, созданные Капитолием, климат, в котором невозможно долго прожить, ну и, конечно, бесконечные ловушки. Будто мы и так не умрем от рук друг друга…
— После этого интервью объявят ваши баллы, — поясняет Эффи.
— Готов поспорить, парень из второго получит высший бал, — восклицает Хеймитч.
— Хеймитч, — злобно осаживает его Эффи, — помолчи!
Все в этой комнате, считая меня, обеспокоены этим событием, только Китнисс опять принялась смотреть в одну точку. Ей что, на все плевать? Если так, то мне предстоит очень тяжкая работенка на арене.
— Нас как всегда объявят в последнюю очередь? — интересуюсь я.
— Да, вначале твои баллы, а потом баллы Китнисс, — услышав свое имя, она на секунду оборачивается, но потом опять принимается пялиться на край стола.
— Что ты там увидела? — не удерживаюсь я.
— Где?
— Прямо перед собой. И еще на стене в тренировочном зале.
— Мне что, нельзя просто задуматься? — возмущенно говорит она, — у меня же нет секретного места, как у тебя…
— Секретное место? — усмехаюсь я, — оно вовсе не секретное! Все о нем знают. Тем более никто не запрещал тебе туда тоже приходить.
— Да, но я… — Эффи прерывает ее на полу слове.
— Тихо! Всем тихо! Начинается! — она хлопает в ладоши и усаживается поудобней. Китнисс бросает в ее сторону недовольный взгляд, но все же замолкает. Ну и правильно, с Эффи лучше не спорить.
Дальше на экране будет появляться фото трибута, а под ним его балл.
Как и ожидалось, профи получают от 8 до 10, все остальные радуются скромной пятерке или четверке. Катон получает щедрые 10 баллов, Хеймитч вскрикивает, что он был прав, но Эффи осаживает его одним взглядом. Девчушка из дистрикта-11 получает семерку. Удивительно, чем она завоевала спонсоров? На вид ей не больше десяти лет, но на самом деле ей, наверное, двенадцать.
На экране появляется мое фото, я сжимаю кулаки и закрываю глаза. Цезарь говорит что-то о нашем фуроре на Церемонии открытия, а потом называет мой балл. Мои глаза по-прежнему закрыты, поэтому я полагаюсь только на слух. И если он меня не подводит, я получаю восемь баллов! Открываю глаза и вижу, что не ослышался. Восьмерка — это же просто потрясающе! Все вокруг похлопывают меня по спине и усыпают поздравлениями. Хеймитч ободрительно кивает.
Я справился!
Теперь наступает очередь Китнисс, мое сердце по-прежнему колотится с ужасной силой.
— Посмотрим, сколько получила наша Огненная Китнисс, — весело произносит Цезарь.
