Последний герой. Сказание о Плоском мире - Терри Пратчетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И это значит?.. — поднял брови Моркоу.
— Э-э… Мы просто спланируем вниз, — объяснил Леонард. — Однако я посоветовал бы держаться покрепче…
Они сели. Фраза короткая, но содержит много всякого неприятного.
На борту морского корабля царила тишина, нарушаемая лишь плеском волн и раздраженным бормотанием Думминга, пытающегося настроить омнископ.
— Были вопли… — некоторое время спустя вспомнил Чудакулли.
— Но потом они снова завопили, — заметил лорд Витинари. — Через несколько секунд.
— А еще через несколько секунд — опять, — сказал декан.
— А я думал, при помощи омнископа можно увидеть буквально все, — промолвил патриций, наблюдая за крупными градинами пота, катящимися по лбу Думминга.
— На большом расстоянии осколки ведут себя непредсказуемо, милорд, — попытался объяснить Думминг. — Гм… Кроме того, между нами пара тысяч миль Диска плюс слоны.
Омнископ мигнул, но снова потускнел.
— Ринсвинд — хороший волшебник, — сказал завкафедрой беспредметных изысканий. — Не слишком сообразительный, но, честно говоря, чересчур смышленые люди всегда вызывали у меня некоторые опасения. Ум — несколько переоцененный талант, как я скромно считаю.
Уши Думминга покраснели.
— Может, стоит повесить в Университете мемориальную доску? — предложил Чудакулли. — Не слишком кричащую, конечно.
— Господа, по-моему, вы кое-что забыли, — вмешался лорд Витинари. — Очень скоро никакого Университета не будет.
— Отлично. Значит, сэкономим.
— Алло! Алло! Кто-нибудь меня слышит?
В осколке возникло не слишком отчетливое, но вполне узнаваемое лицо.
— Капитан Моркоу?! — взревел Чудакулли. — Как тебе удалось заставить эту чертову штуку работать?
— Я просто встал с нее, аркканцлер.
— Ты там в порядке? — спросил Думминг. — Мы слышали вопли!
— Да, сэр. Это когда мы упали на поверхность.
— Но потом мы снова услышали вопли.
— Вероятно, это когда мы упали на поверхность во второй раз, сэр.
— А в третий раз?
— Снова поверхность, сэр. Можно сказать, посадка была… достаточно неуверенной и неоднократной.
Лорд Витинари наклонился к осколку.
— Где вы находитесь?
— Здесь, сэр. На луне. Господин Тупс был прав. Тут есть воздух. Немного жидковат, но, чтобы заполнить легкие, вполне хватает.
— Стало быть, господин Тупс был прав? — уточнил Чудакулли, уставившись на Думминга. — Господин Тупс, а как тебе удалось так точно все рассчитать?
— Я… э-э… — Думминг почувствовал на себе взгляды всех волшебников. — Я… — Он снова замолчал. — Просто повезло, аркканцлер, удачная догадка.
Волшебники сразу успокоились. Они с подозрением относились ко всякого рода сообразительности, но счастливый случай — это да, это настоящее волшебство.
— Ты просто молодец, — похвалил Чудакулли. — Господин Тупс, вытри пот со лба. Тебе снова удалось соскочить, экий ты везунчик.
— Ваша светлость, я позволил себе попросить Ринсвинда сделать иконографию, как я водружаю флаг Анк-Морпорка и заявляю права на луну от имени всех живущих на Плоском мире народов, — продолжил Моркоу.
— Весьма, гм… патриотично, — сказал лорд Витинари. — Народы наверняка обрадуются.
— Правда, я не могу показать вам это по омнископу, потому что вскоре после водружения кто-то сожрал флаг. Тут… все немного не так, как мы думали, сэр.
Они определенно были драконами, но на обычных болотных дракончиков они походили ровно настолько же, насколько странные мелкие собачонки с огромным количеством «3», «Ф» и «Кс» в именах пород похожи, допустим, на борзых. У них были длинные носы и обтекаемые туловища. Лапы были короче, чем у болотной разновидности, а серебристая шкура, казалось, состояла из лунного спета.
А еще они… изрыгали пламя. Но не с того конца, который до сей поры ассоциировался у Ринсвинда с драконами.
Хотя главное, как выразился Леонард, — перестать хихикать, и ты сразу поймешь: все это абсолютно оправданно. А и действительно, если вдуматься: глупо для летающего существа иметь оружие, благодаря которому ты всякий раз резко тормозишь.
Драконы самых разных размеров окружили «Сокол» со всех сторон и разглядывали корабль с поистине оленьим любопытством. Время от времени некоторые из драконов с ревом взмывали в небо, но их место тут же занимали другие. Драконы как будто ждали, что экипаж «Сокола» вот-вот начнет показывать фокусы или сделает какое-то важное заявление.
И растительность здесь тоже была — правда, не зеленая, а серебристая. Она покрывала большую часть поверхности. Третья попытка прилунения и продолжительное скольжение «Сокола» оставили в ней глубокий след. А листья были…
— Сиди спокойно, — велел Ринсвинд своему пациенту, который в очередной раз попытался вырваться. Когда бинтуешь голову орангутану, главное — правильно определить, где она заканчивается. — Сам виноват. Я же сказал: мелкими шажками, а не огромными прыжками.
Моркоу и Леонард закончили опрыгивать «Сокол».
— Почти ничего не повредили, — сказал великий художник, плавно опускаясь на поверхность. — Конструкция прекрасно выдержала удар. И нос направлен вверх. Учитывая… общую легковесность, вполне достаточно для взлета, хотя существует одна незначительная проблема. Кыш…
Он отмахнулся от серебристого дракона, обнюхивающего «Сокол», и тот, подгоняемый струей голубоватого пламени, вертикально взмыл в небо.
— У нас нет драконьего корма, — кивнул Ринсвинд. — Я видел. Топливный бункер раскололся при первом же ударе о поверхность.
— Но мы можем пополнить запасы серебристой растительностью, — предложил Моркоу. — Похоже, местные драконы едят ее с удовольствием.
— Не правда ли, поразительные создания? — спросил Леонард, когда над ними пролетела целая эскадрилья драконов.
Они проводили драконов взглядами, да так и застыли. Их глазам открылось не менее поразительное зрелище. Все-таки вселенная не перестает удивлять нас.
Луна вставала над миром, и полнеба заполнила слоновья голова.
Она была… просто большой. Слишком большой, чтобы ее можно было описать слонами.
Чтобы было лучше видно, путешественники забрались на небольшую возвышенность и долго, в полной тишине разглядывали голову. Огромные глаза, каждый размером с небольшое море, смотрели на них. Громадные полумесяцы бивней заслоняли звезды.
Тишину нарушали лишь шорохи да щелчки — это бесенок из иконографа лихорадочно писал картину за картиной.
Космос оказался не таким уж впечатляющим. Что и говорить, космос, как выяснилось, вообще был пустым местом, и чего, спрашивается, тут раболепствовать? Перед чем преклоняться? Но мир был большим, а слон — просто-таки огромным.
— Это который из четырех? — спросил Леонард.
— Не знаю, — ответил Моркоу. — Раньше я вообще… как-то не верил. Ну… в черепаху, в слонов, во все прочее. А сейчас увидел и вдруг почувствовал…
— Страх? — предположил Ринсвинд.
— Нет.
— Беспокойство?
— Нет.
— Некоторую робость?
— Нет.
Из-за Краепада постепенно выплыли окутанные облаками континенты.
— Знаете… отсюда совсем не видно границ, — мечтательно произнес Моркоу.
— А это проблема? — уточнил Леонард. — Можно что-нибудь придумать.
— Построить вдоль границ огромные, действительно огромные здания, — предложил Ринсвинд. — Или… или очень широкие дороги. Раскрасить их в разные цвета, чтобы не было путаницы.
— А если путешествия по воздуху приживутся, — продолжил Леонард, — можно выращивать леса, которые будут слагаться в название страны. Кстати, хорошая мысль, надо бы не забыть.
— Честно говоря, я и не предла… — начал было Моркоу, но потом замолчал и вздохнул.
Они продолжали смотреть, не в силах оторваться от грандиозного зрелища. Крошечные искорки и небе были стайками драконов, порхавшими между Диском и луной.
— А у нас таких не водится, — заметил Ринсвинд.
— Наверное, наши болотные драконы — это их потомки. Бедняжки… — покачал головой Леонард. — Им пришлось приспосабливаться к плотному воздуху.
— Интересно, а какие еще неведомые нам существа здесь живут? — спросил Моркоу.
— Ну, здесь точно водятся похожие на кальмаров твари, которые высасывают воздух из… — начал было Ринсвинд, но прикусил язык.
Сарказм был здесь неуместен. Вселенная мгновенно подавляла его. Его моментально изничтожал серьезный взгляд огромных черных слоновьих глаз.
А кроме того… тут было слишком много. Слишком много всего. Ринсвинд не привык видеть столько вселенной сразу. Голубого цвета Диск, восходящий на небе, пребывал в явном меньшинстве.