Порочные чувства (СИ) - Гауф Юлия

— Что это? Он? И после этого ты продолжаешь заливать мне?

— Может, это от банка. Мало ли, кто, — заспорила я горячечно, и также как и Марат метнулась к своему клатчу. — Не трогай!

— Есть что скрывать? Под другого планируешь лечь? — прорычал он, а я схватила свой несчастный клатч, и прижала его к животу. — А ему ты все разрешишь? Ты вообще понимаешь, что я не собираюсь тебя спрашивать, и просто возьму то, что хочу?

Глаза у Марата дикие. Злые. И смотрят на меня.

А я и сама в бешенстве от непонимания и унижения.

И, кажется, с меня хватит.

— Да пошел ты! — прошипела я, развернулась, и выскочила на улицу.

Глава 21

Дождь льет стеной, платье промокло за одну секунду и облепило меня как вторая кожа. Мне некуда идти, шпильки увязают в грязи, в которую превратилась земля. Даже паспорт остался в доме.

А там Марат.

Боже, куда я иду, и зачем? Наверное, нужно вернуться.

Представила, как вхожу в дом побитой собакой, и всхлипнула.

— Да пошел ты, Марат! Пошел ты! Пошел! Ты! — выплюнула я, и вышла за ворота.

Мне часто было обидно и горько. А сейчас к привычным для меня чувствам добавилось острое унижение, бьющее в виски. Оно разгоняет кровь, и заставляет идти дальше.

Не вернусь.

Видеть его не могу.

Ублюдок!

На попутках до родного города доберусь. Автостопом. Телефон продам, серьги. Надо будет — пешком пойду, а паспорт потом восстановлю.

Но ведь есть Денис… точно! Денис! Можно ведь попросить его приехать за мной, он не откажет, поможет. Он добрый, в отличие от некоторых.

Я остановилась, расстегнула промокший насквозь клатч. В нем помада, зеркальце и телефон.

Достала смартфон, и попыталась разблокировать его. Но пальцы лишь скользили по мокрому экрану, который перестал работать от влаги.

— Давай же! Ну миленький, ну пожалуйста, — прошептала, стряхивая воду с экрана.

Бесполезно. Это не дождь, а ливень, напоминающий всемирный потоп. И я одна на этой темной дороге, и ни души рядом. Сливаюсь с этой чернотой, растворяюсь в ней с дождем и слезами…

… уже не одна.

Я не слышала ничего из-за шумных потоков воды. Просто почувствовала, что нужно обернуться. И, каким-то чудом, сквозь всю эту тьму, я увидела Марата.

Увидела, и побежала от него. Сердце бьется в сумасшедшем ритме, подгоняет меня, и я бегу. Увязаю в грязи, шпильки замедляют меня, и на секунду мелькает мысль скинуть туфли.

Но на это нет времени.

Марат не убьет меня, я знаю это. Но также я чувствую, что нельзя, чтобы он догнал меня. Иначе случится что-то непоправимое. Я просто должна бежать.

И я бегу. Чувствую ужас, странный азарт, панику.

Жертва и хищник.

Он не должен догнать. Мне некуда бежать, но и остановиться я не могу.

Мне казалось, что я успела пробежать километр, не меньше, но в действительности время расширилось в этом вакууме, и прошло едва ли больше десяти секунд, как я почувствовала рывок со спины.

Сильный.

Впечатывающий мое мокрое тело в такое же мокрое, мужское. Его даже дождь не остудил, кажется даже, что от Марата должен пар идти — он раскален.

— Пусти! — выкрикнула, и изо всех сил оттолкнулась от него.

И мне удалось это. Освободиться из капкана. Руки его соскользнули с моих плеч, и я смогла снова побежать.

Два шага. Всего лишь два. А затем снова объятия — крепкие, удушающие меня, и уже не вырваться, как бы я ни брыкалась. Как бы не била каблуками по мужским икрам — силы неравны.

— Отпусти, — заплакала я.

Не знаю, услышал Марат хоть что-то сквозь шум дождя. А вот я услышала его. Всего одно слово:

— Нет.

Я слышу, как грохочет его сердце. Оно отдает вибрацией в мою спину, прижатую к мощному мужскому торсу. Сейчас как никогда я чувствую свою перед ним слабость. Уязвимость и хрупкость. Марат надавит, и сломает меня окончательно.

Эта мысль заставляет меня биться из последних сил, отталкиваться от него, но не получается. Я бессильна. Вкладываю все силы, кричу, голова кружится от давления, но я по-прежнему крепко прижата к Марату спиной.

— Хватит, — он развернул меня к себе лицом. — Успокойся. Дьявол, куда ты побежала?

— Куда угодно. Лишь бы от тебя подальше, — выплюнула ему в лицо эти слова.

Во рту — соль. Дождь это, или слезы — не знаю. Дрожь сотрясает все тело, я все еще хочу бежать как можно дальше от этого мужчины, делающему мне больно, но даже сквозь истерику я понимаю — всё.

Не сбежать.

— Я тебя ненавижу, — всхлипнула я.

— Я уже понял.

— Ты мудак! — дернулась, но снова бессмысленно. — Отпусти. Хватит. Всё кончено. Новую шлюху ищи!

— Ничего не кончено, — прорычал Марат.

Опасность — вот, что от него исходит. И я задрожала еще сильнее. Я буквально чувствую, что моя уязвимость провоцирует Марата, но… ничего не могу с собой поделать.

— Пожалуйста, отпусти. Я…

— Хватит. Замолчи, — рыкнул он, и сжал мою шею.

Мне хватило этой доли секунды, чтобы испуганно вскрикнуть. А затем Марат притянул меня к себе, все также удерживая за шею, и впился болезненным, жестоким поцелуем в мои губы. Скользнул языком в мой рот сразу же, порабощая, захватывая меня.

Доказывая что-то.

Свою силу, должно быть.

Рот наполнил его вкус — все еще непривычный, но пьянящий не хуже той смеси азарта и страха, наполняющей меня. Но я все еще помню, что сделала выбор.

Мне нужно уйти от него, пока не стало слишком поздно.

Мне нужно, чтобы Марат сам меня оттолкнул.

И я прикусила его губу. Сильно. Больно. И почувствовала вкус его крови — металл и соль. Почувствовала, и… насладилась этим. Надеюсь, Марату больно. Сейчас он оттолкнет меня, отпустит, сама я не смогу…

Но Марат не отпустил.

Наоборот. Объятия его стали нежнее, а поцелуй — мягче. Уже не жестокий, не пожирающий меня. Ласкающий.

Мы посреди дороги, дождь не хочет прекращаться. Наоборот, усиливается. Холодный дождь, несмотря на жаркое лето.

А еще непроглядная тьма.

Влажный шум деревьев.

Стук сердца, отдающий в каждую клеточку тела. Бешеный пульс, стучащий в висках. Горячие ладони Марата, спустившиеся на мою талию, мягко давящие на нее. Его язык, нагло распоряжающийся моим ртом, заставляющий меня отвечать на это поцелуй…

… заставляющий наслаждаться им. Вцепляться в облепленные мокрой, белой рубашкой, мужские плечи, как в единственное постоянное в этом мире. И дышать в унисон.

Весь этот водоворот чувств засасывает меня на глубину.

— В дом, — Марат обжег меня горячим дыханием оторвавшись от моих губ. — Иначе я трахну тебя прямо здесь.

— Я тебя не хочу. Мне снова не понравится!

Во мне все еще кипит жгучая потребность уколоть Марата. Он ведь сделал мне больно, почему я не могу?!

— Не понравится, говоришь? Снова? — прохрипел он. — Посмотрим, Алика. Посмотрим, как тебе не понравится стонать подо мной всю ночь. Кричать и просить трахать тебя еще, и еще, и еще.

— Я не…

— Будешь. Обещаю, — оборвал он меня, поднял на руки, и понес обратно — в тот самый дом, из которого я пыталась сбежать, но так и не смогла.

Внизу живота пульсирует, требует продолжения нечто порочное, скрытое во мне, разбуженное поцелуями Марата. Я уткнулась лицом в мужское плечо, и сцепила руки на его шее.

Я уже не выплыву. Я сдалась.

Глава 22

Меня завораживают капли дождя, стекающие по смуглой шее Марата. Он несет меня по лестнице наверх, а я смотрю на него как загипнотизированная.

Низ живота тянет от страха и предвкушения.

Хочу слизнуть эти чертовы капли. Безумно хочу целоваться.

И сбежать. Я все еще помню, что Марат мне сказал, и как. Обида никуда не ушла, но он не извинится, вряд ли Марат вообще чувствует за собой вину.

Дверь он открыл ногой, в два шага преодолел расстояние до широкой кровати, и только тогда остановился.

— Ты дрожишь как заяц.

— Я тебя боюсь.

Марат осторожно опустил меня на кровать, словно я — великая драгоценность. Грубость его испарилась, и мне это непривычно. Будто сейчас он видит не тело, которое можно трахать, а… меня. Алику.