Не злите артефактора - Светлана Игнатьева

Дани проснулся в середине ночи, полежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к окружающей тишине. Не было слышно стонов, хриплого дыхания, которыми обычно наполнен рабский барак. Под щекой ощущалась мягкая ткань. На мгновение почудилось, что он лежит в каморке, которую ему выделили, как правой руке хозяина. Сейчас он встанет и пойдет готовить лавку к открытию, потом понесет утренний чай старому Васиму, тот будет привычно ворчать и капризничать. День пойдет своим чередом. А последние полгода ему приснились, были просто ночным кошмаром.

Вот только попытка пошевелиться отозвалась такой болью во всем теле, что заставила окончательно проснуться и вспомнить все, что с ним случилось.

Торговец Васим купил Дани шесть лет назад. Старику потребовался грамотный помощник, вот знакомый и продал ему воспитанного парнишку. Зубаир Васим был не то, чтобы добрым хозяином, но, по крайней мере, справедливым, наказывал только за реальные провинности, что уже счастье для раба, как успел усвоить Дани за свою недолгую жизнь.

Парень быстро научился ладить со стариком, даже привязался к нему, с удовольствием вникал во все порученные дела. Мир камней заворожил его и по˗настоящему увлек. Качество камня он чувствовал интуитивно и буквально через год мог дать оценку не хуже опытного ювелира. Хозяин эту страсть приметил и даже поощрял, разрешил читать книги из своей библиотеки. Влюбленный в свое дело, старик с удовольствием рассказывал любознательному помощнику о местах добычи камней, особые требования к обработке, а когда на него нападало говорливое настроение, мог пуститься в воспоминания о годах юности, о своих первых путешествиях.

А три года назад у Дани появился еще один понимающий собеседник, точнее собеседница. Девушка, прекрасная, как сказочная фея, пришла к ним в лавку с магом из далекой Аберии. Она была совершенно не похожа на местных женщин. Икхайцы в большинстве своем смуглы, черноволосы и темноглазы. Девушки из богатых семей старательно отбеливают кожу лица и растят косы до земли. Ее волосы цвета спелых каштанов с легким золотистым отливом были только чуть длиннее лопаток, а лицо покрывал свежий загар, подчеркивающий нежность светлой кожи. При этом никто не усомнился бы, что перед ним знатная леди. Слишком свободно и уверенно она держалась, а глаза цвета грозового неба смотрели прямо, не опуская взгляд и не пряча его под густыми ресницами.

Пока хозяин пил с магом молодое вино со своих виноградников, Дани поручили помочь девушке проверить партию тунгрилов. Ему было не привыкать обслуживать капризных клиенток и терпеть из придирки, но все оказалось иначе. Девушка была вежлива, не кидала презрительных взглядов, не морщила брезгливо хорошенький носик, смотрела и слушала с интересом. Будто не раб перед ней, а такой же свободный человек. Дани сам не заметил, как увлекся разговором, и опомнился только, когда пришла другая покупательница, быстро напомнившая его место.

Весь следующий год Дани вспоминал ту девушку и украдкой мечтал о новой встрече.

Реальность оказалась лучше любой мечты. Эйлин снова приехала, и не только не забыла его, но и обрадовалась, как старому другу. Пожалуй, те три часа, что девушка и ее учитель провели в их лавке, стали для парня по˗настоящему счастливыми.

Следующий год тянулся как обычно: хозяин капризничал и обещал продать, покупатели придирались и сыпали оскорблениями. В такие моменты Дани вспоминал девушку с ласковыми серыми глазами и говорил себе, что через год она снова приедет, улыбнется ему, и все наладится.

Все рухнуло, когда старый хозяин объявил, что уезжает жить в поместье, будет растить виноград, а все дела передает сыну. Дани умолял хозяина взять его с собой, чувствовал, что ничего хорошего от молодого Васима ждать ему не приходится. Но хозяин был непреклонен. Раб остается в лавке и будет служить новому господину.

С того момента, как за спиной старого Васима закрылась дверь, спокойная жизнь Дани закончилась. В лавке он продержался всего неделю. Он прекрасно знал, что раб не должен лезть с советами к хозяевам, но глядя, как новый продавец вместо изумрудов упаковывает в заказ хризолиты, не выдержал и попытался указать на ошибку. За наглость получил по морде. А на следующий день, когда известный ювелир и их давний покупатель разъяренный пришел в лавку, всю вину свалили на него, мол, глупый раб перепутал ящички.

Неугодного раба высекли и отправили выполнять самые тяжелые и неприятные работы по дому. Недели не проходило, чтобы новый хозяин не находил повода для наказания. Порки, ночи в колодках слились в одну кошмарную полосу. Чтобы не сойти с ума, он, как за соломинку, хватался за единственную светлую мысль: «Она приедет, и все наладится».

Дани был рабом с рождения. Его воспитывали с мыслью, что хозяин всегда прав, что нужно покорно принимать любое наказание. Но в какой˗то момент даже он не выдержал и попытался сбежать. День он слонялся по улицам, искал способ выйти за ворота города мимо охраны. А вечером его схватили и приволокли, привязанного к лошади, к злорадствующему хозяину.

Публичная расправа над беглым рабом в назидание остальным, это не закон, а скорее традиция. Хозяин мог бы наказать его сам, но предпочел сразу избавиться от строптивого раба.

Ночь Дани провел в вонючей камере в подвале городской стражи, а уже утром принимал положенные пятьдесят ударов кнутом у позорного столба на площади. Палач в городе искусный. Может убить быстро, а может и растянуть наказание на потеху толпе. Вот и Дани не сдох под ударами и даже остался в сознании. Потом его заклеймили, привязали, практически подвесили за руки лицом к зрителям, и оставили стоять на солнцепеке.