Партизаны. Судный день. - Олег Солод

— Ты где? — спросил генерал. — Мы тебя ждем. Что?… И что, никак?… Понимаю… Понимаю… Я все понял. — Кипелов нажал кнопку разъединения.

Капитан Рудаков положил трубку на рычаг. За годы службы у генерала он привык ничему не удивляться.

— Что? — спросила Катя.

— Черт знает что такое, — с досадой сказал Юрий Борисович. — Внезапно вызвали к министру обороны. Срочно вылетает в Москву.

— Как же быть? — растерялась Катя.

— Не расстраивайтесь, Катерина Сергеевна, — успокоил ее Кипелов. — Через день-два он вернется, и я обязательно организую вашу встречу.

Катя не смогла скрыть огорчения. Она искренне надеялась, что в этот день все наконец разъяснится, и вот опять…

— Извините, ради бога, Катерина Сергеевна, — продолжал сокрушаться генерал. — Глупейшая накладка.

— Я понимаю.

Юрий Борисович показал на стол.

— И не беспокойтесь насчет этого. Раз встреча сорвалась, угощение — за мой счет.

— Нет-нет, об этом не может быть и речи, — Катя полезла в сумочку за кошельком.

Генерал потянулся через стол и немедленно накрыл ее руку своей.

— Катерина Сергеевна, я ведь тоже не последний человек. У меня есть особая статья на представительские расходы. Пусть это будет мой подарок Юрию.

— Но как же… — растерялась Катя.

— Никаких «но». В конце концов, заплатите в следующий раз. Когда ваша встреча наконец состоится.

— Вот это даже не обсуждается, — предупредила Катя.

— Согласен, — кивнул генерал. — Только, — он несколько смутился, — у меня к вам одна просьба.

— Какая?

— Давайте хоть что-нибудь съедим? Столько всего вкусного заказано. Право же, жалко бросать.

Это предложение застало Катю врасплох. Конечно, стол был великолепен…

— Катерина Сергеевна… — попросил Кипелов. — Катя. Я вас прошу. Признаться, сто лет не был в ресторане, — шепнул он. — Побалуйте старика. Или вы торопитесь?

Катя пожала плечами:

— Да нет. Я ведь полагала…

— В таком случае, что мешает вам немного задержаться? Хотя бы на полчасика.

Катя замялась в нерешительности. В конце концов, он оплатил ужин…

— Хорошо, — согласилась она.

— Вот спасибо! — обрадовался Кипелов. — В таком случае, позвольте, я налью вам еще шампанского. — На сей раз он не стал прибегать к помощи официанта.

В то время как в ресторане «Кутузов» генерал Кипелов приводил в действие свой стратегический план, в баре отеля «Невский палас» разворачивалась другая аналогичная операция.

Жена Виктора Маргарита, сидя на высоком табурете у стойки, ожидала кандидата в депутаты Геннадия Александровича Хренова. Любой солдат, готовясь к сражению, прежде всего приводит в порядок свою экипировку. От этого подчас зависит его жизнь. Поскольку любовный поединок во многом напоминает военный, экипирована Рита была по высшему разряду — настолько, насколько позволяли финансовые возможности доктора Левинсона. Не случайно мужчины лезли к Маргарите, как мухи на сладкое.

— Позвольте вас угостить? — на соседний табурет присел очередной кандидат в ухажеры. Складывалось впечатление, что последний из отшитых вежливо приглашал следующего занять освободившееся место.

Рита лениво повернулась. Мужчина выглядел очень даже ничего. В другое время, она, пожалуй, приняла бы его предложение. Но не сегодня. Рисковать банкиром было глупо.

Мужчина все еще вопросительно смотрел на нее.

«Очень ничего», — подумала Рита и, кажется, нашла разумный выход из положения.

— Сейчас — нет, но если через час я все еще буду сидеть на этом месте — попробуйте.

В самом деле, Хренов ведь может и не прийти. Зачем упускать шанс?

Мужчина посмотрел на нее с интересом и отошел. Из-за его плеча Рита заметила силуэт мордоворота, который состоял при Хренове телохранителем. Она моментально потеряла интерес к симпатичному воздыхателю. Предстоял решительный бой. Рита внутренне подобралась, смело встречая противника откровенным взглядом.

— Это вы? — спросил подошедший Хренов.

— А это вы?

Геннадий Александрович усмехнулся:

— Народных избранников полагается знать в лицо.

— Своих активных сторонников — тоже, — парировала Рита. — Я ведь вступила в ваш клуб, — напомнила она.

— Ах, да. — Хренов огляделся. — Может, продолжим за столиком?

— Почему бы и нет?

Как только они расположились в зале, Рита спросила:

— Давайте сразу выясним один вопрос: вы все-таки жулик или банкир?

— Это имеет значение?

— Разумеется. Если вы жулик — мне не стоит тратить на вас время. Здесь есть один очень интересный молодой человек — он может уйти, не дождавшись. Если же вы банкир — тогда другое дело.

— А вы откровенны, — улыбнулся Хренов. — В таком случае, откровенность за откровенность. Я жулик. — Заметив, как вытянулось лицо Риты, он тут же добавил: — Но и банкир. В нашей стране это, в принципе, одно и то же.

Рита с облегчением перевела дух:

— Самый лучший вариант.

— Согласен. — Хренов смотрел на нее со все возрастающим интересом. — Скажите, а вы не допускаете, что я только жулик, а про банкира просто наврал?

— Нет.

— Почему?

— Потому что это было бы очень обидно. Зачем расстраиваться раньше времени? Если так оно и окажется — еще успею.

— Вы мне нравитесь, — откровенно признался Хренов.

— Разумеется.

— Я вижу на вашем пальце обручальное кольцо. Вы замужем?

— Да.

— Приятная новость. Значит, не будете пытаться за меня выскочить.

— А вы не допускаете, что обручальное кольцо я надела специально для того, чтобы вы так считали?

— Нет.

— Почему?

— Не хочу расстраиваться раньше времени. Если так оно и окажется — еще успею.

Рита усмехнулась:

— Кажется, мы похожи.

— Возможно.

— Между прочим, на вашем пальце я как раз не вижу обручального кольца. Вы холосты?

— Холост.

— Приятная новость. Значит, не будете дергаться, что вас застукает жена.

— А если я просто не ношу кольца?

— Человек вашего круга не упускает возможности продемонстрировать кусок золота, если на то есть полное право. Кстати, вам не стыдно обманывать старушек?

— Нет. Я политик.

— И что?

— Политик, который не обманывает, — политический труп.

— Могли бы выбрать себе более достойный объект для обмана.

— Дело в том, что я начинающий политик. А начинающие политики всегда тренируются на пенсионерах. Точно так же, как начинающие врачи — на кошках. Тут есть своя иерархия. Поднявшись на следующую ступень, я получу право надувать бюджетников. Ну, а если и тут получится, можно будет попробовать облапошить весь народ в целом. Но это уже федеральный уровень. Мне пока о подобном думать рано. Впрочем, я вижу, разговоры о политике наводят на вас скуку.

— Вы правы. В политике я ничего не понимаю.

— О чем же мы будем говорить?

— В принципе — без разницы. Только прежде, чем вы начнете, сразу хочу предупредить. Я замужем за врачом. Зарабатывает он неплохо, но не более того. Как мужчина он неплох, но и тут — не более того. Сейчас он уехал на воинские сборы. Так что у нас с вами два месяца.

— Понимаю. Потом мы должны будем расстаться.

Рита пожала плечами.

— Или я должна буду расстаться с ним. Я еще не решила. Мы слишком мало знакомы.

Хренов несколько опешил.

— Мне кажется, вам должно быть интересно и мое мнение на этот счет.

— В очень малой степени. Если я решу бросить моего Левинсона, вы, конечно же, на мне женитесь. Такой лакомый кусочек, как я, упустить невозможно. Впрочем, в этом вы еще убедитесь. А теперь — давайте разговаривать.

Когда Хренов смог сформулировать связную мысль, он сказал:

— Вам никогда не быть политиком. Для этого вы непростительно откровенны.

Генерал Кипелов и Катя танцевали в центре зала. Кипелов был несколько навеселе. Катя, напротив, начинала чувствовать себя неловко. В то время как Юрий где-то там в глуши ест солдатский хлеб, она предается обжорству в компании, в общем-то, случайного человека.

— Вы даже представить себе не можете, Катерина Сергеевна, как я одинок, — пожаловался Юрий Борисович. — С утра до вечера на службе, всего себя отдаешь родине, а что в награду? Шитые погоны, несколько медалей…

— Коттедж… — как бы между прочим заметила Катя.

— Ах, бросьте. Коттедж в наше время доступен любому.

— Так уж и любому.

— Абсолютно. У меня сосед по поселку обычный государственный служащий. Правда, третий год ремонт закончить не может.

— У него такой большой дом?

— Да нет. Просто он деньги строителям всего два раза в год платит — весной и осенью.

— Кем же он работает?

— Кажется, военком.

— Военком? — оживилась Катя. — Он не может мне помочь? А мы ему поможем с ремонтом.