Нелегкая поступь прогресса - Сергей Юрьевич Ежов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Павел Петрович с Натальей Алексеевной наблюдали происходящее из окон своих покоев, впрочем, не приближаясь близко к стеклу: мятежникам терять нечего, они готовы стрелять в любого, кто похож на ненавистного им императора.
Детей всё-таки эвакуировали из дворца: всегда есть риск прорыва особо дерзкой группы злодеев по неожиданному маршруту. Рисковать ими не решились ни Павел, ни Наталья, хотя сами они решительно отказались отправиться в безопасное место. Да и где для них безопасное место? В любом месте может ждать клинок, яд или пуля. А может и хуже: может ждать пожизненное заточение в каземате, мало отличающемся от могилы.
Но вот Павел повернулся к офицеру охраны:
— Капитан, вон та группа в плащах, с надвинутыми шляпами, что сторонится остальных, и норовит найти место для прорыва. Видите?
— Так точно, Ваше величество, вижу. Задержать злодеев?
— Совершенно верно, задержать. Мне показалось, что в этой группе мелькнула образина молодого герцога Мальборо, личного посланника английского короля. Возьмите этих негодяев, и прошу вас не церемониться с ними, разве что не убейте и не раньте слишком тяжело, а всё остальное разрешаю. Всё равно потом публично повесим за организацию мятежа.
— Не станет ли казнь дипломата казусом белли[11]? — озаботилась Наталья Алексеевна.
— Ни в коем случае! — решительно покрутил головой Павел Петрович — Англичане тут же открестятся от неудачника, объявят его сумасшедшим или авантюристом, действующим в своих интересах. Это их обычная тактика на протяжении веков.
— Пусть будет так. — согласилась верная супруга.
Через занавеси окна они видели, как взвод павловских гренадер, вооруженных пистолетами и короткими резиновыми дубинками стремительно выдвинулся через боковой выход, через литые чугунные ворота покинул дворцовый парк, и двинулся к отмеченной Павлом группе. Дружный залп восковыми пулями, и половина сопровождающих английского посланника повалилась с воплями боли: кто-то хватался за ребра, а кто-то за руки и ноги. Второй и третий залпы, и все англичане, и их русские сообщники повалились. Гренадеры сноровисто скрутили их, заковали в новомодные наручники из прочной пластмассы, и поволокли во дворец.
В это время Павел кивнул Наталье:
— Посмотри, моя дорогая: вон наш Сергей Савлуков пошел на прорыв, на Мойке его ждёт гоночная гичка. Вместе с ним формальный руководитель мятежа, князь Трубецкой с прихлебателями.
— Понимаю, мой милый. Сергею даётся возможность и дальше действовать в интересах государства, не так ли?
— Совершенно верно. Нам надо выяснить оставшиеся связи, каналы поступления денег и инструкций… Много чего надо выяснить.
— Это не опасно для юноши?
— Не буду лукавить, моя милая: смертельно опасно. Но, во-первых, это нужно сделать, иначе прольются потоки крови, а во-вторых, Сергей сам вызвался взять на себя эту миссию. И, наконец, молодому человеку нужен практический опыт, а опыт даже одной операции, в его будущей деятельности, стоит многих лет теоретического обучения.
— Я буду молиться за юношу. — пообещала Наталья Алексеевна.
— Я тоже буду молиться и за Сергея, и за других воинов, защитников Родины. — поддержал жену Павел Петрович.
Павел был глубоко верующим человеком, и к таким вещам относился чрезвычайно серьёзно. Он действительно станет молиться за своих бойцов, и наверное эти молитвы помогут, ведь известно, что искренние молитвы за других действенны, и это доказано всей историей человечества.
Тем временем в комнату ввели мужчину в возрасте на вид чуть дольше сорока лет, весьма надменного вида. Оглядевшись, он увидел стоящую у окна августейшую чету, и изысканно поклонился им.
— Искренне приветствую вас, ваши императорские величества! — произнёс он, слегка пришепетывая. Ещё бы, с левой стороны на челюсти герцога расплывался многоцветный, стремительно чернеющий кровоподтёк.
— Не слишком уверен в искренность вашего приветствия. — хмыкнул Павел — Объяснитесь, герцог, что привело вас на площадь в столь поздний час, да ещё в такой прелюбопытной компании?
— Возможно, моё объяснение покажется невероятным вашему величеству, но я всего лишь прогуливался.
— Вот как? Герцог, в эту самую минуту, где-то в комнатах неподалёку от кордегардии ваших подельников уже раздели догола, приковали цепями к стенам, и знающие люди принялись задавать им очень неприятные вопросы. Я повторяю вопрос: что вы делали подле моего дворца в этот час?
Герцог смертельно побледнел, но продолжал стоять на своём:
— Я прогуливался, ваше императорское величество, и о намерениях окружающих меня русских дворян не имел ни малейшего представления.
— Вы упорствуете, герцог, надеетесь, что ваш статус лорда-камергера, а также тайного советника английского короля, и в некотором прошлом лорда-хранителя малой печати защитит вас? Напрасно, неверный посланник, напрасно. Вы же знаете, что в традициях островитян послать человека на трудное дело, в случае удачи щедро наградить, а в случае провала откреститься от него. Вы отыгранная карта, битая фишка и пожертвованная фигура. Я бьюсь об заклад, что ваш король, в ответ на мой запрос, поклянётся на библии и на распятии, что вас едва знает, что вы безумец и прохиндей, и вообще, он лишает вас не только титулов, но и дворянства.
Мальборо ещё сильнее побледнел и покачнулся. Было видно, что стрела Павла точно попала в цель. Но сильный мужчина ещё пытался противостоять неизбежному исходу:
— Мой король не откажется от меня. Он гарантирует мою неприкосновенность всей мощью английского флота.
— Даже если я предложу ему торговые скидки или концессию на разработку недр или леса? — жёстко усмехнулся Павел.
Бледность герцога перешла в болотную зелень. С трудом сглотнув, он прохрипел:
— Если я скажу всё, мне сохранят жизнь?
— Нет, герцог, вы можете заслужить себе только более или менее гуманную смерть. И учтите, что если будете уличены во лжи или умолчании, вы будете подвергнуты пыткам, причём не простым, а тем, что применяются на вашем острове.
Перед Павлом и Натальей стоял уже не спесивый аристократ, а сломанный мужлан.
— Уведите его, и обращайтесь соответственно его поведению. — распорядился Павел — Если будет лгать и изворачиваться, разрешаю любые действия для приведения к покорности и искренности. А если не станет лгать, что легко проверить, сверяя с показаниями иных мятежников, обращаться возможно мягко.
— Ты бы отдал приказ пытать этого человека? — неверяще спросила Наталья, когда дверь за незадачливым посланником и вдохновителем мятежа закрылась.
— Ну что ты, родная! — улыбнулся Павел — Я всего лишь застращал этого хиленького духом человека.
Что он при этом подумал, мы не скажем, а Наталье хватило и услышанного.
Глава 9
В штаб объединенной армии я приехал ровно в полдень. Гусары конвоя отправились готовить себе обеда, а я, в сопровождении трёх своих офицеров, пошел к дверям штаба. У самой двери обернулся на шум большой кавалькады. Первыми во двор замка въехал взвод кавалергардов, и сразу направился в казармы. За кавалергардами въехала коляска с главнокомандующим, и прямиком подъехал к крыльцу. Пока дежурный офицер делал доклад, я отступил в сторону, и, как остальные офицеры замер в стойке смирно. Румянцев выслушал доклад о каком-то происшествии, отдал распоряжения, и повернулся ко мне:
— Чрезвычайно рад видеть вас, дорогой граф. Извольте следовать за мной, имею к вам важный разговор
Мне только и осталось, что поклониться и последовать вслед за Румянцевым.
— Дежурный доложил, что прибыл фельдъегерь от Его императорского величества, так ли это? — обратился Румянцев к дежурному адъютанту.
— Так точно, ваше сиятельство! — адъютант из стойки «смирно» перешел в состояние немыслимой
— Тогда пришли его со всей поспешностью. — распорядился Румянцев, и повернулся ко мне — Признаться, голоден невероятно. Не согласитесь ли откушать в моём обществе? Да-с. Заодно и обсудим наше дельце.
— Польщен таковым предложением, ваше сиятельство. С удовольствием откушаю, поскольку со вчерашнего вечера во рту ни маковой росинки.
В комнате, соседствующей с кабинетом главнокомандующего, слуги моментально накрыли стол, принялись подавать блюда. Как и положено вельможа его
