Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - Сергей Сергеевич Войтиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До русской революции 1917 г. В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий прекрасно играли в шахматы. По воспоминаниям художницы Маревны (Марии Брониславовны Воробьёвой-Стебельской), в парижское кафе «Ротонда» перед Первой мировой войной «заглядывал угрюмый Троцкий, чтобы сыграть партию с не менее угрюмым Кандинским, художником-абстракционистом. Эти две мрачные личности – темные волосы, бородка клинышком и мефистофелевский профиль – всех настораживали, мы считали их полицейскими агентами…»[293]. В.И. Ленин успешно играл в шахматы и шашки[294] (широко известны его фотографии с другим сооснователем большевистской фракции – А.А. Богдановым, сделанные в Италии в гостях у М. Горького), однако уже в конце ноября 1917 г. он признался старому товарищу по революционному движению П.Н. Лепешинскому: «Теперь уж не до шахмат. Играть больше, вероятно, не придется»[295]. Вождь лукавил. Во-первых, когда во время болезни, в 1922 г., ему разрешили игру в шашки, но непременно с более слабыми противниками, В.И. Ленин заявил одному из лечащих врачей: «Это они меня за дурака считают»[296]. При этом в глазах вождя мировой революции стояли слезы[297]. Во-вторых и в главных, удержание власти было самой серьезной и длительной ленинской шахматной партией. И.В. Сталин, как и Я.М. Свердлов, в шахматы не играл, хотя в среде советской интеллигенции позднее не без сарказма заявляли, что «в послереволюционной Франции появилось сразу несколько блестящих молодых полководцев – генерал Бонапарт был одним из них; рядом с ним были Гош, Моро, другие», а в Советском Союзе «и Гош, и Моро, и даже сам Бонапарт стали бы шахматистами», не исключая возможности, что «даже Ленин, живи он при Сталине, занимался бы не партийной политикой, а шахматами»[298]. Однако на этот раз горькая ирония была не вполне уместна: И.В. Сталин, как и положено советскому Наполеону, стал шахматистом, только, в отличие даже от В.И. Ленина, на его доске решалась судьба нашей страны и – с учетом фактора Великой Отечественной войны – всего мира, а в качестве фигур выступали многомиллионные «винтики» (выражение самого Сталина) партийно-государственного механизма, в просторечии именуемые людьми.
Все четверо вождей революции были убежденными марксистами. Правда, если В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий специализировались, как и указывали впоследствии в анкетах, именно на литературной, что называется, теоретической деятельности, то Я.М. Свердлов и И.В. Сталин непосредственно занимались практической революционной работой. Однако был бы серьезной ошибкой вывод о том, что Я.М. Свердлов или И.В. Сталин не владели социал-демократической теорией. Свердлов много корпел над книгами Ленина, Энгельса, Каутского, Плеханова, Меринга, изучал историю и политическую экономию[299] главным образом в тюрьмах и ссылках, а это целых 12 лет его жизни. По воспоминаниям К.Т. Новгородцевой, Я.М. Свердлов «читал, делал выписки, не раз возвращался к особенно сложным, волновавшим его вопросам»[300]. Вообще пребывание в заключении революционеры зачастую использовали для самообразования – осваивали «богатства» тюремных библиотек, пытались раздобыть книги всеми доступными способами для расширения своего образовательного кругозора, овладевали иностранными языками[301].
В своей дореволюционной деятельности Я.М. Свердлов уделял серьезное внимание организации пропагандистской работы. Старый большевик П.Н. Караваев, работавший под руководством Я.М. Свердлова в Костромской организации РСДРП в 1905 г., вспоминал:
«При первой же встрече Яков Михайлович поставил перед нами вопрос о необходимости в ближайшее же время взять на себя работу по руководству занятиями в кружках рабочих, текстильщиков, организованных тогда т. Свердловым. Мы побаивались принять такое поручение. Занятия с рабочими кружками приходилось нам вести впервые. Мы высказывали Якову Михайловичу свои сомнения насчет нашей подготовленности и к такому ответственному делу. Но он быстро разбил наши доводы, указав на то, что мы уже работали в студенческих кружках [и] достаточно знакомы с марксистской соц[иально]-дем[ократической] литературой. С присущим ему острым юмором насмешливо отозвался о наших страхах, заявил, что поможет нам подготовиться к занятиям, и обязал не позднее, как за две недели приступить к занятиям в кружках. Вскоре мы получили от него литературу – Программу партии и работы т. Ленина «Задачи русских социал-демократов», «К деревенской бедноте». Нужно заметить, что каждая нелегальная книжка в тогдашнее время в Костроме была редкостью. Яков Михайлович рекомендовал также усердно начать штудировать нелегальную книгу Владимира Ильича «Развитие капитализма в России».
Через несколько дней Яков Михайлович собрал нас человек 5–6 молодых работников, готовившихся стать партийными пропагандистами и агитаторами на этот раз на квартире студента Дьяконова [в] Богословском пер. Там он прочел нам сначала одну лекцию, а потом еще две-три по основным вопросам Программы партии. После чего он провел с нами нечто вроде семинара по этим вопросам и решил, что мы достаточно вооружены, чтобы справиться с порученным делом. […] Дело с занятиями в кружках у нас действительно пошло вполне удовлетворительно. Яков Михайлович сказал нам через некоторое время об этом, проверив через фабричных организаторов, как проходят занятия (из чего следует, что Свердлов значительно раньше Ленина и тем более Сталина озаботился проверкой исполнения принятых решений. – С.В.)»[302].
Я.М. Свердлов лично воспитал тогда нескольких активистов рабочих: «В. Косульникова, И.К. Вульпе, Смирнова Зотовской фабрики и некоторых других»[303]. Ни о какой теоретической безграмотности, таким образом, речи идти не могло – отнюдь не зря имя Свердлова получил впоследствии Коммунистический университет.
В принципе (если забыть о том, что В.И. Ленин был значительно старше своих будущих «соратников» по ЦК) у Я.М. Свердлова и И.В. Сталина для изучения марксистско-ленинской теории времени было поболе, чем у В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого, поскольку «первая двойка» больше провела времени на каторге и в ссылке. По воспоминаниям К.Т. Новгородцевой, в камерах пермской и екатеринбургской тюрем, особенно в тех из них, где сидел Я.М. Свердлов, подготовка партийных кадров была поставлена «серьезно и основательно»[304] – с введением жесткого распорядка дня, при котором не менее восьми часов в сутки отводилось учебе. Убедившись, что из Туруханска, где он одно время имел сомнительное удовольствие делить кров со Сталиным, вряд ли удастся совершить побег, Свердлов «энергично взялся за теоретическую работу, всерьез занялся литературным трудом»[305]. Один из ссыльных, старый большевик Анатолий Писарев, вспоминал: «Свердлов производил впечатление человека очень солидного. Считалось всеми, что этот человек очень большой в теоретическом отношении»[306].
В личном фонде Я.М. Свердлова (РГАСПИ) отложились написанные этим большевистским лидером в заключении наброски статей: «К генезису большевизма», «К вопросу о кризисах», «О сельскохозяйственном населении и революционном движении крестьян в разных странах»[307]. Однако, единственный раз выступив с теоретическим докладом перед искушенной заграничной аудиторией, Я.М. Свердлов потерпел фиаско. Сделав вид, что совершенно не расстроился скептической реакцией товарищей по партии, и, очевидно, затаив на эмигрантов в духе «некоторое хамство», он целиком сосредоточился на практической работе по свержению самодержавия и осуществлению мировой революции.
К.Т. Новгородцеву раздражала недооценка теоретических познаний покойного
