По дороге любви - Лариса Рубальская

Переведи часы назад

Переведи часы назадНа пять минут, на день, на год.Переведи часы назад,Пусть время нам любовь вернет.

Январский снег засыпет сад,Начертит пальмы на окне,Переведи часы назад,Как в первый раз, приди ко мне.

Но стрелки, но стрелки,Зови не зови,Но стрелки, но стрелкиПо кругу несутся.Мы что-то забыли в прошедшей любви,А ей никогда, никогда не вернуться.

Переведи часы назад,На время тех обид и ссор,Переведи часы назад,На наш последний разговор.

На циферблате наугадЗастынут стрелки в прежних днях,Переведи часы назад,Как в первый раз, прости меня.

Сиреневый туман

Девятый класс, химичка – дура,Мы все балдеем от Битлов,И намекает мне фигура,Что приближается любовь.

И я, поняв намек фигуры,Коньки напильником точу,И в Парк культуры, в Парк культурыНа крыльях радости лечу.

Каток блестит, огнями залит,Коньками чиркаю по льду,А рядом одноклассник АликСнежинки ловит на лету.

И я, от счастья замирая,Уже предчувствую роман.В аллеях музыка играет,Плывет сиреневый туман,

Рыдает громко репродукторНад голубою гладью льда.О том, как не спешит кондуктор,Горит полночная звезда.

До счастья метр, еще немножко,Ему навстречу я скольжу,Но Алик ставит мне подножку,И я у ног его лежу.

Как он был рад, что я упала,Скривил лицо, меня дразня:«Ну, фигуристка ж ты, Рубала!» —И укатился от меня.

Прошло сто лет. На пляже жаркомЯ проводила отпуск свой.И про туман Владимир МаркинПел над моею головой.

Под песню вспоминая детство,Я вдруг растрогалась до слез.И тут в шезлонге по соседству:– Рубала! – кто-то произнес. —

А ты совсем не изменилась! —Был Алик рад от всей души. —И если ты не загордилась,Ты мне книжонку подпиши.

Мы оба были встрече рады,Вошли в вечерний ресторан.И пела девушка с эстрадыТам про сиреневый туман.

Мы были пьяными немножко,Плыл ресторан в густом дыму.Мы танцевали. И подножкуЯ вдруг подставила ему.

Лежал он посредине залаУ ног моих, как я тогда.«Ну, фигуристка ты, Рубала!» —Сказал и скрылся. Навсегда.

Мужчинам верить можно

Мужчинам верить можно

Прошлой осенью в КрымуЯ поверила ему.Помню, ночь тогда была звездная.А потом зима пришла,Все тогда я поняла,Только жаль, все поняла поздно я.

Мужчинам верить можно,Но очень осторожно.А если даже веришь, то вид не подавать.Ведь в этой жизни сложнойЛегко обжечься можно.А если раскалишься, так трудно остывать!

Сигаретка и дымок,И по нервам легкий ток,И дыханье губ его жаркое.А потом перрон, вокзал,Посторонние глазаИ мое «не забывай» – жалкое.

Мужчинам верить можно,Но очень осторожно.А если даже веришь, то вид не подавать.Ведь в этой жизни сложнойЛегко обжечься можно.А если раскалишься, так трудно остывать!

Две странички в дневнике,Две слезинки на щеке,И на карточке пейзаж с пальмами.Время лечит, все пройдет,Снегом память заметет,И дорога уведет дальняя.

Паразит

Давно известно, мужики – все паразиты.На них свои надежды строить ни к чему.Но вот однажды всем известный композиторТакое спел, что я поверила ему.

Я на экран тогда смотрела, чуть не плача,Какой же голос! А одежда! А лицо!Хоть жизнь моя – одна сплошная неудача,Должно же все же повезти в конце концов!!!

Что человек – кузнец, я слышала так часто,И сам себе он все что хочет накует.Я начала ковать немедленное счастье,И билось сердце громким молотом мое.

Я написала: – Дорогая передача!Потом – спасибо, и немного о себе,Потом – простите, что я ваше время трачу,И попросила скорой помощи в судьбе.

А на отдельном бледно-розовом листочкеЯ композитору писала самому:«Вы мой кумир, моя судьба… и многоточье…Без вас на свете жить мне просто ни к чему».

Потом добавила, что он мой светлый лучик,Про царство темное, конечно, ни гу-гу.Как хорошо, что нас чему-то в школе учатИ перед ним блеснуть я знаньями могу.

Я расписалась – про Онегина с Татьяной,И про Герасима, и бедную Муму,Про то, что музыка на сердце лечит раны,Я намекнула тоже богу моему.

Полюбовалась я на свой красивый почерк,Решила твердо – надоело мне страдать.Конверт заклеила – лети, мой голубочек,Поцеловала и ответа стала ждать.

Я в парикмахерский салон пошла с получки,Решила химию я сделать для него.К его приезду надо ж выглядеть получше,Хоть и без химии я тоже ничего.

Подшила юбку, чтоб коленки стало видно,Купила клипсы голубые, под глаза.И так за жизнь свою мне сделалось обидно,Что накатилась, тушь размазавши, слеза.

Однажды вижу – мой любимый на экране,И вдруг блондиночка цветы ему дает.Куда полезла эта дура, он же занят?!Ко мне приедет он, как только все споет.

Но потянулись дни и долгие недели,Слетели листья все и снегу намело,И я подумала однажды: неужелиМое письмо так до него и не дошло?

Уже всю химию мне срезал парикмахер,Резинкой черненькой я хвостик собрала.Давно пора бы мне послать все это… к черту,А я сидела и, как дурочка, ждала.

Смотрю, законный мой чего-то заподозрил,Не знаю, что он мог заметить с пьяных глаз?Пришел однажды и дает мне в руку розы,Пять лет живем мы, а такое в первый раз.

Потом он спать пошел, а я включила телик,Шипом от розы укололась и реву.Глотаю слезы – неужели, неужелиТак без него весь бабий век я проживу?

Летели дни, а он все реже на экране,То в День милиции, то где-то в «Огоньке».Вдруг стало легче чуть моей сердечной ране,И я устала жить в печали и тоске.

Прости-прощай, моя любовь, мой композитор!Душа еще чуть-чуть поноет и пройдет.Ведь ты ж мужик, а мужики все – паразиты,И мой сейчас, небось, подвыпивши, придет.

Так и быть…

Ты мне сказал: «Куда ты в дождь?И ночь такая темная!»От слов твоих то в жар, то в дрожьМеня бросало, помню я.

«Не уходи», – ты мне сказалИ ложкой чай помешивал.Я, посмотрев в твои глаза,Произнесла насмешливо:

«Так и быть, я останусь с тобой,Я останусь с тобой, так и быть.Твой застенчивый взгляд голубойОбещает так жарко любить.Не единственный ты, а любой,А меня так непросто забыть.Так и быть, я останусь с тобой,Я останусь с тобой, так и быть».

Мерцала бледная звезда,Последняя, печальная,Не понимала я, кудаЯ в эту ночь причалила?

Все понимает голова,А сердце бьется бешено.Но я опять свои словаПроизнесла насмешливо:

«Так и быть, я останусь с тобой,Я останусь с тобой, так и быть.Твой застенчивый взгляд голубойОбещает так жарко любить.Не единственный ты, а любой,А меня так непросто забыть.Так и быть, я останусь с тобой,Я останусь с тобой, так и быть».

Ты на рассвете задремалИ видел сон таинственный.И сам не знал, что ночью сталТы для меня единственным.

И я молила небесаПростить мне душу грешную.Но, посмотрев в твои глаза,Я вновь скажу насмешливо.

Эпизод

Ну и что из того, что мы ездили вместе на ЮгИ уснули вдвоем в пене волн на морском берегу?Мне не нужен совет всех моих драгоценных подруг.Я заставить себя, чтоб тебя полюбить, не смогу.

Ты не геройИз моего романа,Ты не герой,Ты просто эпизод.

А мой герой,Он поздно или раноКо мне придет,Он все равно придет.

Ты, конечно, звони, я тебя рада слышать всегда.Как-нибудь заходи, мне с тобой рядом очень тепло.Если можешь, пойми: просто то, что случилось тогда,На морском берегу, превратиться в любовь не смогло.

Нахал

Я как-то отдыхалаВ объятиях нахала.Он мне словами голову кружил.

Балдела я от счастья,Душа рвалась на части,А он шептал: «Ну что ты так дрожишь?»

И были так желанныГорячих глаз каштаны.Я жизнь свою поставила на кон.

Но был недолгим праздник,Цветы завяли в вазе,И оборвался мой недолгий сон.

Оборванным сюжетом,Куплетом недопетымДосталась мне на память эта ночь.

Я отравилась ядомКаштанового взгляда,И никаким лекарством не помочь.

Но я не стала злееИ вовсе не жалею,Что жизнь свою сломала об него.

А то, что я вздыхалаВ объятиях нахала, —Так то любовь. И больше ничего.

В первый раз вдвоем