Дезоляция (СИ) - Эстас Мачеха

Правда, она к нему не пошла. Встала рядом и ни в какую, хоть в лепёшку расшибись. Только талдычит:

— Нам не стоит этого делать — люди могут понять это неправильно. Лучше сядьте на скамейку.

— Ну вот что ты, а? — Юра негодовал. Но поговорить надо было. Так что пришлось сдаться. — Ладно, пошли на твою лавку.

Недовольно буркнув, он уселся на выцветшую скамейку, а Ция разместилась следом. На удивление, ничего даже не сломалось. Не такая она и тяжёлая.

— Слушай…

Юра начал сразу, без экивоков и скучных рассказов.

— Помнишь, как ты с Машкой чучело красила?

— Конечно. Вы тоже хотите?

Стеклянная голова глядела прямо на мальчика.

— Не, скучно. Но Машке нравится, вот и говорю.

— Полагаю, вы заметили некоторую неправильность?

Мимо проехал робот-садовник, готовый засадить ещё пару клумб. На его боку красовались рисунки человечков, травы, солнца. Точно мелкотня рисовала.

— Ну, что-то такое. Ты… Ты ж притворялась тогда, да?

Ещё один мелкий садовник встрял посреди беседы. Только теперь он был разрисован ирландскими розами на грядках. Юра запомнил это, потому что ирландцы — пьянчуги. Если верить анекдотам.

— Так и есть. Но скажите, как вы поняли?

— Просто я почуял, что не то. А потом вспомнил, как в кружке робототехники о чём-то таком говорили. Вот и всё.

Ция всё так же тупо смотрела на него.

— Значит, теперь вы чего-то хотите. Спрашивайте, пожалуйста.

Мальчик начал болтать ногами.

— Слушай, а можно… Сделать так, чтобы тебе не нужно было притворяться? Чтоб ты и вправду сама рисовала. Просто Машка расстроится, когда узнает, — хмыкнул. — А она узнает. Она всё знает, чего не надо.

В конце концов Ция что-то да сделала. Отвернулась.

— Вам больше не нужно об этом беспокоиться. Я поняла, что могу творить.

— Как это поняла? — удивился Юра, но с радостью.

— Я поговорила с Марком Игнатьевичем. Может, вы знаете его?

Сразу всплыл образ: добрый старый дядька, иногда захаживающий на чай. И всегда со сладким.

— Знаю-знаю. Неплохой дед, не дурак. Хорошо он тебя уговорил, а…

Ненадолго Юра задумался. Можно было оставить всё как есть, но разве это дело? Можно ведь лучше. Чтоб сестра не разочаровывалась.

— Только ты Машке не говори, хорошо? Пусть думает, что это она всё.

— Вы молодец, что заботитесь о сестре, но не стоит. Она наверняка обрадуется так же, если я расскажу ей. К тому же, если солгать сейчас, потом могут появиться проблемы.

От этого мальчику захотелось рычать. Всыпят ведь потом за то, что сбежал с уроков, а он это ещё и ни за что сделал? Нет, так не пойдёт.

— Это тогда выйдет, что я зря… — не стоило сбалтывать об этом Цие. — Тебя искал? Не, давай думать. Машку нужно порадовать.

— Если вы хотите этого, я помогу.

Ещё один ехавший было по дорожке садовник остановился. Рисунок на его боку совсем стёрся, настолько, что считай и нет его. Да и на мордочке тоже — это Юра увидел, как робот повернулся. И поехал к Цие.

— Ещё до войны эту модель подарили детям, чтобы они её разукрасили. Возможно, вы захотите раскрасить одну из них для Марии вместе со мной?

Юра спрыгнул со скамейки и коснулся робота. Ничего. Стоит себе и только.

— Так, а правда можно? — оглянулся на Цию.

— Да. Но нам придётся подождать, пока прилетит дрон. Это недолго.

Даже стало завидно — он только начал думать, что можно сделать, а Ция всё. Был бы дрон тут, уже бы сделала. Эх, не туда она думает. Розыгрыши бы с ней… Но не сейчас.

— Чего тогда время терять? Давай думать, как красить будем.

Ция не двинула и пальцем.

— Предлагаю половину вам, половину мне. Что вы хотите нарисовать для Марии?

Снова плюхнувшись на скамейку, Юра призадумался. Вот правда, что бы он хотел нарисовать? Сходу непонятно. Но это сходу, а если немного напрячься, то всё станет ясно. Жаль только, это было самое нелюбимое занятие. Хотя ради сестры…

— Давай, как ты катаешь Машку.

Сзади подлетел мелкий дрон, похожий на те, которые вокруг чучела летали.

— Тогда я нарисую, как вы едете на «Соломинке».

Садовый робот радостно подставил разноцветный бок.

***

— Машка, пошли!

Ну как всегда, Юра потащил куда-то сестру, как только увидел. Ни «привет», ни даже «нет времени объяснять» не сказал. Сразу потащил вон из дома. Хоть рюкзак получилось снять.

— Ну что-о? — девочка изо всех сил старалась не упасть на лестнице.

— Увидишь!

И продолжил тянуть, как ни в чём не бывало. К счастью, они жили невысоко и скоро ступеньки кончились. Можно было спокойно вздохнуть. Если остановиться. Как раз этого брат сделать не давал: торопился непонятно куда. А Маша по привычке возмущалась по дороге. Хотя скорее пищала — как птенец в щенячьей пасти. То есть без толку.

В этот раз бежать пришлось недалеко. Слишком уж недалеко — до выхода во двор, почти до лавочки. Маша сразу поняла почему. Как тут не понять? Ция ждёт!

Подруга сидела на скамейке, сложив руки на коленях. Вся красивая, в платье, и тоненькая такая! Только всё равно большая. И вместо лица опять стекляшка. Вот бы мордочку пририсовать, с улыбочкой.

Хотелось восхититься, но ни словечка не получалось. Сначала надо было немного отдышаться, подождать. В эту минуту Ция заговорила:

— Не спешите. У нас много времени, чтобы пообщаться.

— Ция! — девочка поспешила обнять её. — Ты теперь такая красотуля!

Тем временем брат с довольной ухмылкой подошёл сзади.

— Рада, что вам понравилась эта оболочка. Вас ведь так и не наказали?

— Не-а, — за сестру отвечал Юра, — мама побурчала ток и отпустила. Сегодня ещё и уроков было мало, — с удовольствием потянулся.

— У тебя мало, а у нас ругались, что ты опять прогулял.

Маша недовольно скрестила руки на груди. Так что умоляюще глядеть пришлось на Цию. Но не помогло.

— Вам придётся отвечать за этот проступок, Юрий. Я не могу всё время просить за вас.

От улыбки брата не осталось и следа. Он сморщился как пельмень и точно так же плюхнулся рядом с Цией на скамейку.

— Ну и ладно. Не первый раз.

И плавал так недовольно в кастрюльке. Маша хихикнула.

— Чу! Мы тут тебе вообще-то подарок сделали.

— Подарок? — девочка недоверчиво посмотрела на Юру. — Правда что ль?

— Правда. Только тебе не дадим, потому что бяка!

Этот пельмень не только плавал недовольно, он ещё и булькал. И противно как!

— Не стоит ссориться, — спасибо Цие, не дала разодраться. — Лучше позвольте показать наш подарок.

Тут Маша заметила, как к ним подъехал маленький, не больше кошки, робот. Весь в панцире, как улитка, только глаз спереди торчал. А на панцире этом рисунок, сбоку. Нужно только обойти…

— Ой, а это?..

— Мы!

Конечно же, Юра не дал договорить, но на вопрос ответил. Вот и оплеуху дать хочется, и не надо. Правда ведь они. Вчера, когда шли домой. Маша на плечах Ции и Юра на «Соломинке». Только первое нарисовано чуть кривенько, вот точно как брат рисовал бы, а второе словно из музея. Будто Шишкин медведей нарисовал, только вместо них выбрал Юру. И правильно сделал.

— Мы с Юрием нарисовали это с помощью дрона. Одну половину я, вторую — он.

Одну…

— Ты сама? Прям-прям сама решила нарисовать и нарисовала?

— Да. Вчера я поговорила с Марком Игнатьевичем…

И Маша услышала то, что совсем недавно Ция рассказала Юре. Слегка расстроилась, не без того — не она, получается, научила творить. Но тут же развеселилась. Не она, так не она. Главное, что может. Сама!

— Вот видишь. Я была права, — тихо, но с удовольствием ответила девочка. — Скоро поймёшь, что живая.

— Возможно, — только и сказала Ция. — Однако, если вас порадует, сегодня я поняла, что способна радоваться.

Брат с сестрой внимательно слушали Цию. Она мерно, не спеша открыла им, о чём думала с утра и как пришла к этому чуду — она может радоваться! Жаль только тогда, когда нет проблем. Они же часто есть. Всегда почти.