Война, какой я ее знал - Джордж Паттон

На обратном пути мы попали в обычную для этих мест песчаную бурю, во время которой почти ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.

Вернувшись, мы узнали о приезде генерала сэра Генри Мейтленда-Уилсона. Он присутствовал за обедом. Крупный и довольно общительный человек, генерал произвел на меня более сильное впечатление, чем какой-либо другой из высших офицеров британской армии. Все они, включая и генералов, горели желанием узнать мое мнение относительно генерала Монтгомери, но я отвечал крайне сдержанно и не поддавался на попытки вызвать меня на откровенность.

17-го числа генерал Несбитт отвез меня на встречу с генералом Андерсом, командовавшим 2-м польским корпусом. Сопровождаемые Андерсом и офицерами нашего штаба, мы отправились в расположенный на восточной стороне дельты Нила лагерь поляков. Сопровождал нас также и почетный караул, состоявший из очень хорошо выученных и отличавшихся великолепной выправкой солдат. Потом мы пообедали. За обедом генерал Андерс приколол к моему кителю знаки различия польского генерал-лейтенанта и нашивки 2-го польского корпуса. Я же, чтобы не остаться в долгу, дал ему один из моих генеральских знаков различия, а также нашивки Седьмой армии США.

Андерс произвел на меня очень хорошее впечатление. Во время Первой мировой войны он служил начальником штаба русской дивизии. Он имел семь ранений и был дважды награжден польскими орденами за отвагу. Лучшей выучки, чем у солдат его корпуса, я никогда не видел ни в нашей, ни в британской армии. Он признался мне с улыбкой, что, случись ему и его ребятам оказаться между немцами и русскими, они бы рисковали разорваться пополам, не зная, с кем же лучше сразиться, с теми или с другими.

После смотра 2-го польского корпуса мы с полковником Каммингсом{81} по приглашению командующего вооруженными силами [75] на Ближнем Востоке вице-адмирала сэра Артура Уиллиса отправились на машине в Александрию. Мы проехали через всю дельту, но, к несчастью, большую часто пути проделали в темноте, так что почти ничего не видели.

18 декабря 1943г.

В десять часов полковник Моузли, четырежды участвовавший в Гранд Нейшнл{82}, заехал за нами и отвез в яхт-клуб, где мы встретились в адмиралом и получили баркас для осмотра гавани.

Затем мы побывали в поражавшей своими размерами и плохой организацией дела британской мастерской по ремонту танков. Ничего интересного мы там для себя не почерпнули и поехали обратно через пустыню в Каир, который отделяло от нас примерно двести пятьдесят километров.

19 декабря 1943г.

В 07.00 мы вылетели из Каира в южном направлении – в Карнак. Генерал Уилсон отправил с нами майора Эмори, известного египтолога – человека номер два в экспедиции Картера{83}, раскопавшего могилу Тутанхамона.

Расположен Карнак на восточном берегу. Здесь мы пересели с самолета на «дышавшие на ладан» «Форды» и отправились к реке, через которую переправились на местной лодочке. Там нас ждали еще три таких же видавших виды «Форда»; на них мы тотчас же и поехали в Долину царей. Экскурсовода нам дали такого, что лучше не придумаешь – майор Эмори сам вел там раскопки.

Первым делом мы посетили гробницу Тутанхамона, которая, по утверждениям Эмори, очень мала. Первоначально в каменной усыпальнице было три саркофага. В настоящее время сохранился всего один саркофаг – второй по счету. В нем и находятся останки Тутанхамона. Первый саркофаг, сделанный из чистого золота, оцененного в семь тысяч фунтов, находится в музее в Каире, тот, в котором покоится царь, сделан из дерева, но покрыт золотыми пластинами. Третий, весь деревянный, также хранится в Каирском музее.

Как уверял нас майор Эмори, гробница царя построена по образу и подобию его земного жилища, поэтому обстановка и утварь в помещениях гробницы максимально подобны тем, какие были в дворце Тутанхамона. Эмори отметил, что в сравнении с посмертными [76] обиталищами других царей, к примеру того же Рамзеса, усыпальница Тутанхамона представляется уютным маленьким домиком.

Из Долины царей мы отправились в Фивы и осмотрели гробницу первого министра фараона, правившего сразу после Тутанхамона. Эта гробница представляла для нас самый большой интерес, и вот почему. Первое, открыл ее сам майор Эмори, второе, это одна из немногих достопримечательностей Древнего Египта, где отсутствуют традиционные барельефы. Вернее, так – традиционные они лишь на одной стороне входа в усыпальницу, тогда как на противоположной – видоизмененные. Причиной тому послужило следующее. Пока премьер-министр находился у власти, произошло что-то вроде церковной реформы, но поскольку гробницу строили долго, одна половина рисунков отражала старые традиции, а вторую выполнили уже в соответствии с последними нововведениями.

Что еще очень интересно: если посмотреть внимательно, в гробнице можно различить отдельные этапы работы древних мастеров. На одной стене гробницы, которая так и не была закончена, видны линии, проведенные художниками, рядом по контурам высечен грубый рисунок, а еще дальше имеется подобный рисунок, уже окончательно обработанный.

Затем мы поехали в храм и усыпальницу Рамзеса II. Здесь вот какая интересная вещь. Во время войны в Сирии Рамзес увидел зубчатые укрепления на стенах и приказал сделать такие же на стенах своего дворца.

Мы переправились через реку, пообедали и посетили храм в Луксоре и еще один храм в Карнаке. Между двумя этими сооружениями расстояние не больше километра. Уверен, каждый любитель побродить среди развалин должен сначала побывать на любых других, прежде чем посещать египетские, потому что после египетских развалин остальные могут показаться ему совсем неинтересными.

Во внутреннем дворе Карнака сохранились руины античного римского форума, которые сами по себе выглядят довольно впечатляюще, однако памятники Древнего Египта затмевают все, так что против воли ваши глаза обращаются к ним.

В одном месте в Карнаке сохранилась наклонная насыпь, по ней строители затаскивали наверх каменные блоки, из которых возводили свои неповторимые творения.

В храме имелось несколько обелисков. Майор Эмори обратил наше внимание на одно интересное обстоятельство. Когда обелиски ставились в Нью-Йорке или Лондоне, Париже или Мадриде, наши современные строители с их передовой техникой были все время вынуждены подтесывать основания, изобретать специальные крепежи, потому что статуи упорно не желали сразу становиться на постамент строго перпендикулярно. В то время как монументы в Карнаке, весившие каждый тонн наверное по семьдесят пять, [77] стоят себе прямо, причем установленные в нужной позиции сразу и без всяких креплений.

Когда наш самолет приземлился на летном поле в Каире, уже стемнело. На следующий день, 20-го, мы полетели в Палермо.

Мальта

Так как фельдмаршал лорд Горт пригласил меня посетить Мальту сразу после Алжира, 4 января 1944 г. мы с полковником Кодменом и капитаном Стиллером сели в самолет и полетели на остров. Поскольку раньше трех часов нас в гости не ждали, у нас осталось время, чтобы пролететь над местами, где прошлой весной сражался наш 2-й корпус.

Когда мы были километрах в ста к северо-западу от Константины, наш пилот капитан Хетцер сообщил, что он как-то видел в этих местах руины древнеримского города. В общем, мы принялись искать эти развалины и нашли их. На удивление, мы обнаружили крупный и хорошо сохранившийся античный город с большим храмом и прекрасным театром. Однако сколько я ни смотрел на картах, ни на одной он не был обозначен.

Когда мы приблизились к Тебессе{84}, то оказались прямо над тем местом, где я принял командование 2-м корпусом. Перед моим внутренним зрением проносились поля, на которых ревели моторами танки, размещали орудия и ставили палатки для отдыха солдаты… ничего этого теперь не было. Прошло совсем немного времени, а следов пребывания огромного войска, сражавшегося на этой земле, уже не осталось.

Куда девались груды разбитой техники, которой полным-полно накрошили тут мы и немцы, когда Роммель атаковал Тебессу, осуществив бросок через Кассеринский проход? Все было убрано, причем так чисто, что, казалось, тут никогда не происходило никаких яростных баталий. Кто теперь вспомнит, что творилось у Ферианы, где размещался наш командный пункт, или у Гафсы?{85}

Охватывая взглядом землю, на которой мы сходились с противником в смертельной схватке, осознаешь все величие американского солдата. Вести военные действия в здешних горах крайне трудно. Просто счастье, что я не представлял тогда, сколь сложна местность, на которой нам предстояло сражаться, – не было самолета, чтобы подняться в воздух и посмотреть на все своими глазами, так что приходилось принимать решения, руководствуясь тем, что можно было увидеть на карте. Знай я, как местность сложна, я бы, наверное, был осторожнее. Хотя в любом случае не стоит забывать одного очень важного момента: если тебе [78] трудно воевать в той или иной местности, где основания полагать, что противнику легко?