Война, какой я ее знал - Джордж Паттон

После прогулки по магазинам, мы угостились коктейлями в знаменитом отеле «Шеферд». Ничего плохого про коктейли сказать не могу – хорошие коктейли, только вот цена, конечно, впечатляет – полтора доллара за порцию.

Во второй половине дня мы посетили школу подготовки танкистов. Было интересно, хотя нельзя не отметить: наши заведения аналогичного назначения в Ноксе и Беннинге будут повыше классом. [71]

Святая Земля

14 декабря 1943 г.

В 07.00 мы сели на самолет и вылетели в направлении Иерусалима, пролетев над Суэцким каналом – над местами, где вместе со своим народом блуждал Моисей.

«Вот здесь дети Израиля перешли канал», – думал я. При этом мне почему-то не приходило в голову, что в библейские времена никакого канала тут не было, как не было практически никакой пресной воды на протяжении всей пустыни от Горького озера до Средиземного моря. Так или иначе, им удалось пройти через пустыню, и Наполеон прошел практически тем же путем, правда потеряв всю поклажу из-за переменившегося ветра.

От Суэцкого канала мы полетели вдоль маршрута движения кавалерии Алленби и пересекли Вади-аль-Ариш в той самой точке, где в сражении англичане разбили турок. Преграда не показалась мне такой уж неодолимой, какой я представлял ее по книгам.

Вершева{77} и окружающие территории тоже не кажутся слишком сложными в смысле пригодности для ведения боевых действий на современном уровне, однако в стороне от колодцев местность превращается в настоящее песчаное море. Довольно затруднительно понять, как Алленби с его кавалерией вообще удалось пройти через нею.

От Вершены мы полетели к Хеврону и Вифлеему, а затем повернули в западном направлении и прошли южнее Иерусалима, чтобы в итоге приземлиться в Экроне, поблизости от побережья, где нас встречали на автомобилях, на которых мы и проделали те пятьдесят километров, что отделяли Экрон от Иерусалима.

Единственная причина, заставлявшая согласиться с тем, кто назвал Палестину «землей молока и меда», это сравнение Палестины с окружающими ее пустынями. Вся «земля молока и меда» покрыта голыми каменистыми холмами, на склонах которых влачат жалкое существование редкие оливы. Насчет же собственно меда – ни одного улья мы не видели, хотя мимозы попадались нам довольно часто.

По приезде в Иерусалим мы были встречены генерал-майором Д. Ф. Макконеллом, осуществлявшим управление данным регионом. В качестве гида для осмотра иерусалимских достопримечательностей генерал дал нам британского священника, долгое время прожившего в этом городе.

Мы въехали в город через ворота, которые штурмовали рыцари Танкреда в 1099 г{78}. Церковь Гроба Господня сооружена так, что и [72] место, где стоял крест, на котором казнили Христа, и пещера, где его похоронили, расположены внутри здания. Церковь принадлежит совместно католикам, грекам и коптам, и по странной прихоти судьбы, а может быть, в соответствии с дальновидной политикой Британии, привратник – мусульманин.

Мне показалось сущей нелепицей то обстоятельство, что на протяжении всего моего визита в Иерусалим за мной неотступно следовали четыре агента британской секретной службы. Самое дикое это то, что, когда я вошел в церковь Гроба Господня, они последовали за мной. Как же надо ни во что не верить, чтобы опасаться убийц в таком месте.

От Гроба Господня мы направились в часовню крестоносцев – место, где посвящали в рыцари молодых людей, живших в Иерусалиме. В часовне хранится меч, который, как считается, использовался в подобных ритуалах. По моему мнению, это подделка. Во-первых, рукоятка неверной формы, во-вторых, меч слишком легкий, хотя клинок правильный.

Оттуда мы пошли к месту, где в те незапамятные времена стоял крест. Большая часть горы была срезана римлянами в период оккупации Палестины; они завалили пещеру, служившую местом захоронения Иисуса, и построили на этом месте храм Венеры. Как бы там ни было, алтарь, по всей видимости, воздвигли в том самом месте, где некогда стоял крест.

В той часовне я приобрел четки для Мэри Скалли{79} и попросил освятить их на алтаре.

Выйдя из церкви, мы прошли Скорбным путем – узкой грязной улочкой – к месту, где в те времена находился римский форум. Весь путь составляет в длину не более восьмисот метров, однако священники в ходе процессии делают ритуальные остановки, причем количество их завит от того, к какой именно конфессии принадлежит служитель церкви. Поскольку у православных остановок больше, чем у католиков, у греческого попа на дорогу уходит целый день.

С форума нас на машинах повезли в Гефсиманский сад, где, как считается, все еще целы те оливы, которые стали свидетелями ареста Христа.

После обеда с командующим мы отправились на аэродром и полетели обратно в Каир над дорогой, проходившей около Газы. Как ни всматривался я в землю под нами, нигде не нашел никаких материальных свидетельств военных действий, однако заросли кактусов, в которые врезались танки, я опознал. В Каир мы прилетели уже затемно, таким образом не только за день совершив путешествие, на которое у детей Израилевых ушло сорок лет, но и фактически сделав это дважды. [73]

15-го числа мы договорились с одним местным грамотеем, что он покажет нам достопримечательности. Мы, естественно, имели в виду пирамиды, но, когда мы заехали за нашим гением в отель «Шеферд» и сказали, куда хотели бы направиться, он ужасно удивился и заявил, что пирамиды ничего не стоят и единственные достопримечательности Каира, которые нам просто необходимо осмотреть, – это мечети. Он еще заметил, что, прожив в Каире сорок лет, был около пирамид всего лишь один раз. На это я ответил ему, что уже видел все мечети в мире, которые мне стоило видеть, и что мы вполне обойдемся без его услуг.

Мы поехали к пирамидам, прихватив очень говорливого, но совершенно не подходящего для этой роли гида. Пирамиды меня разочаровали. Они оказались не таким большими, как я ожидал, и не такими внушительными, какими представлялись со стороны. Египетские сильно проигрывали в сравнении с теми, которые мне приходилось видеть в Мексике. Сфинкс тоже не оправдал надежд – вовсе не такой уж большой и, главное, нуждающийся в срочной реставрации. Вместе с тем храм у ног Сфинкса впечатление на меня произвел. По всей видимости, строители сначала стащили огромные камни в одно место, а затем уж стали вырубать в них гробницы.

Крыша одной из гробниц была сделана из цельной идеально отполированной каменной плиты длиной шесть метров, шириной три с половиной и толщиной два метра и идеально подогнана под пазы на стенах, на которых она лежала. И полировка, и обтесывание камней производилось с помощью бронзовых инструментов – египтяне владели утраченными в наше время методами темперирования бронзы.

В 17.30 я провел с офицерами штабов сухопутных сил Ближневосточной группировки беседу на тему: проведение операций по высадке войск. Всего набралось человек пятьсот. Думаю, наше общение пошло им на пользу. Слушали меня очень внимательно и даже аплодировали, что шло вразрез с британскими традициями. Несколько офицеров прислали записки. Один из них уверял, что за всю свою карьеру военного не почерпнул столько полезных знаний, сколько из моей получасовой лекции.

16 декабря 1943 г.

Ответственный за прием высоких гостей генерал Бимонт Несбитт подвез меня в отель «Шеферд», где к нам присоединились штабные офицеры. После этого мы два с половиной часа ехали вдоль пресноводного канала к Центру по подготовке проведения совместных операций, расположенному на берегу небольшого по разменам Горького озера. Похоже, британцам так понравилась наша вчерашняя беседа, что они захотели, чтобы я провел еще одну [74] встречу, на сей раз с двумя сотнями офицеров, проходивших учебу в Центре, заведовал которым генерал-лейтенант Р. М Скоуби.

Центр подготовки, уступавший и размерами и оснащением тому, который построили мы в Мостагануме{80}, имел перед ним по крайней мере одно преимущество в том, что касается практических методов обучения. Здесь прямо в воде были сооружены стенды в виде бортов настоящих кораблей, так что десантные катера могли подойти к ним вплотную, а обучающиеся – попрактиковаться, пересаживаясь на суда в обстановке, максимально приближенной к той, в которой им предстоит действовать в реальных боевых условиях.

На обратном пути мы попали в обычную для этих мест песчаную бурю, во время которой почти ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.

Вернувшись, мы узнали о приезде генерала сэра Генри Мейтленда-Уилсона. Он присутствовал за обедом. Крупный и довольно общительный человек, генерал произвел на меня более сильное впечатление, чем какой-либо другой из высших офицеров британской армии. Все они, включая и генералов, горели желанием узнать мое мнение относительно генерала Монтгомери, но я отвечал крайне сдержанно и не поддавался на попытки вызвать меня на откровенность.