Украинская Повстанческая Армия - Андрей Валерьевич Козлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начальник полиции безопасности и СД Львова полковник полиции Биркамп сообщал, что 11 марта 1944 г. в районе Подламин «200 участников укр. свободного движения объявило борьбу против большевизма совместно с германским вермахтом. В течение 12 марта 1944 г. их число достигло 1200 человек. Они из РКУ и в большинстве своем вооружены. […] 14 марта 1944 г. до полудня жандармский пост Броды сообщил, что I-Ц пропагандист вермахта оперативной группы Броды майор доктор Гибель подтвердил сообщение и показал, что вермахт снабдил банду оружием и перевязочным материалом. В ближайшие дни состоятся переговоры майора доктора Гибеля с руководителем этой национальной украинской группы. […] По моему мнению, здесь уже речь идет не о банде, а о «дружественном войске», которое снабжает и вооружает вермахт. И полиция к ним относилась бы иначе, так же как и вермахт, т. е. как к союзникам, если переговоры с ними привели бы к тому, чтобы они обязались (и выполнили бы эти обязательства) рассматривать немецкую полицию как “дружественное войско”»[204].
С конца января 1944 г. различные отряды УПА искали прямые контакты с частями вермахта. Офицер разведывательного отдела боевой группы Прюцманна — штурмбаннфюрер СС Шмиц наладил связь с отдельными руководителями банд УПА в районе Постойно (33 км северо-западнее Ровно), Кременец, Верба, Котин, Бересце, Подкамень и Деражня, чтобы применить их для ведения розведки против Красной Армии и в качестве диверсионных отрядов[205].
Разведкой и диверсиями дело не ограничивалось. В апреле 1944 г. в Каменка-Струмилово состоялась встреча между руководителем подразделения УПА Орлом и представителями немецкой администрации. Среди предложений украинских националистов особое внимание заслуживает следующее: «Орел объявил о своем согласии, — говорится в отчете о переговорах, — по указанию немецкой стороны заградить свой отрезок территории в 20 км на восток против вторжения советско-русских банд или их частей или, например, взять на себя защиту дороги Львов — Перемышль от атак саботажа»[206].
Подобных «местных» соглашений известно множество, но они позволяли решать лишь тактические задачи отдельных групп, частей и подразделений. Для стратегического партнерства требовались указания Главного провода ОУН. Руководитель «Абверотряда-104» 11 апреля 1944 г. докладывал: «У УПА есть приказ, по которому запрещено вести борьбу против немецких солдат или совершать диверсионные акты против их военных сооружений и связи. […]
По приказу, изданному 6 апреля, всем подразделениям (Украинской повстанческой армии. — А.К.) было снова запрещено заключать какие-либо особые сделки с немецкими службами. Целью этого запрета было склонить немецкое командование к тому, чтобы оно установило связь непосредственно с руководством УПА.
[…]
Хотя были установлены общие пункты и руководители были заинтересованы в улучшении положения, они все-таки не решились на связь больших размеров, так как имелись противоположные приказы. Они обещали выдавать захваченных русских агентов вместе с документами, картами и письменным материалом в обмен на взятых немецкой стороной служащих УПА»[207].
И немцы, и националисты с нетерпением ожидали решений о стратегическом партнерстве. И переговоры начались. Сведения о них содержатся в отчетах о переговорах руководителей полиции безопасности и СД Галиции с представителем ОУН(б) — отцом Иваном Гриньохом (кличка — «Герасимовский»). Эти документы расскрывают цели и задачи, которые преследовали договаривающиеся стороны.
Отец Иван Гриньох (Іван Михайлович Гриньох, (кличка — «Герасимовский») — украинский националист, известный деятель ОУН(б), военный капеллан батальона «Нахтигаль», член бандеровского провода в 1942–1943 гг., участник III Чрезвычайного съезда ОУН, член, а затем второй вице-президент Главной освободительной рады ОУН (Української Головної Визвольної Ради (УГВР)).
Переговоры проходили в несколько этапов. Первый состоялся 6 марта 1944 г. Отец Иван Гриньох начал беседу с заявления, что «ему поручено вести переговоры от имени центрального руководства ОУН-бандеровской группы, по уполномочию политического и военного секторов этой организации, а в территориальном отношении — от имени всех областей и частей страны, в которых жили и проживают украинцы»[208].
В свою очередь гауптштурмфюрер СС криминальный комиссар Паппе предупредил Ивана Гриньоха, что переговоры он может вести «не на политической базе», а только в интересах полиции безопасности.
Соглашаясь с этим, Иван Гриньох высказал соображение о том, что «если бы сегодня немецкая и украинская стороны приступили к политическим переговорам, в течение которых бандеровская группа получила бы от немцев какие-нибудь уступки и этим самым была бы политически признана, то Сталину было бы выгодно назвать всех украинцев и членов ОУН, которые опять находятся под его насилием, немецкими союзниками или их агентами и [он] извлек бы себе право их совершенно физически уничтожить. Исходя из этого, его организация также не требует политической основы переговоров и скорее желает, чтобы все переговоры и встречи, а также возможно последующее после этого сотрудничество проводились строго конспиративно»[209].
Иван Гриньох озвучил требования к немецкой стороне.
Во-первых, органы безопасности не должны больше арестовывать украинцев из-за их нелегальной политической деятельности, если она не будет выражаться в терроре, саботаже и покушениях и если ОУН(б) будет придерживаться своего обещания активно действовать исключительно против большевиков.
Во-вторых, полиция безопасности должна освободить всех политических украинских заключенных и пленных.
В-третьих, немецкая сторона должна гарантировать, что она окажет влияние на Центральный украинский комитет и Украинский комитет взаимопомощи, чтобы в своей пропаганде они больше не называли ОУН(б) большевистской агентурой.
В-четвертых, ОУН(б) получает свободу действий в своей организационной деятельности и т. д.[210]
Со своей стороны Иван Гриньох пообещал, что ОУН(б) соблюдает лояльность к немецким властям, не мешает поддержанию порядка, подвозу, строительству; предоставляет в распоряжение немецкого командования собранный разведкой агентурный материал против поляков и большевиков; проводит карательные операции соответствующим немецким интересам способом; не предпринимает никаких самовольных и самостоятельных действий против поляков[211].
Политический вес Ивана Гриньоха не позволяет сомневаться в том, что переговоры он вел не по собственной инициативе, а о его действиях было известно руководству ОУН(б). Для ведения переговоров он был выбран не случайно. Во-первых, в случае ареста за него как за священника заступился бы предстоятель Украинской греко-католической церкви Андрей Шептицкий. Во-вторых, Гриньох — бывший военный капеллан батальона «Нахтигаль», доверенное лицо и представитель интересов тройственного бюро провода ОУН(б), т. е. тех, кто пришел к власти в результате отстранения Николая Лебедя.
Вторая встреча состоялась 24 марта 1944 г. В начале беседы Иван Гриньох «констатировал, что в его организации существует полная ясность относительно обсужденных со мной в первой беседе
