Путник: легенда о забывчивом попаданце - Даровский Жан

— Слушай, Жила, — не выдержал уставший от бесконечного ковыляния Адька, — давай поищем укромное местечко для отдыха, сил уже нет по этим площадям и проспектам шататься.

— А шататься нам здесь придется долго, — тут же урезонила его Азия.

Здесь, в Изначальном Доме нова чувствовала себя неуютно. Конечно, она старалась не показывать своего волнения, но в твердом обычно взгляде стальных глаз таилась тревога. Я постоянно ловил ее на том, что она озирается по сторонам, вглядываясь в лица, в окна домов, экипажей и паромобилей.

— Что-то не так? — спросил, догадываясь о причинах тревожности спутницы. Мою спину сверлил чей-то взгляд. Это ощущалось отчетливо, словно между лопатками прокрутили невидимое сверло. Мерзкое чувство.

— За нами следят, — подтвердила мою догадку Азия. — Как только мы вошли в город.

— Пусть следят, — приглядываясь к окружающим, тихо ответил я, — сейчас день, и мы как на ладони. Сыграем беспечность. Пусть эти шпионы-невидимки думают, что мы слепые раздолбаи, не способные углядеть даже собственную тень. Дадим им повод расслабиться, а сами укроемся в каком-нибудь тихом местечке.

— Где ты собрался отыскать его? Это тихое местечко? — безнадежно поинтересовался Адька и сел, привалившись спиной к стене уходящего ввысь серого строения, опоясанного длинными балконами, от которых тянулись к соседним зданиям тонкие пешеходные мосты.

— В трущобах на окраине.

Как добраться до них я не забыл. Шел уверенно и вел за собой остальных. Когда проспекты сменились узкими улочками с дворами-колодцами, где соседи из домов напротив могли высунуться в окна, чтобы пожать друг другу руки, я остановился под тусклой вывеской постоялого двора.

— Ну и местечко, — принюхался Адька и оглушительно чихнул, — воняет, как в помойке!

И в этом он был безусловно прав, потому что помои валялись прямо под ногами. Похоже, дворников в этом райончике не водилось.

— Ну что, отстали? — спросил я у новы.

— Похоже, — Азия повернулась вокруг своей оси, хотела сказать что-то еще, но не успела — стремительная тень метнулась от стены и молча кинулась на нову. Я не успел схватиться за меч — еще три неразличимых в вечернем сумраке незнакомца прыгнули на меня, другие двое ринулись к Люте и Умеющему.

Нападающие действовали быстро и дружно, я еле успел увернуться от блеснувшего сбоку клинка. Ударил сам, пригнулся, отскочил — один враг упал. Наконец выхватил меч, рубанул второго, краем глаза разглядел, как Адька вцепился в глотку своему противнику, остальных раскидала Азия. Мой третий враг сообразил, что преимущество не на его стороне, и поспешно растворился во мраке.

— Фух, ну и быстрые же, падлы! — произнес я, переводя дух. Стычка действительно получилась скоростная — все происходящее не заняло, наверное, и минуты. — Адька, отпусти его, он уже готовый, — обратился к Умеющему, которые продолжал сжимать горло своей бездыханной жертвы.

— Е агу, — прохрипел тот, давясь словами. — Эюхти алинило.

— Не можешь? Челюсти заклинило? Понятно, — я присел возле него. — Мертвая хватка. Потерпи, приятель.

Достав нож, я просунул костяную рукоятку между адькиными зубами и шеей его добычи, нажал аккуратно, действуя ножом, как рычагом. В пасти Умеющего хрустнуло, он болезненно рявкнул и отскочил в сторону, оставив поверженного врага на земле. Недвижное тело неожиданно дернулось, пошло судорогой, а потом зашипело, растворяясь. Вскоре от него осталась лишь лужа густой темной слизи.

— Опять они — перевоплощенные серые скитальцы, поморщился Адька. — Я сразу понял. Мерзкий запах тухлой картошки не спутаешь ни с чем.

— Почему ты не чуял его раньше, — робко поинтересовалась Люта, — когда дрался с демонами в нашем Доме?

— Демоны пахли грозой, электричеством — из-за сияния наверное, — прозвучало в ответ.

Решив не испытывать судьбу, мы поспешили оставить место стычки. Долго кружили по трущобам, пытаясь запутать следы и даже не зная, продолжается за нами слежка или нет. Уже заполночь мы добрались до окраины Изначального Дома, туда, куда респектабельные жители городского центра не совали носа даже днем. Здесь застройка обрывалась, а узкая витая улочка оканчивалась тупиком, упираясь в стену леса, стоящего уже за обочиной. Ни в одном Доме я не видел, чтобы жилища строили так близко к опасной черте, но здесь, похоже, свободная земля была редкостью, поэтому приходилось мириться с неприятным соседством.

В самом конце тупика, всего в паре метров от огромных мрачных сосен, стояло четырехэтажное здание. На провалившемся козырьке над шатким крыльцом висел газовый шар, тускло освещающий покосившуюся вывеску «Постоялый двор дядюшки Филиаса». Пока мы раздумывали, стоит ли туда отправиться, за спиной раздалось пыхтение паромобиля.

— Эй, посторонись! — крикнул мне громила-шофер, паркуясь под гостиничной вывеской. — Самое неприглядное и дикое захолустье, какое только можно отыскать в этом городе. Приехали, госпожа, — бросил он через плечо своим пассажирам.

— Вижу и сама, что место дрянь, — произнесла, выбравшись из машины, девушка в пушистой белой шубе. Ее лицо было наполовину замотано платком, который она старательно придерживала рукой. В глазах, а вернее в единственной видимом глазе незнакомки застыло выражение крайней брезгливости и недовольства.

Следом за девицей вылез тощий, будто скелет мужик, одетый в какие-то невнятные яркие шмотки. Потянув за кожаный поводок, он выволок из салона машины огромного белого пуделя, постриженного а-ля лев.

— Расплатись с ним, — кивнув спутнику на шофера, дамочка посильнее натянула на лицо платок и недовольно взглянула на нашу компашку. — Быстрее, я не собираюсь торчать здесь у всех на виду в таком виде!

— Конечно, госпожа Тайра, я стараюсь, — принялся оправдываться «яркий», — но Снежок опять не хочет идти.

Белый пудель, который, надо заметить, был невероятно велик даже для королевского, натянул поводок и уперся в землю всеми четырьмя лапами…

Вот так встреча. Неужто и вправду та самая Тайра, портрет которой я видел в городе? Сложно толком разглядеть из-за платка. Интересно, зачем он ей?

Тем временем госпожа Тайра сердито прикрикнула на своего спутника:

— Ну, так возьми его на руки! И чемоданы не забудь!

С трагическим вздохом «яркий» покорно подхватил здоровенный окованный медными обручами чемодан и с надеждой снова потянул поводок упрямой собаки. Надо отдать должное пуделю — он уступил и, высокомерно задрав морду, прошествовал ко входу «дядюшки Филиаса» за своей хозяйкой.

Пропустив странную парочку внутрь, мы вчетвером вошли следом. Первый этаж постоялого двора занимала таверна. В ней не было окон, и всюду царил полумрак, слабо разбавленный желтым светом нескольких тусклых газовых шаров. Большинство столов пустовали, лишь в углу, за самым дальним сидела пара местных алкашей, которые по очереди глушили прямо из бутылки мутный ром.

Дубовая стойка возле входа пустовала. Возле нее уже стояла госпожа Тайра, и гневно цокала ногтями по отполированной гладкой поверхности. Решив также дождаться хозяина сего заведения, я уселся за ближайший стол, Азия и Люта присоединились, а Адька устало развалился прямо на полу.

Вскоре хозяин появился — толстый усатый человек с неимоверно красным лицом и запавшими поросячьими глазками.

— Чем могу? — обратился он к Тайре.

— Номер давай, самый лучший! — раздраженно и грубо заявила та, на что хозяин, видимо, обиделся, и побагровел еще сильнее:

— Самый лучший занят.

— Меня это не волнует. Я не собираюсь жить в сарае.

— Ничего не могу поделать, госпожа, как вас там? — хозяин грозно насупил брови.

— Тайра, — выкрикнула недовольная дамочка. — Между прочим, я известная певица.

— Да что-то не похожи вы на…

— Ах, не похожа? А так? — девушка гневно сорвала с лица платок и вперилась глазами в краснолицого дядьку. Ее левую щеку украшало алое пятно ожога.

— И правда вы! — изумился хозяин и поспешно хлопнул в ладоши, обращаясь к сидящим в углу алкашам. — Эй вы, освободите-ка номер для важных персон!

— Но, шеф, — проскрипел один из бухариков, — ведь в гостинице полно свободных комнат!

— Пререкаться вздумали? — став вишневым, прогремел хозяин. — Освободили, живо, и точка! — он повернулся к певице, пытаясь изобразить радушие. — Пожалуйте, готово!

— Ладно, — удовлетворенно кивнула Тайра, вынимая из блестящей сумки кошель и отсчитывая монеты. — И о том, что я здесь — никому. И об этом, — она многозначительно указала на свою израненную щеку. — Перекантуюсь у вас неделю, пока не заживет. Проклятый змеехват попался на пути так некстати.

— Откуда в наших краях змеехват? Вокруг все пути вычищены и вылизаны — приказ Управителей.

— Как же, — с болью в голосе отмахнулась певица, — проклятая дорога была запутана, как клубок ниток, который кошка заиграла…