Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата - Ирвинг Финкель

Обучались ли клинописи представители других древних народов? Во втором тысячелетии до Р. Х. профессиональные писцы иногда покидали свою месопотамскую родину и отправлялись искать счастья в другие страны, вооруженные своим умением и сумкой с глиняным словарем. До нас дошли результаты деятельности некоторых из них; например, в школе Мескены (современная Маскана, на севере Сирии) ученики тщательно копировали клинописью словарные таблички, в которых они не понимали ни единого слова. Следует иметь в виду, что аккадский язык в эту эпоху стал языком международного общения по всему Ближнему Востоку и любой мелкий царек стремился заполучить в свою канцелярию хотя бы одного клинописца, чтобы вести международную переписку. Представьте себе, например, что царь Митанни[36] собрался написать письмо египетскому фараону. Это письмо сначала диктуется на родном митаннийском штатному придворному клинописцу, который переводит и записывает его по-аккадски. Табличка затем отправляется в Египет, где другой такой же вавилонский писец-экспат прочитывает ее и переводит фараону на египетский – возможно, с прибавлением каких-либо дипломатических словечек.

Широкое распространение клинописи имело и другие, более неожиданные результаты. В Угарите[37] в XV веке до Р. Х. произошел чрезвычайно важный поворот в истории письменности: там был разработан первый в истории алфавит, состоявший из 31 знака (включая разделитель между словами – ну и привереды!)[38]; этого набора хватало для фонетической записи на угаритском языке. Удивительно то, что эти знаки-буквы по-прежнему оставались клинописными и писались на глиняных табличках; их начертание, однако, чрезвычайно упростилось, так что они потеряли всякую связь с месопотамскими клинописными знаками, от которых вели свое начало. Похоже, сама идея писать клиньями по влажной глиняной поверхности воспринималась настолько самоочевидной, что не возникало оснований поставить ее под сомнение. Угаритская письменность использовалась в контексте оживленного средиземноморского портового города бронзового века, жители которого, несомненно, говорили на многих различных языках и пользовались этим в своем бизнесе. Угарит, однако, был полностью разрушен в начале XII века до Р. Х. и исчез вместе со своим алфавитом, так что алфавитную письменность пришлось придумывать снова по прошествии примерно двухсот лет[39].

Изобретение алфавита со всеми присущими ему практическими преимуществами, таким образом, напрямую не повлияло на статус клинописи, которая существовала в течение еще многих веков, лишь очень медленно вытесняясь письмом чернилами по пергаменту или коже, свойственным арамейской письменности. Следует, однако, заметить, что наши представления о распространенности сей последней во второй половине первого тысячелетия до Р. Х., возможно, мало соответствуют реальному положению вещей по причине использования ею материалов, столь подверженных влиянию времени. Обе системы письма, несомненно, сосуществовали в течение длительного времени; при этом обширный корпус сохранявшихся клинописных табличек в сочетании с чрезвычайной приверженностью жителей Месопотамии своим традициям обеспечивал непрерывность использования клинописи в течение еще долгого времени, несмотря на повсеместное распространение арамейского языка и его алфавитного письма. Последними, кто пользовался клинописью, были, по-видимому, астрономы и офисные клерки, терпеливо и последовательно продолжавшие делать то же, что их предшественники, пока в один прекрасный день II века по Р. Х. последний героический представитель этого племени не выронил из рук навсегда свою палочку для письма.

С вавилонского на греческий

Насколько сложно было достаточно мотивированному иностранцу обучиться клинописи, пока она еще оставалась в употреблении? В частности, каким образом астрономические, математические, медицинские знания смогли пересечь глубокую пропасть между вавилонской клинописью и греческим алфавитным письмом? А ведь это каким-то образом происходило, как мы уже видели в начале этой главы на примере с шестидесятеричной системой счета времени или долей окружности.

На одном удивительном фрагменте греческого папируса, датируемом I веком по Р. Х., мы видим столбец чисел, представляющих собой числовую последовательность, взятую из стандартного поздневавилонского трактата по астрономии, известного сегодня под названием «Система Б». Папирус был принесен для идентификации Отто Нойгебауэру[40], который тут же понял смысл и значение этого обрывка текста. Нынешний владелец папируса купил его еще в школьные годы, несколько десятилетий тому назад, у одного букиниста, в лавке которого всегда имелся ящичек с разными диковинными древними исписанными страничками.

Последовательность чисел вавилонской «Системы Б»: таблица результатов астрономических наблюдений

Вавилонская Система Б представляет собой астрономическую таблицу (обычно называемую эфемеридами), показывающую движение Луны между знаками Зодиака; на приведенной фотографии воспроизведена часть этой таблицы для 104–102 гг. до Р. Х. Даже начинающий ассириолог сразу обнаружит, что таблица содержит только столбцы чисел, записанные клинописьюз. Числа от 1 до 60 записываются в клинописной системе настолько просто, что им может научиться любой ребенок; ну а уж образованному и умеющему считать греку для усвоения всей системы понадобилось бы примерно четыре минуты. Но вот что замечательно: для чтения и этой, и многих других астрономических таблиц, собранных в классическом труде Поздневавилонские астрономические таблицы, для понимания их смысла и для перевода их на греческий – для всего этого надо лишь освоить следующие группы знаков:

С вавилонского на греческий: числовая последовательность «Системы Б», с полным пониманием переписанная чернилами по-гречески

Задание 1. Числа с 1 по 60:

Задание 2. Названия двенадцати месяцев (Нисану, Айару, Симану, Ду’узу, Абу, Улулу, Ташриту, Арахсамна, Кислиму, Тебету, Шабату, Адару):

Задание 3. Названия двенадцати знаков Зодиака (Овен, Телец, Близнецы, Рак, Лев, Дева, Весы, Скорпион, Стрелец, Козерог, Водолей, Рыбы):

Задание 4. Названия семи планет (Луна, Солнце, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн):

Ну и, кроме того, еще несколько простых идеограмм, таких как «быть ярким» и «быть темным».

Любой грек, имевший самые скромные познания в астрономии и воодушевленный рассказами о фантастическом вавилонском собрании записей астрономических наблюдений, мог отправиться из Афин в Вавилон и там, начав с этого легкого для чтения преимущественно числового материала, понемногу, знак за знаком, расширять свое понимание клинописи и переходить к чтению более разнообразных текстов. Астрономические, математические и медицинские тексты становились, конечно, все более сложными для понимания, но при этом читать их можно было, зная лишь очень ограниченный набор знаков или знаковых последовательностей, в основном шумерских идеограмм. Любой медик быстро достигнет совершенства в своем искусстве, читая вот такие, например, немногословные указания:

Вавилонские медики пользовались описательными перечнями трав и других свежих или сушеных снадобий; с ними можно было к взаимной пользе обменяться разными рецептами.

Для всего этого вовсе не требовалось углубляться в изучение языка и письменности в полном объеме – никто не ожидал от иностранных визитеров, что они вдруг захотят прочесть Атрахасис или заняться трудностями шумерского, пользуясь аккадскими словарями. От этого позднего периода сохранилось несколько удивительных табличек, на которых с одной стороны выписаны школьные упражнения по клинописи, а с другой – те же клинописные знаки, транслитерированные греческими буквами [28]. Мне кажется, что эти таблички демонстрируют нам усилия грека, решившего изучить вавилонский в большем объеме, чем нужно для разбора числовых таблиц; здесь он предстает перед нами во всем своем отчаянии новичка – неужели я когда-нибудь смогу запомнить все эти проклятые значки…

Здесь следует сделать одно неочевидное замечание. В этом древнем мире еще не слыхали о торговых марках, авторском праве и лицензиях; поэтому вполне возможно представить себе небольшую группу талантливых греческих и вавилонских исследователей (наподобие рабочих групп, собирающихся в MIT[41]), где вавилонские участники расширяют свой кругозор за счет необычного для них греческого научного мышления. Греки же пополняют свои знания огромным объемом эмпирических сведений, накопленных в вавилонской культуре в таких областях, как математика, астрономия, астрология и даже медицина, и могут теперь увезти их на родину в одном саквояже, набитом папирусами на их родном греческом языке, вместо громоздкой библиотеки трудночитаемых клинописных табличек.