Поезд смерти - Роберт Бирн

Гилу ничего не оставалось, кроме как утвердительно кивнуть. Уже открыв дверь, он не выдержал и пробормотал про себя:

– Ты еще более ядовитая змея, чем Трейнер.

Дрэглер поклонился и помахал воображаемой шляпой.

– Змей незаслуженно оклеветали, – сказал он. – Они очень полезны для борьбы с вредителями. – Гил понял, что, хотя у старика сдали ноги и кишечник, со слухом у него все в порядке.

Глава 10

Закрыв за собой дверь своего кабинета, Гил подошел к столу и тяжело опустился в кресло. После стычек с Ордманом, Сарой, Трейнером и Дрэглером он чувствовал себя совершенно разбитым. Устало облокотившись о стол и спрятав лицо в ладонях, он вновь и вновь прокручивал в голове два последних разговора, стараясь припомнить все сказанное.

Каждому сказанному слову он придавал то самый невинный, то мрачный, зловещий смысл. Как, например, понять угрозы, брошенные ему Трейнером и Дрэглером? Совершенно ясно, что в лучшем случае он потеряет работу и, возможно, будущее в качестве инженера-химика, так что по этому поводу волноваться уже бессмысленно. Сара и Карен наверняка одобрили бы его поступок. Ну а в худшем случае его убьют, чтобы сохранить в тайне проект “манекен”. Неужели Трейнер и Дрэглер в самом деле пойдут на такой крайний шаг? Трудно в это поверить. Конечно, они могут посадить его на военный самолет и отправить на отдаленную военную базу, там он будет надежно спрятан на некоторое время, а потом... потом ему подстроят какой-нибудь несчастный случай. А возможен и другой вариант: его накачают психотропными средствами и засунут в психушку, где никто не будет слушать его лепет. Но если это так, если это не просто игра его воображения, тогда надо просто поднять трубку и позвонить в полицию. Ему следовало бы сказать Трейнеру, что он написал докладную о “манекене”, в которой изложил свои подозрения. Нет, нет, желая узнать, куда он спрятал этот документ, они стали бы его пытать. Гил поднял голову, провел рукой по лицу. Неужели он теряет рассудок? Неужели он утратил способность видеть вещи в истинном свете? В комнате стояла тишина. Был обычный невадский день. Возможно, все признаки опасности – лишь плод его разыгравшейся фантазии.

И все-таки надо приготовиться к худшему. Ведь бывает, что параноиков и в самом деле преследуют убийцы. Он не собирается сидеть и ждать, пока люди, совершенно чуждые ему по духу, будут решать его судьбу. Нетрудно представить себе ситуацию, когда от человека требуется отдать свою жизнь во имя спасения родины, но это не тот случай. Существует один простой способ защитить себя от козней Трейнера – рассказать о своих подозрениях другим людям. Тогда Трейнер не посмеет его тронуть.

Он положил руку на трубку телефона, но заколебался. Звонить в полицию? А что, если отправка газа готовится с одобрения Пентагона или ЦРУ? Тогда полиция не станет вмешиваться. Можно позвонить в газету или на радио, но поверят ли там какому-то запутанному рассказу по телефону? Не примут ли его за психа? Лучше прийти туда лично, изложив все в письменном виде, чтобы они могли следить за ходом его мыслей и фактическим материалом. И все же стоит попытаться позвонить в лас-вегасскую “Сан”. В свое время эта газета вела борьбу с Говардом Хьюзом и Комиссией по ядерной энергетике. Может быть, они заинтересуются новой сенсацией.

Он вспомнил о Саре. Тут тоже большой вопрос. Похоже, она не желает ввязываться ни в какие истории. К тому же неизвестно, чьим интересам она служит – своим собственным, его или араба, с которым живет. Остается Карен. А что Карен? Ему страшно не хотелось ее впутывать, но она была его последней надеждой. На ее здравый смысл и способность поступать разумно можно вполне положиться.

Он посмотрел на часы: 16.00. Она говорила, что собирается поехать в Сан-Франциско, но только после того, как проведет урок в 15.30. Значит, сейчас она может быть дома или в студии. Нужно начать со студии. Он поднял трубку и подождал гудка. Тишина. Попробовал еще раз. Телефон молчал. На столе возле окна был другой аппарат, но и он не работал.

По спине Гила пробежал холодок, он почувствовал толчок в сердце. Неужели Дрэглер догадался, что он не будет сидеть сложа руки, и приказал на всякий случай отключить телефон? А может, не стоит видеть в этом какой-то зловещий признак? Он бросился проверять, не повреждена ли проводка, но все провода и гнезда были целы. Во рту так пересохло, что он не мог глотать, и, даже выпив стакан воды, не почувствовал облегчения. Необходимо было что-то покрепче. В столе лежала кожаная фляжка с виски. Он достал ее и залпом проглотил обжигающую жидкость.

Раздался звонок селекторной связи. От неожиданности Гил вздрогнул. Со своего селекторного пульта звонила Сара.

– Что случилось с телефонами? – спросил он. – Почему они отключены?

– Трейнер вырубил весь завод. Звонки не проходят ни к нам, ни от нас. Что ты ему сказал? Он поднял по тревоге службу безопасности. Два охранника направляются к тебе в кабинет. Они только что прошли через холл.

Гил чертыхнулся и почувствовал, как у него перехватило горло.

Сара быстро и взволнованно шептала:

– Ты видишь из окна свою машину? Там тоже поставили охранника. Можешь где-нибудь спрятаться? Если сумею, позвоню в полицию.

Гил повернулся на вращающемся кресле и приподнял штору. На стоянке автомобилей охранник в форме, облокотившись о его “мазду”, закуривал сигарету. Справа были видны плотно закрытые механические ворота – вечером их обычно открывали для рабочих, окончивших смену.

– Спасибо за предупреждение, Сара. Слушай, я попытаюсь выбраться отсюда. Если у меня не получится, тогда поезд придется останавливать тебе и твоему арабу. Пожелай мне удачи...

Он отпер правый нижний ящик своего стола и вынул маленькую стальную коробочку. Чтобы открыть ее, нужны были два ключа – один он носил со своими ключами, другой был спрятан в столе. Внутри выложенной ватой коробочки находилась маленькая стойка с тремя пробирками, две из которых были пусты. Он осторожно вынул среднюю и поднял к глазам. Она была наполнена веществом ровного небесно-голубого цвета. Пробка запечатана воском. Сбоку наклеена этикетка: “Осторожно! PERM – раствор 0,1”.

Положив стеклянную ампулу на стол, он бросился к холодильнику и вынул графин с водой. Щедро полив ковер и пол вокруг кресла, он поставил графин на место. Его ботинки, носки и брюки до колена были мокры насквозь. Из другого ящика стола он вынул маленькую бутылочку с кислородом и вытащил предохранительный штифт. В коридоре послышались шаги. У него еще осталось время, чтобы поднять занавески на окнах – комнату залил яркий солнечный свет: уроки Трейнера не прошли даром. Шаги остановились перед его дверью. Было слышно, как переговаривались двое, трещала и щелкала переносная рация.

Когда ручка двери стала поворачиваться, Гил изо всех сил швырнул пробирку в стену рядом с дверью. Она разбилась с легким звоном, на пол посыпались осколки стекла, и стена немедленно окрасилась слабым, прозрачным налетом бледно-голубого цвета.

В комнату вошли два охранника в форме – один впереди, другой сзади. Прежде чем подойти к Гилу, они оглядели помещение. У каждого из них на ремне висела кобура с пистолетом.

Гил узнал одного из них – полного, угрюмого человека по имени Бриссон, с которым они несколько раз обменивались любезностями. Бриссон быстро оглядел комнату, его взгляд задержался на мокром ковре около стола.

– Не двигайтесь, мистер Эллис, – сказал он, поднимая руку. Гил, побледнев, открыл было рот, но не смог сказать ни слова. Он прокашлялся и попытался заговорить:

– Почему вы входите в кабинет без стука? – И, отвечая на испытующий взгляд Бриссона, пояснил: – Я менял воду в графине и пролил на пол. Так что вам угодно? – Голубая дымка ползла по сухим участкам ковра, собираясь вокруг ботинок охранников. Там она на секунду замерла, чтобы набраться сил и подняться выше, до колен.

– Простите, – сказал Бриссон, жмурясь от слепящего солнца. – Мы выполняем приказ. Я сержант Джо Бриссон. Вам придется пройти с нами.

– Пройти с вами, сержант? Почему? Что случилось?

Охранник поморщился и передернул плечами.

– Следуйте за нами. Это... приказ генерала... генерала Трейнера...

Он говорил с трудом, слова застревали у него в горле. Его спутник поднял одну ногу, потом другую, как будто вытаскивая их из смолы. Яркий солнечный свет бил им в глаза, и они не видели голубую дымку, окутавшую их ботинки, щиколотки и отвороты брюк. Слой газа был настолько прозрачен, что для любого непосвященного он оставался незаметным.

– Слушай, Эдди, – сказал Бриссон, протягивая руки и крутя головой. – Я чувствую... я не знаю... А ты...

Он попытался оглянуться, но шея онемела. Если бы ему удалось посмотреть назад, он увидел бы, что его спутник врос в пол – с искаженным лицом, с рукой, застывшей на кобуре пистолета. Бриссон перевел взгляд на Гила, который наблюдал за ними, сидя в кресле.