Тайны и герои 1812 года - Арсений Александрович Замостьянов

Ему требовалось несколько месяцев, чтобы собрать резервы, чтобы организовать сопротивление в растянутом тылу Наполеона, чтобы отрезать Великую армию от снабжения. Огромный пустой город мог бы стать капканом для двунадесяти языков. Но сдать Москву без сражения Кутузов не мог. Это был бы убийственный моральный удар, после которого армия разуверилась бы в собственных силах. Генеральное сражение неизбежно. Кутузов понимал, что оно не остановит Наполеона — его остановят болезни и голод. Но битва должна была максимально ослабить врага. На Бородинском поле столкнулись две великие силы. Показали недостижимую доблесть. Побежденных не было. Тактическую победу одержали французы. Несомненно, что после Бородинской битвы они продолжили движение на восток и вскоре заняли Москву. Второго генерального сражения у стен Белокаменной Кутузов им не дал, предпочёл сосредотачиваться. Сам Михайло Илларионович всегда считал сражение победным. Император вряд ли доверял его оптимизму, но был вынужден наградить Кутузова — хотя бы из пропагандистских целей, чтобы укрепить боевой дух армии. Через три дня после Бородинского сражения Кутузова произвели в фельдмаршалы… Впрочем, жезл он заслужил давно.

Въезд в Москву, как и предполагал Кутузов, оказался последним успехом Наполеона в той войне. Русский главнокомандующий вроде бы бездействовал, но. Генерал Богдан Кнорринг пошутил афористически: «Каждый час сна этого старца неумолимо приближает нас к победе». Стареющий Кутузов успел проводить французскую армию до западной границы Российской империи и выдворил восвояси остатки Великой армии. Конечно, и русская армия несла потери — главным образом не боевые, а медицинские. Но уже в середине октября Кутузов торжествовал: «Наполеон бегает по ночам с места на место, но по сю пору мы его предупреждаем везде». 21 декабря 1812 года, в Вильне Кутузов подписал главный документ в своей жизни — победный приказ по армии: «Храбрые и победоносные войска! Наконец вы на границах Империи, каждый из вас есть спаситель Отечества».

Знаменитый военный теоретик Карл фон Клаузевиц, служивший в 1912-м в Русской армии, не признавал Кутузова выдающимся полководцем, но сумел объективно оценить его значение в истории Отечественной войны: «В целом, Кутузов представлял гораздо большую ценность, чем Барклай. Хитрость и рассудительность обычно не покидают человека даже в глубокой старости; и князь Кутузов сохранил эти качества, с помощью которых он значительно лучше охватывал ту обстановку, в которой сам находился, так и положение своего противника, чем то мог сделать Барклай с его ограниченным умственным кругозором. Он знал русских и умел с ними обращаться». Отточенное дипломатическое лицемерие Кутузова и впрямь помогало пресекать штабные интриги. Главнокомандующий без колебаний каждому говорил то, что тот хотел услышать, а действовал согласно собственной логике. Гнул свою линию, искусно расставляя ловушки для противников — и не прогадал.

Как бы мы ни трактовали тактические ходы Кутузова, как бы ни восхищались полководческим гением Наполеона, самый осторожный из русских генералов заслужил победу в кампании, которая вошла в историю как Отечественная война. И этого не вырубить топором.

Сердце удивительной величины

Кутузова часто трактуют как решительного противника Заграничного похода 1812 года. Дескать, он хотел прекратить войну на границе империи. Но рассудительный, ироничный Кутузов и по этому вопросу не занимал крайних позиций. Он понимал: надо бы добить Бонапарта, хорошо бы этого опасного авантюриста напрочь лишить политической власти. Но армии необходима основательная передышка. И, конечно, Кутузов видел главную свою задачу в сбережении воинства — что в мирное, что в военное время. А император настаивал на поспешных действиях. Поход начался с благородного кутузовского приказа по армии: «Не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах, унижающих солдата. Они жгли дома наши, ругались святынею, и вы видели, как десница вышнего праведно отметила их нечестие. Будем великодушны, положим различие между врагом и мирным жителем».

16 февраля в Калише был заключен договор с Пруссией, которая объявила войну Наполеону. Кутузов стал главнокомандующим союзными войсками, которые вскоре заняли Берлин и Дрезден. Заняв эти позиции, Кутузов снова намеревался погодить, подтягивая резервы. Он, как мог, сопротивлялся давлению Петербурга, в узком кругу позволяя себе брюзжание: «Самое легкое дело — идти теперь за Эльбу, но как воротимся? С рылом в крови!».

Он не собирался ни для кого «таскать каштаны из огня», и ждал более активных действий от немцев. Промедление снова не оказалось бессмысленным: ему удалось пополнить войска. К началу Заграничного похода под командованием Кутузова было около ста тысяч. На подступах к Эльбе численность действующей армии выросла до 130–140 тысяч человек при 645 орудиях. Резервная армия состояла из пехоты (больше 150-ти тысяч) и конницы (25 тысяч). С такими силами можно было продолжать войну.

Медлительность Кутузова, умение «погодить», «переждать» — всё это вошло в легенду. Но вот любопытный штрих: он до последних дней оставался лихим наездником. И последнюю простуду фельдмаршал подхватил, когда верхом, в лёгком плаще, скакал вместе с армией в Саксонию. Не терпевший риска, когда речь шла о судьбах армии, сам он не умел беречься.

«Сердце в нем оказалось удивительной величины <…>. Если бы Светлейший князь… перенес приключившуюся ему простуду, то жил бы до ста лет с лишним», — удивлялся саксонский врач. Тело его забальзамировали, чтобы с почестями похоронить в Санкт-Петербурге, в Казанском соборе. А солдаты уже сложили песню об отце-полководце — даже не песню, а плач: «Нет отца у нас, нет Кутузова.».

У Кутузова две могилы. Одна — в Казанском соборе, который начали строить, когда будущий победитель Наполеона был петербургским генерал-губернатором. Вторая — в Болеславце. Считается, что там, по завещанию Кутузова, похоронено его сердце. Но ещё в 1933-м году, по указанию Сергея Кирова, специалисты обследовали гробницу Кутузова — и обнаружили «серебряная банка, в которой находится набальзамированное сердце». Оно покоится в Казанском соборе. А в Болеславце, по-видимому, захоронены другие останки, отведенные для этой цели после бальзамирования Кутузова. Полководца, который добавил к списку русских воинских доблестей бережливость и осторожность. В нашей истории таких стратегов определенно не хватает.

Линия жизни

5 (16) сентября в семье выдающегося военного инженера Иллариона Голенищева-Кутузова (в будущем — генерал-поручика) родился сын Михаил.

1762

21 августа (2 сентября) Кутузов начинает военную службу в Астраханском полку, в звании капитана, под командованием полковника Александра Суворова.

1770

17 (28) июня и 5–7 (16–18) июля Кутузов принял участие в победных сражениях Русской армии против турок при Рябой Могиле и Ларге.

1774

23 июля (3 августа) в бою с турками у деревни Шумлы, под Алуштой, подполковник Кутузов получил тяжелое