Книга Кагала - Яков Брафман

Теперь сам собою рождается вопрос: какая же сила воспламеняет в сердце еврея такое желание видеть своего сына непременно ученым?

Образованные евреи, которые много писали и теперь пишут о деле воспитания детей у евреев, о меламедах и о хедере, безосновательно силятся доказать, что это сильное влечение к школе есть продукт религиозного фанатизма евреев. По нашему разумению, это побуждение далеко не фанатическое. Дело вот в чем.

Талмуд, лежащий в основании жизни евреев, еще в древности разделил их на два резко разграниченных между собой сословия – патрициев и плебеев – и определил их отношения специальными правилами.

Шесть пунктов, гласит Талмуд, должны быть соблюдаемы относительно ам-гаареца (плебея):

1. Никто не может служить ему свидетелем, равно как и

2. он не годен в свидетели другим.

3. Ам-гаарец (плебей) не посвящается ни в какие тайны.

4. Его нельзя назначить опекуном над сиротским имуществом.

5. Он не может быть блюстителем благотворительных учреждений и

6. с ним вместе нельзя отправиться в дорогу.

«Некоторые утверждают, – добавляет Талмуд, – что о пропаже, случившейся у плебея, не объявляется, т. е. вещь, потерянная плебеем, принадлежит тому, кто её нашел»[126].

Ещё рельефнее выступают отношения еврейских патрициев к плебеям в следующих цитатах из Талмуда:

«Раби Елизар говорит: позволяется заколоть ам-гаареца (плебея) в Судный день, хотя бы последний совпал с субботой». Далее говорится: «Позволяется разорвать плебея, как рыбу».

Раввины учили: «Иудей никогда не может жениться на дочери ам-гаареца (плебея), ибо они сами – гады, жены их – пресмыкающиеся», а, касательно их дочерей сказано: «Проклят лежай со всяким скотом, т. е. кровные связи с ам-гаарецом считаются скотоложеством»[127].

Эти правила, наложившие тяжелую печать неволи (зависимости) на плебеев, сохранились до настоящего времени.

Вся наша книга, акты вместе с объяснительными к ним примечаниями, рисуя существующую до сих пор в России талмудическую муниципальную республику, доказали нам совершенно ясно, что при морейне патриции, который участвует во всех общественных собраниях и имеет право занимать общественные должности в кагале, бет-дине и пр., плебей является человеком самым бесправным, угнетённым и униженным.

Если же принять во внимание еще и то весьма важное обстоятельство, что при ныне существующем образе отправления евреями государственных повинностей вся эта тяжесть падает на плебейское сословие, так как отправление этих повинностей по круговой поруке распределяется только патрициями в кагальной избе, где, как мы видели в предыдущей статье, заседают одни лишь морейне.

Нетрудно вообразить, как живется бедному, бесправному и беззащитному плебею под аристократическим знаменем Талмуда. Напрасно подумает читатель, что обиженный может жаловаться на притеснения и искать защиты у местных властей.

Пути, которыми кагал достигает своих целей, вполне ясно изображены в настоящей нашей книге. У кагала есть факторы, подставные свидетели, капиталы, и благодаря действию этих рычагов в делах частного еврея с кагалом местная власть до настоящего дня играет только грустную роль Пилата в полном смысле этих слов: она становится орудием кагала.

В отношении рекрутской повинности укажем на тот знаменательный факт, что при таком сильном размножении у нас талмудических учебных заведений и громадном числе праздных людей, знающих Талмуд и им занимающихся, между десятками тысяч евреев, попавших в русскую армию в продолжение более чем сорокалетнего отбывания евреями рекрутчины, не оказалось ни одного талмудиста-патриция. Вряд ли нужны еще доказательства, что приведенные слова могут относиться и ко всем прочим налогам и поборам.

От этого-то невыносимого гнета евреи и ищут спасения для своих детей в хедере, ибо один только хедер может снять позорную печать плебея и вывести в морейне. Одним словом, хедер доставляет еврею гражданские права и положение в заколдованном мире, которому он принадлежит.

Показав читателю, где действительно кроется главный стимул, побуждающий еврея отдать своего сына в хедер, мы можем, по глубокому нашему убеждению, добавить, что никакие предпринимающиеся против меламедов административные и полицейские меры никогда не достигнут успеха и старый порядок не прекратится, пока правительство прежде всего радикально не уничтожит власть еврея над евреем, олицетворением которой служат отдельные еврейские общественные управления. Теперь постараемся беглым взглядом обозреть дело воспитания детей у евреев.

Дело воспитания детей у евреев не принадлежит отдельному учреждению или ученой корпорации и даже находится вне власти и попечения кагала, а также не обеспечивается никаким общественным фондом или сбором. Это, так сказать, дело всего народа.

Каждый еврей без исключения может примкнуть к легиону еврейского Аполлона и, взяв в свои руки меламедскую указку, смело вступить на поприще воспитателя, и, какие бы крошечные сведеньица не имел, он завоюет соответствующую почву для своего посева.

Точно так же и каждый еврей может воспитывать своих детей по своей воле и благоусмотрению, и если только между учителем и доверяющими ему своих детей родителями установилось согласие насчет платы, числа учеников в хедере и самих предметов преподавания, то преподавание уже ничем не ограничивается.

Множество меламедов, которыми изобилует каждый еврейский городишко, не связывают ни единство программы, ни единство метода, ни какие-либо общие интересы. Наоборот, каждый из них стоит своим особняком и относится к прочим товарищам по ремеслу враждебно, ненавистно, как к опасному конкуренту.

Само по себе, меламедское звание довольно непривлекательно – за это ремесло еврей берется лишь тогда, когда к этому принуждает крайность. Известная еврейская пословица гласит: «Умереть и меламедствовать никогда не опоздаешь».

Учебный год у меламеда делится на два семестра. Промежутки между ними составляют месяцы нисон (апрель) и тишре (сентябрь), время праздников пасхи и нового года.

Навербовав в течение промежуточного времени с помощью рекомендательных слов разных бабушек и тетушек, родственников и прислуги столько учеников, сколько удается или на сколько изъявляют свое согласие родители учащихся, меламед начинает свое каждодневное преподавание с 9 часов утра до 9 часов вечера, исключая субботние и праздничные дни, когда хедер не проводит занятий.

Подвести занятия меламедов и их хедеры под известные классификации – вещь весьма трудная и возможная только в общих чертах, т. е. если отбросить чрезвычайное разнообразие в мелочах, принять за основу деления только некоторые главные отличительные признаки. Согласно этому, мы разделим их на четыре категории:

1) дардеке-меламедим, т. е. обучающие только чтению;

2) начинающие учить хумеш (Пятикнижие), с переводом на обычный жаргон и комментарием раше;

3) начинающие учить Талмуд с комментарием раши;

4) обучающие Талмуду со многими комментариями и сводами законов.

Хедеры всех категорий делятся на аристократические и плебейские, и точно так, как плебей-отец не имеет притязания на почести и места в синагоге, принадлежащие знати, так и сын его не может сидеть на одной скамье с мальчиком аристократической породы. Невнимание к сословным различиям, как мы видим, в иудейском мире допускается весьма редко.

В хедерах первой ступени мальчик просиживает обыкновенно 5-7 лет, второй – 7-10, третьей – 10-12 лет, в четвертой он остается до вступления в брак и даже в первые годы после женитьбы, покуда он живет на хлебах родителей своих или жены.

Но не следует думать, что мальчик, поступив в хедер, остается в нем до достижения им степени развития, соответствующей хедеру следующей ступени; хедеры и меламеды меняются каждое полугодие, так что мальчик получает свое образование большей частью в 20 хедерах.

Плата меламеду за учение зависит от состоятельности родителей; она обыкновенно простирается от двух-трех рублей до 100 и 150 за полугодие. Число учеников в хедере всегда сообразно возрасту учащихся; в хедерах низшего разряда бывает до 20 человек, в высшей ступени оно меньше.

Напрасно искать систему в преподавании меламедов, ибо ее нет: приемы у них самые допотопные, без малейшего педагогического характера. Чтению учат сперва по алфавиту, припечатанному к молитвеннику, а потом по самому молитвеннику. При преподавании Библии меламеды ограничиваются одним только Пятикнижием, толкуя текст в духе общепринятых талмудических комментариев.

Первоначальные же преподаватели Талмуда, из которых каждый обыкновенно умеет читать и переводить только один трактат, пробавляются своей специальностью во все время своего меламедского поприща, меняя каждое полугодие своих учеников.