Тридцать три процента - Сергей Викторович Ванюков

к брату, произнесла

Элия.

Эдмант косо посмотрел на новобрачную.

–Папуля где? –зевнула Элия.

–Его и ждём.

–Что, за драконом увязался,

А вы у нас опять отстали?

Царевич проглотил оскорбление, стиснув зубы.

–Скажи-ка лучше, в честь чего

Охоту знатную ведём?

Неужто праздник на носу,

Аль просто папику взгрустнулось?

–Ты издеваешься, сестра? –не выдержал

Эдмант.–Пожалуй, нет.

Скорее тронулась рассудком…

Беседу прервали крики: «Едут! Едут!»

Из-за холма показалась группа всадников.

–Глянь, братец. Крайне резво скачут.

Похоже, состязанием живым

Решили хмель изгнать. Да и развлечься.

Монарх спешит. Похоже, будет первым.

За ним колдун. Болтается как тряпка.

Ещё там двое. Их, увы, не видно.

Порфироносец что-то кричал, размахивая

свободной рукой.

–О чём он? –спросила Элия. Брат пожал

плечами.

Смысл слов государя и живого состязания стал

ясен, когда из-за того же пригорка появилось стадо

динозавров. По всей видимости, они следовали

тем же маршрутом.

–Если не поможем, то драконы

К черте финальной первыми придут! – крикнул Эдмант и вскочил на носорога. Рыцари,

последовав его примеру, смело ринулись на

защиту порфироносца.

Увидев подкрепление со стороны «обеда»,

дети леса забеспокоились. Пущенные стрелы

окончательно отбили аппетит, и динозавры

бросились наутёк.

–Папочка, как ты? –Элия повисла на шее

монарха.

–Со мной, дочурка, всё в порядке.

Лишь весть недобрая всю душу истерзала.

Твой муж, Илья…

–Илья –мой муж? –вспыхнула девушка. –Так

то не сон! Какой подлец.

И потеряла сознание.

–Не понял? Это она сейчас про кого? – поинтересовался опешивший самодержец. –А ну-ка,

в чувство привести для уточнения.

Пока царевну откачивали, порфироносец

предался рассказу о славном подвиге зятя.

–В драконову засаду угодили.

Откуда знали мы, что в чаще той

Табун зверей голодных и свирепых

Давно нас ждёт. Гнались-то за одним.

Илья настиг его у кромки леса.

Мы не спешили. Дали шанс ему

Разжиться шкуркой, чтоб подарок сделать

Жене младой. Вдруг он, как заорёт:

«Незамедлительно валите на фиг,

Коль жизнь вам дорога, и девки ждут.

А мы тут со зверьём траву пощиплем.

Я всё же, как-никак, в Гринписе был».

Ну, от заманчивого предложения

Мы отказаться, право, не смогли.

Хотя меня сомнение терзало,

Зачем нам ехать в королевство Фиг.

То дальний путь, а лагерь наш в двух милях.

Да и не ждут нас там который год.

С тех пор, как во хмелю дотла спалили

Столицу их и пару деревень.

Мы, правда, делать это не хотели,

Да Фигов князь поспорив на коня,

Сказал, что не по нам сие деяние.

Отныне больше в гости не зовёт…

…Ещё мне стало очень интересно.

В какой зять всё же писе был? Зачем?

Но чудодей, сквозь стук зубов поклялся,

Что просветит меня любезно. Но потом,

Похоже, он и сам там был. То – школа,

Где обучают чёрной ворожбе…

Элия открыла глаза:

–Где эта сволочь?

–Кто?

–Мой муж. Немилый.

Хочу взглянуть в бесстыжие глаза.

–Ты в будущем, как падать соберёшься

На землю без рассудка, вскинув ноги,

Отца дослушать, дочка, постарайся.

Твой муж погиб. Скажу, как на духу…

Девушка слушала царя, и по её щекам текли

слёзы. На самом деле, Элия просто боялась

признаться себе, что чужеземец с первого взгляда

пленил её сердце. А рассказ о его храбрости

и самопожертвовании бесповоротно убедил

девушку в том, что это был рыцарь её мечты,

которого она безвозвратно лишилась, вновь

оставшись в одиночестве в этом огромном замке,

густонаселённом людьми. Человеку почему-то

свойственно ценить лишь то, что он теряет.

–Отец, прошу тебя, верни мне мужа,

Пусть будет он потрёпан, но живой.

Нет тягостней на белом свете груза,

Чем смерть того, кто стал твоей судьбой.

Верни его, прошу тебя смиренно.

Я, мужа лобызая вновь и вновь,

Произнесу: «Всё в этом мире бренно,

Не бренна лишь моя к тебе любовь.

Прости меня за злые оскорбленья.

Не знала я, что счастье входит в дом.

Их искуплю ребёночка рожденьем,

И станет он, как ты, богатырём.

Ведь нету в моём сердце места боле.

Ты в нём один. Всё остальное – дым.

Плени ж своим объятьем мою волю.

А дверь к ней мы запрём кольцом златым».

Монарх оторопел:

–Ужели ты забыла? Эта свадьба

Была лишь примирением для всех.

Со стороны твоей желанья было мало.

Не жаждала ты замуж выходить.

Стоял я у двери. Отменно слышал…

–Ах, папа, брось. Опять непонимание.

–Конечно. Где уж нам, убогим, вас понять.

Два монарха переглянулись:

–У тебя такая же?

–Ага. То масть не та, то карта краплёная.

–Гулянье закончилось, –объявил

порфироносец. –Пора и зятя помянуть.

«Свадьба, плавно переходящая в похороны, – существенная экономия средств и времени». – подумал царевич Эдмант.

…Заскочив в лес, Илья огляделся.

«У, твари!» –усмехнулся пристав, заметив

стаю трехметровых динозавров за деревьями.

Звери не нападали. «Остальных ждут, –догадался

молодожён. –Умные черти».

Илья жестом остановил отставших охотников

и, надрывая голосовые связки, предложил им

свалить отсюда по-быстрому, потому как, если

они присоединятся к нему, то в перспективе будут

неслабо надкушенными. Попутчики не заставили

себя долго уговаривать.

Убегающая еда сильно расстроила детей

природы своим бесцеремонным поступком, и

они, облизываясь, решили выразить Илье своё

недовольство.

Их претензии показались приставу

необоснованными, и он в противовес им приводил

один и тот же аргумент, после которого под

тяжестью животных ломался очередной вековой

дуб.

Обессиленных рептилий пристав не трогал,

давал им возможность в полной мере насладиться

запахами леса. Самые настойчивые нападали

до тех пор, пока не занимали место рядом с

отдыхающими.

Евпатий ржал как конь. Только было непонятно,

от смеха или от страха.

На десятой минуте битвы здоровыми

динозаврами остались лишь те, которые

изначально, заподозрив подвох, спрятались за

спинами товарищей. Эти ещё дееспособные

животные воспользовались затишьем и наперегонки

бросились догонять царственных особ.

«Уже не догоните», –подумал Илья, глядя им

вслед.

Тут ему в голову пришла гениальная мысль: «А

кто узнает о моём спасении? Да никто. Земляки не

в счёт. Игра закончена досрочно. Раздаём призы

участникам представления: монархам –мир, Лене

–принца, мне –памятник.

Ах, какая жуткая у меня была смерть. Вот Элия-

то обрадуется».

Воспоминание о царевне Илье сдавило грудь,

и появилась тахикардия.

«Колоритная всё же девочка. С такой в

обнимку по жизни пройти –счастье немалое.

Жаль, не нашли общего языка. В принципе, это

и не удивительно. Ведь мы из разных миров.

Ладно, друг Евпатий, будем прощаться. Навряд ли

свидимся ещё». Носорог жалостно завыл.

«Животное, а всё понимает», –подумал пристав

и, потрепав Евпатию ухо, покинул гостеприимную

планету…

Осушив стакан водки, Илья закурил.

–Надо же. И впрямь как в сказке побывал, – подумал пристав, стряхивая пепел мимо тарелки

с окурками.

–Нальёшь? –раздался над ухом голос Алексея.