Кодекс звезды - Юрий Гулин

— А танки, о которых нас предупредили англичане?

Розвадский пожал плечами.

— Да какие там танки, пан маршал. Два, три десятка машин типа Рено FT-17? Вы же их видели, большая часть будет уничтожена при прорыве обороны.

— Но англичане говорили о каких-то новых танках.

— Если такие танки и существуют, то только на уровне опытных образцов. Нет, пан маршал, танков в этой войне нам нечего бояться!

— А русские самолёты?

— Это гораздо серьёзнее, — согласился Розвадский. — Но, во-первых, англичане поставили нам новейшие зенитные орудия в достаточном количестве, чтобы прикрыть и войска и столицу, а во-вторых, у нас есть и собственная авиация. Так что и с этой стороны, пан маршал, серьёзных неприятностей ждать не приходится.

— Ладно, — хлопнул ладонью по штабной карте Пилсудский, — убедили, давайте карандаш!

Генерал протянул ему красный карандаш, Пилсудский надписал в углу карты «Утверждаю», и расписался.

— Как только получаем от англичан уведомление, что корабли их эскадры встали на Гданьском рейде, тут же отдавайте приказ о наступлении!

— Слушаюсь, пан маршал!

— Ну, а теперь докладывайте, что происходит в Галичине?

— Войска Петлюры успешно продвигаются в глубь территории, пан маршал. В ходе недавнего боя отряды Кожина потерпели поражение и отступают. В том сражении отличились конники полковника Яноты!

— Бывшего полковника, пан генерал, бывшего. Не забывайте, что Польша войны ЗУНР не объявляла, и наши люди могут принимать участие в боевых действиях исключительно в качестве добровольцев, оставивших службу в Войске Польском.

Генерал склонил голову в знак покорности, но было видно, что он недоволен. Пилсудский похлопал его по плечу.

— Так надо, Тадеуш. Дипломатия, гори она ясным огнём! Но так мы можем надеяться, что обе части Украины не объявят нам войну вслед за Россией, побоятся, что Лига Наций такого поступка не одобрит.

— А как объявят, пан маршал? — поднял голову Розвадский.

— Тогда пусть пеняют на себя! — воскликнул Пилсудский. — Тогда нам никакая Лига Наций не указ. Пойдём на Львов! Соберём мы ради такого случая ещё одну армию, а, Тадеуш?

— Соберём, пан маршал!

Петроград

Начальник ГРУ вошёл в кабинет без доклада, что указывало на чрезвычайную срочность сообщения. Потому Бонч-Бруевич в ту же секунду прервал совещание и попросил участников на некоторое время переместиться в приёмную. Пропуская мимо себя офицеров, глава военной разведки со значением стрельнул глазами в сторону начальника ГМШ (Главный морской штаб) адмирала Бахирева. Бонч-Бруевич понял и распорядился:

— Михаил Коронатович, задержитесь!

То, что сведения, с которыми прибыл начальник ГРУ, получены из Первого главного управления НГБ, начальника Генерального штаба не удивило: по прямому приказу Ежова все разведданные, добытые службами, подчинёнными ВЧК и касающиеся военных приготовлений Польши, незамедлительно ложились на стол начальника ГРУ. А вот сами сведения его слегка озадачили.

— Что скажете, товарищ адмирал? — обратился он к Бахиреву.

— Тут всё предельно ясно, товарищ начальник Генерального штаба! — насупил брови моряк. — Англичане хотят лишить оборону Данцига поддержки линейных сил флота.

— Поясните, — попросил Бонч-Бруевич.

— Если корабли английской эскадры встанут на внешнем рейде Данцига в линию, за которую не смогут проникнуть наши линкоры, в силу отсутствия за ней должных глубин, то…

— Можете не продолжать, — прервал его Бонч-Бруевич. — Наши корабли не могут вести огонь, прикрываясь от ответного огня кораблями «союзников», — это понятно. Что предполагаете предпринять?

— Немедленно дадим радио Развозову, но боюсь, что это ничего не изменит. Наши корабли идут по дымам английской эскадры.

— А тот линкор, что находится в Данциге?

— «Республика»? — уточнил Бахирев. — Это наша единственная надежда…

Радио от комфлота попало к командиру линкора «Республика», когда тот с мостика наблюдал за заходом на внешний рейд кораблей английской эскадры. «А этот куда прёт?» — ворчал капитан 1-го ранга Яновский, наблюдая, как лёгкий английский крейсер идёт прямо в ту часть бухты, где находился линкор. В этот момент шифровальщик и передал ему бланк радиограммы. Прочитав, Яновский бросил на крейсер полный ярости взгляд, с губ моряка сорвалось далеко не уставное словечко. Но дальше всё было по уставу. «Боевая тревога! Штурмана с лоцией в рубку!»

Ещё через несколько минут Яновский спрашивал стоящего на крыле старшего офицера: «Что там?» — «Лезет, чертяка, — отвечал тот, не отрываясь от бинокля, — похоже, хочет нас обойти и встать ближе к берегу!» Перекрыть дорогу супостату могли бы эсминцы, но все они находились на внутреннем рейде Данцига и сюда никак не успевали. «Куда он лезет, куда?» — торопил Яновский штурмана, склонившегося над лоцией бухты. «Думаю, сюда, товарищ командир», — ответил тот, тыча в карту тупым концом карандаша. «Что тут?» — заглянул в лоцию Яновский. «Что-то типа неширокого пролива между банками, — доложил штурман. — Ближе, чем здесь, к берегу не подойти ни одному кораблю» — «Какая там глубина?» — спросил Яновский. «Для англичанина — достаточная» — «А для нас?» Штурман с сомнением покачал головой: «Можем днищем зацепиться, товарищ командир, да и бортами тоже. А если и влезем, как обратно выходить будем?» — «То уже другая печаль, — ответил Яновский. — Прокладывай курс!»

Командир английского крейсера распорядился застопорить ход, когда увидел прямо по курсу борт линкора. Он немедленно сообщил о происходящем командующему эскадрой, на что тот с присущим англичанам хладнокровием ответил: «Не страшно. В ту щель русский дредноут не пролезет, скоро уткнётся носом в мель. Сдаст назад, сразу проникайте в пролив. Останется стоять так, пусть стоит. Носом к берегу серьёзной огневой поддержки сухопутным силам он оказать не сможет. Видит бог, большего поляки от нас требовать не могут!»

Шишко, когда ему доложили о маневрах «Республики», тут же вскочил на дрезину и примчался в Нейфарвассер, буквально прибежал на ближний к месту событий бастион и теперь в совершеннейшем обалдении наблюдал со стены за происходящим на море.

Меж тем линкор очень осторожно приближался к берегу. Видимо, достигнув какой-то определённой точки, стал поворачивать вправо. Почти этот маневр завершил, когда послышался сильный скрежет. Линкор дёрнулся и замер под небольшим углом к береговой линии относительно своей продольной оси.

«Приплыли!» — констатировал Шишко и приказал сигнальщику вызвать командира «Республики» к нему с рапортом.

Глядя на приближающегося каперанга, Шишко предвкушал, какой разнос ему сейчас устроит. Но увидев, с каким довольным лицом тот к нему шествует, передумал. А приняв рапорт со всеми необходимыми пояснениями, ещё и поблагодарил за службу.

— Значит, вот какую бяку хотели учинить нам англичане, — покачал головой Шишко. — Комфлота о своих достижениях доложил? — спросил он у Яновского.

— Так точно!

— И что Развозов?

— Дал добро!

— Ну, значит, так тому и быть! — подвёл черту Шишко. Потом хитро глянул на Яновского. — Ты теперь, стало быть, из командира корабля превратился в командира береговой батареи?

Яновский неопределённо передёрнул плечами.

— Ладно, — добродушно усмехнулся Шишко. — Закончим с делами — снимут твой линкор с мели. Есть ещё что сказать?

— Так точно! Комфлота приказал передать на берег все орудия, за исключением орудий главного калибра. Всё равно бы это пришлось делать перед снятием с мели, чтобы уменьшить осадку, — пояснил Яновский.

— Оце дило! — обрадовался Шишко. — Вместе с комендорами?

— Так точно! Также на берег приказано перевести большую часть команды.

День выдался хлопотным. С утра поляки большими силами перешли в наступление, смяли малочисленное прикрытие и резво продвигались к крепостным укреплениям, окружая город с суши. Англичане им явно подыгрывали. Мало того, что их корабли препятствовали нормальной постановке на внешнем рейде пришедших из Хельсинки кораблей эскадры Развозова, так они ещё всячески мешали постановке к причалам транспортов во внутренней гавани Данцига. В акватории порта то и дело возникали аварийные ситуации. Англичане сыпали обвинениями в адрес российских моряков о нарушении Морского права в части уклонения от столкновения при маневрировании, те, стиснув зубы, продолжали делать своё дело. Шишко откровенно задолбался отвечать на звонки проанглийского коменданта торгового порта, который требовал убрать транспорты от причалов — ему-де они нужны для начала экстренной эвакуации граждан из стран-участниц Лиги Наций. Шишко было не до его проблем, да и надоело, и он перепоручил вопрос одному из своих морпехов. Полковник был мужик неразговорчивый, он просто перестал отвечать коменданту и лишь приказал усилить охрану причалов и маршрутов следования воинских подразделений и грузов.