Его сладкая девочка (СИ) - Дашкова Ольга

Села за стол, выпила таблетку, оглядела гостиную. Тимофей как раз спал на диване, осталось только пристроиться с ним рядом. Телефон, как назло, остался в комнате, хорошо, поставила его на беззвучный режим. Пыталась устроиться в кресле, но было ужасно неудобно, а еще в одной майке и шортах холодно.

Тихо поднялась на второй этаж, Рома что-то говорил о еще одной комнате, но дверей на втором этаже оказалось куда больше двух. В полной темноте совершенно ничего невозможно было разглядеть, как бы я ни пыталась. Открыв по очереди три двери, за которыми было или пусто, или просто навалена мебель, зашла в последнюю.

Луна из окна освещала кровать, а на ней спящего Романа Александровича. Прикрыв за собой дверь, постояла с минуту, думая о том, не пострадает ли моя девичья честь в очередной раз. Пришла к решению, что страдать уже, по сути, нечему, я и так пала за эти сутки ниже некуда, отдаваясь первому встречному.

Кровать широкая, места хватит всем, Вершинин меня, может, и не заметит. Я, конечно, лукавила, обманывала саму себя, ища оправдания, мол, спать мне негде, а в кресле жуть как неудобно. Сама к нему тянулась, не понимая своих эмоций, а из вредности огрызалась и отталкивала, но Вершинин словно этого не замечал.

Пристроилась рядом, уложив удобней больную ногу, повернулась к мужчине, в свете луны был виден четкий профиль, дыхание ровное, сама прикрыла глаза, слушая его, проваливаясь в сон. Было так спокойно с ним рядом, словно так и должно быть. Словно вот здесь, на этой даче я дома, а не где-то там, в Майами, с бывшим бойфрендом-геем.

Сначала не поняла, что происходит, но когда по телу прошла волна возбуждения, обдавая жаром, громко простонала, открыв глаза, в первое мгновенье не понимая, где я.

Роман целовал шею, чуть прикусывая кожу, спускался ниже, задирая майку, обнажая грудь, тут же обхватив сосок губами, втягивая его в рот. Выгнула спину, подставляя себя под ласки. А его руки так настойчиво исследовали мое тело, уже стягивая с бедер шорты и белье.

Не было никакого смысла сопротивляться, я сама его хотела, мое тело, как ненормальное, подчинялось ему, отзываясь на любую ласку. Губы скользят вниз, язык обводит пупок, живот дрожит, ноги широко разведены. А когда он накрыл мою промежность, я совсем потерялась в ощущениях.

Стон вырывается из груди, жар идет по всему телу, его язык натирает клитор, засасывает, отпускает, целует, облизывая половые губы. Мне хочется плакать и кричать одновременно.

Приподнимает под ягодицы, начинает скользить язычком до ануса, втягивая в себя кожу рядом с ним, а меня колотит от возбуждения так, что сбивается дыхание, и начинаю задыхаться.

— Рома… а-а-а-а… а-а-а-а, — я не кричу, тихо поскуливаю, сама двигаю бедрами, трусь о его язык своим лоном.

— Ты моя сладкая девочка, безумно сладкая.

Дергаюсь, напрягается каждая мышца, начинаю кончать на его языке так, что немеют пальцы рук, глотаю ртом воздух, тело бьет оргазм, вырываюсь, но Рома не дает, продолжая засасывать клитор, при этом вонзая в меня два пальца, трахая ими. Снова волна, тело рвет на части, снова кончаю, не успев отойти от первого оргазма, теку на пальцах мужчины.

Это чистое, невероятное удовольствие.

Отпускает бедра, скользит губами по моему животу, царапая щетиной, оставляя на нем мою влагу, рычит как зверь, покусывая его. А меня прошибает новое желание, хочу его, но не просто хочу — хочу попробовать его на вкус, как он меня.

— Дай мне… хочу сама.

— Что?

Рома не понимает, но я резко встаю на колени, тяну его за плечи вниз, заставляя лечь на спину, руками стягивая его белье ниже. Рома подчиняется, а я, обхватив член рукой, делаю несколько движений.

— Орешкина, предупреждаю, не играй со мной.

Его голос вибрирует, а мне все равно, что он там несет. Откидываю распущенные волосы в сторону, глаза привыкли к темноте, смотрю, как завороженная, на крупную головку члена, та блестит от смазки, растираю ее пальцами, еще больше оттягивая крайнюю плоть. Единственный член, который я видела и пробовала, был член Прохорова, не скажу, что мне направилось его ласкать, можно сказать, то были единичные случаи. А вот сейчас я хочу сама.

— Он такой красивый.

Я что, это сказала вслух?

Обхватываю ствол, опускаясь ниже, слизывая выступившую каплю, на вкус солоноватая, веду языком ниже, опускаясь рукой на яйца, они у Вершинина большие, поджатые.

— Дашка, ты решила меня убить?

— Нет, не мешай.

Рома стонет, откидываясь на подушку, а я, вспоминая просмотренные порноролики, делаю все, как там. Вы думаете, девочки не смотрят порно? Девочки смотрят, я вас уверяю. Облизав головку, чуть задерживаюсь на уздечке, а потом резко беру как можно глубже, расслабив рот и горло. Несколько движений, и снова лижу головку, сжимая яйца, помогая другой рукой дрочить ствол.

— Дашка, только не останавливайся… иначе я сдохну.

Чувствую, как возбуждаюсь снова сама от той власти, что сейчас имею над сильным мужчиной, от того, как ему хорошо, как он рычит сквозь зубы. Не знаю, сколько проходит времени, но я реально теку с его членом во рту, увлеченно и со страстью делая минет. Головка набухает еще больше, я беру глубже, несколько движений, и он начинает пульсировать в моих руках.

— Дьявол, кончаю… м-м-м-м-м… сожми сильнее… да, девочка… двигай рукой.

Первые струи спермы прямо мне в рот, глотаю чисто на инстинктах. Двигаю рукой, вынимая его, сперма стекает по моей руке, член дрожит, а я не могу оторвать глаз от этого зрелища, саму аж колотит.

— Даша, передай соль. Даша!

Вздрагиваю от неожиданности, поднимаю глаза, все смотрят на меня, я — на Романа, который просит соли, но тут же в его взгляде читается тревога. Кровь приливает к щекам, резко встаю, ухожу в свою комнату, закрыв дверь.

Господи, веду себя как малолетка. Да, был секс, фантастический секс, но это всего лишь секс, ничего более. Не знаю, что на меня нашло, я ведь совсем не такая, и парень-то у меня был один, и никогда я не общалась с такими мужчинами. Это все, конечно, снова отговорки, сама ведь хотела, сама пришла, сама отдавалась всю ночь. Но вся эта ситуация с Ириной и враньем, что я сама же и выдумала, начинает напрягать. Хочу уехать отсюда.

Сегодня, как разгребут дороги, мы уедем в город, надо найти жилье, завтра на работу. Между нами ничего не может быть, он поиграл, я позволила. Все остались довольны. Он не знает, кто я на самом деле, а я так уже завралась, что противно самой.

— Маш, как дела? — набираю сестренку, стою у окна, кусаю губы.

— О, систер, живая? Так что за мужик вчера был?

— Долго объяснять. Скажи, где папа?

— О, кстати, твой парень-гей мне вчера рассказал новость, что ты с кем-то встречаешься, и он там в Майами не может серфить, рога мешают.

— Ой, да кого ты слушаешь. Так где папа?

— Папа пока дома.

— А про меня спрашивал?

— Нет. Что про тебя спрашивать? Ты девочка послушная, что он скажет, то и делаешь.

— Ладно, пока.

Отключилась, продолжая смотреть в окно, да, я девочка послушная, Машка права, всегда все делала, как скажут, или спрашивала разрешения. Боялась расстроить, не оправдать, при этом не зная, какая я на самом деле. Учусь там, где не нравится, встречалась с тем, кого навязали.

Глава 21

Вершинин

— Роман Александрович, Степанов пришел, вы вызывали. Роман Александрович, все в порядке?

Смотрю на свою секретаршу и не понимаю, что она от меня хочет — или я от нее? Женщина ждет ответа, чихает, вытирая нос платком, но на всякий случай делает шаг назад, открывая дверь, готовая или позвать Степанова, или скрыться за ней самой.

Степанов?

Точно, Степанов должен был принести отчет по продажам за месяц. На планерке с утра ему влетело, но несильно.

— Пусть заходит.

Степанов входит боком, прижимая к себе папку, смотрю на него, а думаю совсем не об отчетах по продажам. Он подходит ближе, кладет папку на мой стол и замирает на месте. Перелистываю бумаги, не вглядываясь в цифры. Орешкина совсем выбила меня из колеи, летаю в облаках как восьмиклассница.