Бешеные псы - Джеймс Грейди

Африканская жена посмотрела на новую чернокожую женщину. Спросила:

— А тебя как угораздило?

Через два часа дневная жара спала. Из окна спальни Хейли увидела Кена, который о чем-то разговаривал на залитой солнцем аллее с «вольным стрелком» и двумя парнями из «местной шпаны».

Уже на ночь глядя вернулся рыгающий скотчем Кристоф.

«Держись, — повторяла она себе снова и снова, превратив эти слова в мантру, звучавшую в одном ритме с вентилятором. — Держись. Держись».

В утренних газетах она увидела фотографию Бобо, труп которого был изрублен на куски мачете. Передвижная полиция сообщала, что он был убит грабителями.

На заре в доме появились четверо мужчин, ни разу не снявших черные очки. Посетители оставили пять упаковок обернутого в фольгу героина, похожих на расфасованный кофе.

Когда они ушли, Кристоф сказал Хейли:

— Передай своим по е-мейлу. Послезавтра мы вылетаем в Прагу. Скажи своим людям, чтобы подготовились к переброске плутония. Я скажу нашим русским.

— Значит, нас ждут еще две ночи, — улыбнулась Хейли.

«Держись, — повторяла она про себя. — Держись».

Вентилятор вращался под потолком.

Еще до зари, когда было темно, зазвонил телефон.

Кристоф вскочил… Хейли даже не могла наверняка сказать, спала ли она. Голый лысый негр скользнул через комнату и схватил трубку. За открытым окном вспыхивали в ночи огоньки.

— Нет! — завопил Кристоф в телефон. — Это все меняет! Яд? — спросил он. — А как девушка?.. Двое?! Ничего удивительного, что он умер!.. Конечно! Ты мне все расскажешь, как только я прикажу! Сейчас же.

Хейли резким движением включила прикроватную лампу.

— Навсегда запомни, какое было число в эту ночь, — сказал Кристоф, повесив трубку.

— Восьмое июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года, — ответила Хейли. В тот день взорвавший свою бомбу сумасшедший и террористы из правого крыла, бомбившие здание Оклахома-Сити, должны были предстать перед американским судом.

— Точно! — сказал Кристоф. — Последняя ночь. Сегодня. Теперь весь мир изменится.

«Нет! — Хейли едва сдержала пронзительный вопль. — Это запланировано на завтра!»

Но она только спросила:

— Почему?

— Сегодня ночью у верховного главы Нигерии генерала Сани Абача была обычная вечеринка для узкого круга лиц… на этот раз для двух индийских проституток. И вот Абача мертв! Сердечный приступ! Но всякому понятно, что дело в лекарствах.

— Каких лекарствах?

— В «виагре»! Если злые языки будут говорить, что это я… Да, я действительно дал ему десять таблеток «виагры» в серебряной коробочке от Тиффани. Идиот! Старый болван! Наверное, сначала он принял по таблетке на каждую проститутку, потом еще одну — чтобы наверняка! Нет, ты только пойми, что он со мной сделал! Он был моим покровителем. Гиены уже начали кружить. Они сожрут его, все его имущество, и, если меня как-то свяжут с мертвым телом или обвинят в смерти генерала…

— То, что Абача умер, ничего не значит. Нам нужно только попасть на самолет до Праги, вывезти героин под видом твоего дипломатического багажа, связаться с русскими и моими людьми.

Когда они приземлятся в Праге, особая оперативная группа ЦРУ через всемирное опознавательное устройство сможет отследить ее ноутбук и мобильник. К тому же ее команда проникнет в обменный сайт. Ударные силы не заставят себя ждать. Они перехватят героин и плутоний. Управление расторгнет сделку с чехами, чтобы убрать Кристофа и русских, посадить их за решетку или до конца дней превратить в неплатежеспособных должников на поводке у хороших парней. Тогда, понимала Хейли, тогда ради этого можно вытерпеть все, что угодно.

Как только в небе забрезжил свет зари, она сказала Кристофу:

— Пора начать следовать нашему плану.

— А мне пора подумать, как остаться в живых.

Кристоф оделся и уехал.

Дом накалялся в лучах встающего солнца.

Настал полдень.

И полдень миновал.

Густой золотистый свет дня наполнил гостиную на втором этаже. На Хейли были кроссовки; паспорт и наличные она держала при себе. Она присела на кушетку с мобильником, ноутбуком и кухонным ножом, спрятанным за пояс.

Во дворике тяжело хлопнула дверца автомобиля. Хейли вскочила. На лестнице раздались громкие шаги.

Кристоф ворвался в комнату, рубашка на нем была насквозь мокрой от пота. Пошатываясь, он прошел к запертому бару. Отпер дверцу, руки его дрожали…

Резко развернувшись, он потряс в воздухе бутылкой скотча и двумя высокими стаканами.

— Спасен! — Он сунул стакан ей в руки, до краев налил виски. Подмигнул. — Смерть решила подшутить над твоим планом. Поэтому я заключил другую сделку. С англичанами. Теперь я служу королеве как ценный шпион.

— С англичанами? Вы?.. Я?..

— Твои американцы всегда думают, что они пуп земли, — сказал Кристоф. — Я уже было пошел к американцам, но люди Абача практически купили их с тех пор, как один из них передал четыреста тысяч долларов группе поддержки президента Клинтона «Голосуй сейчас» в девяносто шестом году в Майами. Так что теперь, если кто-нибудь обвинит меня в смерти Абача или попытается лишить власти, британцы их попридержат. Я приехал вовремя благодаря людям из нефтяной компании, которые позвонили человеку из британского посольства, а он позволил мне превратить себя в героя у него на службе.

— Вы…

— Я сдал им русских… хотя британцы и не получат весь плутоний, кое о чем я уже успел договориться, но вовсе не собираюсь докладывать им об этом. Сегодня в полночь британские агенты наведут шухер в Праге. И все благодаря мне. Я оказал неоценимую услугу народу, который даже американцев может послать подальше.

Вентилятор вращался теперь в черепной коробке Хейли.

— Да ты не волнуйся, — сказал Кристоф. — Раз уж мы с тобой не летим в Прагу, твои люди не попадут британцам на мушку.

— А героин? — прошептала Хейли.

— Был да сплыл. Я перепродал его в Нью-Йорк. Твой народ, как всегда, внакладе не останется.

Кристоф снова наполнил стаканы; они стояли лицом к лицу.

— Жаль, что это не английский джин. Только представь меня в одной упряжке со старым правительством! Ну ладно. Вы, колониалисты, как рак, но по-настоящему умный человек себя убить не даст. За успех. — Он поднял свой стакан. — Все хорошо, что хорошо кончается.

И звякнул своим стаканом о стакан Хейли.

Она пошатнулась.

И выплеснула виски в лицо Кристофу. Он взвыл, стал изо всех сил тереть глаза и наугад попытался схватить Хейли. Она почувствовала, как пальцы ее сжали рукоять кухонного ножа. Ударила Кристофа в пах. Кровь хлынула из его промежности. Забрызгала ее с ног до головы. Кристоф рухнул на пол. Оседлав его, Хейли продолжала наносить кухонным ножом удары в лицо, тело, пах. Она купалась в струях темно-красной жидкости.

Жанна нашла обоих через два часа, когда гостиная заполнилась закатным светом.

Кристоф лежал на полу гостиной — красной глыбой под вращавшимся под потолком вентилятором.

Хейли, вся в крови, сидела, привалившись к дальней стене.

Кен моментально откликнулся на звонок Жанны. Они стояли в комнате над двумя обломками человеческой трагедии, и темнота вливалась в распахнутое окно.

— Он умер, — сказала Жанна, — так что теперь его родня приедет и растащит все. Никому ничего не оставят.

Она улыбнулась человеку, который видел ее улыбку насквозь.

— Как только он умрет.

— Закрой окно, — сказал ей Кен… ласково. — Не то еще мухи налетят. — А что с ней? — спросил он, когда комнату опечатали.

— Ее напарники знают, что она здесь. Если мы подбросим ее к американской нефтяной компании, друзья ее найдут. Она ничего не скажет — это для нее смерти подобно. И потом, посмотри на нее. Это же игрушка, к тому же сломанная. Разве кто-нибудь поверит хоть единому ее слову?

— Держись. Держись, — бормотала Хейли.

В Управлении поверили почти всему, что рассказала Хейли, после того как ее доставили домой.

Зато она сама не могла поверить в то, что ей сказали в Лэнгли или в Замке ВОРОНа. Все протесты врачей заглушало жужжание вентилятора, спрятавшись за которое она пришла к логически ясному и неопровержимому выводу. «Держись» — теперь она знала только это. Ради того, что сделала она, что сделали с ней, можно было бы держаться, если бы все вышли чистенькими. Даже она. Особенно она. Провалившая операцию. Сука. Убийца. Ради того, что сделала она, того, что сделали с ней, можно было бы заплатить самую высокую цену, поэтому Хейли понимала, что в отличие от Фела Кути она по праву заслужила исторический смертный приговор, уготованный всем провалившимся шпионам. Она заразилась СПИДом.

22

Первая рекогносцировка была проведена на Манхэттене, когда в разгорающемся свете зари все вокруг стало более или менее различимо и движение тоже более или менее оживилось, так, чтобы нас не заметили.