Растопить сердце Льва - Татьяна Кошкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В нижнем ящике на кухне небольшой теплый подарок от меня.
Еще из полезного: белая дверь – это выход на второй этаж, там зимний сад. Им занимается садовник, он приходит по вторникам и пятницам в пятнадцать ноль-ноль. В то же время приезжает клининговая служба, у нас с ними контракт. Так что не вздумай сама заниматься уборкой!
Наслаждайся своим новым положением.
Если захочешь где-то прибраться, то приберись в башке у этого рыжего. Там совершенно точно полный кавардак.:)
Я ему устроила взбучку за то, что он привел тебя в свой склеп. Но сама знаешь, с него где сядешь, там и слезешь. Не суди его строго. Постепенно он оттает, дай ему время.
И да, он всерьез собирается спать на диване. Не дай ему совершить эту роковую ошибку.:)
Удачи! Если потребуется помощь, звони. Мой номер у тебя есть».
Улыбка не сходила с лица. Столько понимания от людей, которые даже меньше чем просто ее знакомые. Да, они с Кравцовыми встречались на праздниках у Никитиных, Марина была одним из ее заказчиков, но всегда между ними были сухие, деловые отношения.
Сложила письмо обратно в конверт. Лев стоял рядом и чуть хмурил брови, читая свое послание. Если ей писала Марина, то ему, наверное, Максим.
– Что у тебя там?
Подпрыгнувший после прочтения письма градус настроения вдохновлял на всякие разные хулиганства. Девушка приблизилась на шаг и, встав на носочки, заглянула через плечо. Успела выцепить только пару слов, прежде чем Лев сложил листок вдвое и спрятал в задний карман джинсов.
– А у тебя?
Попытался забрать ее письмо, но Рита ловко увернулась и отбежала на пару шагов.
– У меня там ценные указания от Марины, но только для девочек, – показала язык.
– А для любопытных мальчиков там ничего нет?
О да. Этот взгляд. На лице ни одной эмоции, зато глаза говорят сами за себя. Инстинкт охотника вечен, он живет внутри каждого мужчины и если включается, то просто так от него не убежать.
Он сделал два быстрых шага и почти схватил картинно помахавшую конвертом Риту. Но та ловко извернулась и, смеясь, отбежала к камину.
– Рита, – угрожающе.
Прищурил карие глаза и, прыжком перемахнув через диван, оказался напротив. Через секунду она уже упиралась спиной в стену, глядя на него снизу вверх. Конверт прижимала к груди ладошкой.
– Отдай конверт, – снова угрожающе, но совершенно не страшно.
– Меняю на твой, – улыбалась жертва Льва, которая совершенно не собиралась сдаваться.
– Тебе говорили, что ты невозможная женщина? – злился, делая еще полшага вперед.
Пространства между ними почти не осталось. Тепло двух тел перемешалось, запах ее повседневных духов с нотками зеленого чая и его дымно-медовый.
– Только то, что выносимая, – голос сел.
– Хорошо, что напомнила!
– Ты этого не сделаешь. Не вздумай! Не-е-е-ет!
Наклонился, чтобы подхватить ее под бедра, но тут же получил ладонями по плечам. Конверт выпал из рук девушки и залетел куда-то под елку.
– Еще как сделаю, – засмеялся Лев, все-таки подцепив девушку. Но никуда закидывать ценный груз не стал, просто приподнял над полом. Рита ойкнула и вцепилась руками в его плечи, сквозь ткань толстовки чувствуя горячее дыхание. Приятно и странно волнующе.
Мужчина перенес ее и поставил ногами на диван. Теперь он смотрел на нее снизу вверх.
– Псих, – буркнула Рита.
Недовольство было таким наигранным, что его не приняли всерьез.
– Два часа назад ты говорила, что я слишком стараюсь быть нормальным. Определись уже.
– Ты псих, который слишком старается быть нормальным, – пожала плечами девушка.
Дразнить Льва, кажется, теперь ее любимое развлечение. Особенно если каждый раз она будет чувствовать себя так уютно в сильных руках и ощущать вместо обжигающего холода приятное, медленно проникающее под кожу тепло.
– И каким я тебе больше нравлюсь?
Вопрос огорошил. Рита пошатнулась и обязательно бы рухнула на пол, если бы ее не держали очень и очень крепко. Сердце разогналось и устроило крови такой скоростной забег по организму, что она прилила к щекам.
Этот вопрос, этот взгляд – смущало все, как и руки на ее бедрах. Что ответить, если она сама еще не понимает до конца. То, что произошло в тот день на станции, было наваждением, стихийным порывом, вспышкой желания.
Он не стал дожидаться ответа, уткнулся лбом в ее живот и прошептал:
– Если бы хоть какой-то я тебе нравился, это было бы хорошо.
Обняла, запуская пальцы в шелковистые огненно-рыжие волосы. Она услышала в этих словах все: мольбу о помощи, желание все изменить и невозможность справиться самостоятельно. Кажется, прежде чем родить ребенка, ей придется снова научить ходить его отца.
«Ты мне нравишься. Любой. Даже холодный и злой», – подумала Рита, но вслух сказала совсем другое.
– Я подумаю над этим…
Странный разговор прервал громкий рингтон айфона.
– Прости, надо взять трубку.
Лев отпустил ее и быстро вышел в коридор, что позволило девушке наконец вздохнуть полной грудью и унять дрожь на кончиках пальцев.
Он вернулся через минуту, прижимая к уху мобильник. Сосредоточенный, снова с ледяной маской на лице и тихим голосом:
– Мам, ты с ума сошла? Какие Крыска и Лариска до второго января?
Глава 11
Лев
Кажется, он сошел с ума. Видимо, Макс и Марина здорово начихали в этой квартире. Она вся пронизана безумием. Что это сейчас было? Он правда играл с Ритой? Дурачился? Прижимая айфон к уху, Лев слушал маму через слово.
Не сразу сообразил, что она имеет в виду.
– Левушка, ну Новый год на Бали, понимаешь? С собаками никак нельзя! Кроме тебя присмотреть некому. Они же тебя так любят! Второго января прилечу и заберу, честно-честно.
– Мам, ты с ума сошла? Какие Крыска и Лариска до второго января?
Еще двух такс ему в этом дурдоме не хватало. Черно-подпалой с вытянутым острым носом, вертлявой, как пиявка, с профессиональными навыками вора – за что и получила свое имя Крыска. И высокомерной рыжей, ленивой и степенной длинношерстной Лариски. Воровать? Еще чего! Поднесите на блюдечке. Нет, не на этом, а с золотой каемочкой.
– Черт, мам, тут все изменилось. Я даже дома не живу!
– Левушка, что случилось? – тут же всполошилась его мама. – Ты заболел? Что-то с работой? Где ты? Мне позвонить папе? Он все решит!
– Мама, спокойно. Новости хорошие, скажу при личной встрече. Живу я у Максима, в его квартире.
– О! Ты
