Понравиться леди - Сьюзен Джонсон

Амелия и четверо улыбающихся детей поздоровались со вновь прибывшими.

— Я сказала им, что мы спешим, и они пообещали вести себя прилично, пока ты не распрощаешься с нами.

Ее старший сын сделал вид, будто запирает рот ключом, что вызвало волну смеха. Но вскоре все успокоились.

— Помни, дорогая, я просила помогать тете Амелии с детьми, — сказала Роксана старшей дочери Джинни. — А потом напиши мне, как вы все поживаете.

Она поцеловала и обняла дочку.

— Обязательно, мама. Тетя говорит, что у дядюшки появились новые чистокровные скакуны и он даст мне покататься! — с радостной улыбкой объявила девочка. — Когда ты приедешь в Лонгмайр, устроим скачки.

Рокси просияла, гордая дочерью, даже в своем возрасте считавшейся искусной наездницей. Джинни напоминала ей о собственной юности, беспечной и безмятежной, когда самым большим для нее удовольствием были прогулки по лугам и долинам.

— Дядя Дэвид выписал из Эйршира лучшего в Шотландии жокея, так что скачек будет много.

— Я тоже буду кататься верхом, — вмешался ее старший сын Джеймс. — Тетя Мели разрешила мне брать одну из ее лошадей.

— Только будь осторожнее, дорогой, — сказала Роксана, целуя двенадцатилетнего сына в веснушчатый нос. — Некоторые жокеи не щадят никого в пылу скачек.

— Мама, — фыркнул Джеймс, — я уже выше большинства жокеев и смогу за себя постоять.

— Знаю, дорогой, — кивнула она.

Как же быстро вырос ее сын! Через год-другой он уже отправится в университет. А с ней останутся сыновья-близнецы и Ангус.

Дети едва сдерживали нетерпение, так им хотелось поскорее очутиться в деревне. Эндрю и Алекс обняли мать.

— Мы собираемся каждый день удить рыбу! — гордо объявил Алекс.

— И по ночам тоже, — добавил Эндрю. — Тетя Мели разрешила нам спать в лачуге фермера, той, что стоит у озера, и приходить домой только на ужин.

— Я тоже буду рыбачить, — вставил пятилетний Ангус.

— Мальчики, помогайте Ангусу, — попросила Роксана.

Она обняла младшего сына. В отличие от других мальчиков, темноволосых, как их отец Джейми, Ангус совершенно не походил на Килмарнока и имел рыжие, как у Роксаны, волосы и черты Форрестеров. Она всегда считала, что Господь благословил ее, отвергнув кровь Эрскинов, когда посылал ей Ангуса.

— Но он не может ночевать с нами в хижине, — в один голос заявили Эндрю и Алекс.

— Могу, — запротестовал Ангус.

— Не можешь! — крикнул Алекс.

— Джейми останется с вами на одну ночь, верно, Джейми? — осведомилась Роксана.

— Мы с Ангусом переночуем в нашей собственной рыбацкой хижине, — предложил Джейми, всегда чутко относившийся к желаниям матери.

— Нашей собственной! — довольно воскликнул мигом утешившийся Ангус.

— А вы извинитесь перед Ангусом, — приказала Роксана, строго взглянув на близнецов.

— Пусть остается, если захочет, — отступил Алекс.

— Он может поплавать с нами, — добавил Эндрю. — Просто он плачет по ночам, когда уезжает из дома, вот и все.

— Я не буду плакать, — пообещал Ангус, гордый своим статусом взрослого и наслаждаясь теплом материнских рук.

— Почему бы нам всем там не переночевать? — предложила Амелия. — Когда компания большая, под открытым небом не так страшно.

— Я не хочу ночевать в хижине, — запротестовала Джинни. — И Джулия тоже не захочет!

— Тебе и твоей кузине это необязательно, дорогая, — утешила Амелия, зная, что девочки предпочитают болтать по ночам, лежа в постели.

Роксана улыбнулась дочери, которая в тринадцать лет не могла выбрать между верховой ездой, рыбалкой и другими способами времяпрепровождения, более подобавшими юной леди.

— Слушайтесь тетю Мели и дядю Дэвида, — велела она в последний раз, — и когда через две недели я приеду в Лонгмайр, вы расскажете, как жили без меня.

— Только не задерживайся надолго, — с мольбой прошептал Ангус, прижимаясь к матери.

— Приеду, как только смогу, дорогой, — пообещала она, целуя его пухлую щечку. — А теперь поцелуйте меня, родные. В последний раз, а то я не скоро вас увижу.

Когда дети побежали к экипажам, Роксана повернулась к Амелии:

— Не уверена, что они дождутся тебя, и поэтому не стану задерживать. Не провожай, я найду дорогу.

— Миссис Уэйд сумеет удержать их на несколько минут, — ответила Амелия, голос которой прозвучал странно напряженно. — Перед уходом я хочу, чтобы ты взглянула на новую креденцу [3], которую я купила.

Коснувшись руки Роксаны, она прижала палец к губам.

— Она в кабинете Дэвида.

Роксана озадаченно посмотрела на невестку, но Амелия повела ее к арочному входу в комнату.

— Мне нужен твой совет относительно того, как лучше ее использовать, — продолжала она. — Помнишь тот расписной флорентийский комод в Ангулеме, которым мы так восхищались?

Она энергично закивала, так что черные локоны весело заплясали.

Поняв, что от нее требуется утвердительный ответ, Роксана тоже кивнула:

— Разумеется, помню.

В душе она сгорала от любопытства.

— Пока что я складываю туда книги Дэвида. Но подумываю переставить ее в свою спальню и хранить там белье. Или отвести ее под серебро или дельфтский фарфор. Не уверена… что с ней делать, поэтому помоги мне решить. По крайней мере выскажешь свое мнение.

Амелия молола явную чушь, и голос казался слишком громким в тишине коридора. Открыв дверь, она пригласила гостью войти и тут же так поспешно повернула ключ в замочной скважине, словно за ней гнались все духи ада.

— Что здесь происходит? — нахмурилась Роксана.

У Куинсберри длинные руки. Кто знает, какую ловушку ей могут устроить…

— Тебя желает видеть один человек. — Амелия кивком показала на темную нишу между двумя рядами книжных полок. — И говорите потише, — обратилась она к человеку, который там стоял. — Слуги могут услышать.

Не дожидаясь ответа, она подошла к двери соседней комнаты. Когда Амелия снова обернулась к Роксане, губы ее были плотно сжаты в жесткую линию.

— Я подожду тебя в гостиной, — сказала она, вышла и закрыла за собой дверь на ключ.