Звезда корта, или Стань первой! - Мария Северская

– Ты не понимаешь! – разозлилась Марго. – Не будет другой моей Олимпиады. Потому что эта – моя. Я так решила. Либо сейчас, либо никогда. Я не заслуживаю другого шанса, потому что упустила этот.

Терцов фыркнул.

– Ты себя со стороны хоть иногда слушаешь? Что за бред ты несешь? Не заслуживаю, упустила… Ты получила травму. Это может случиться с каждым. И твоей вины здесь нет никакой. Ты же не специально велела своим костям сломаться? – Он сделал паузу, словно ждал, что девушка начнет возражать, но она молчала. – Я помню, ты сказала, что оказалась недостаточно сильной, чтобы бороться. Я так понимаю, ты имела в виду то, что сбежала домой, не отстояв себя?

Ей не хотелось развивать эту тему, но и обрывать Илью было невежливо. В конце концов, он же не лез к ней в душу и не доставал показным сочувствием. Поэтому она проговорила:

– Допустим.

– Так вот. – Терцов теперь шел совсем рядом с ней. – Да, ты поступила опрометчиво, поддалась порыву, тобой руководила обида и ощущение, что с тобой поступили несправедливо. Но ошибки совершают все. Нет ни одного человека на свете, который ни разу бы не ошибся. И это не слабость, понимаешь? – Он забежал чуть вперед и заглянул ей в лицо. – Марго, послушай, сильный человек – не тот, кто никогда не совершает ошибок, а тот, кто вовремя признает, что сделал их, и пытается исправить. А то, что произошло с тобой, по сути, и ошибкой-то не было. Ты просто устала, как любой нормальный человек. И тебе нужен отдых. Он всем периодически нужен. Мы не роботы и не можем работать на износ. Наш организм – довольно хрупкая штука, и он мстит нам за это так или иначе. А потом, ты говоришь так, как будто все уже решено. А до Олимпиады между тем еще целый год!

Девушка замедлила шаг. Она понимала, что Илья прав, но признавать это не хотела. Может, из природного упрямства, может, из-за того, что осознавала, что за признанием этого факта последуют другие события. Новые перемены. Потому что сразу придется что-то делать, решать, не сидеть на месте.

– Ну и что мне, по-твоему, теперь делать? – спросила она – вовсе не из желания услышать его мнение, скорее чтобы потянуть время.

Парень пожал плечами:

– А это уж тебе решать. Жизнь-то твоя. Значит, и выбирать тебе.

Марго хмыкнула.

– Ладно, предположим, ты прав. А скажи-ка мне тогда вот что, – она уперла руки в бока и пошла на замершего на дороге Илью. – Умалчивать о своих чувствах – это поступок сильного человека или слабого? Делать вид, что ничего не происходит? Играть в какие-то непонятные игры? Предоставлять другим право домысливать?

– Ты о чем? – спросил Терцов, но по тому, как он спрятал глаза, девушка догадалась: он прекрасно понимает, что она имеет в виду.

Марго смотрела на него, словно экзорцист на нечисть. В эту минуту у нее не было иного желания, кроме как вывести его на чистую воду, заставить раскрыть карты. Ей казалось, она видит, как покраснели его щеки, слышит, как участилось дыхание. Даже в темноте она замечала, как быстро-быстро бьется пульс на его шее.

И вдруг это желание пропало – так же быстро, как появилось. Его место заняло дикое смущение. Теперь Марго хотелось провалиться сквозь землю, и она не понимала, что вообще на нее нашло. Зачем она полезла туда, куда ее не звали?

– Слушай, извини, – пробормотала она. – Это не мое дело. Я не должна была ничего такого…

Но Илья не дал ей договорить. Он резко обнял девушку за плечи и привлек к себе, а затем, осторожно приподняв рукой подбородок, коснулся губами ее губ.

И Марго ответила на его поцелуй. Она закрыла глаза, обвила рукой шею парня и прижалась к нему так крепко, словно именно в нем и был сейчас весь смысл ее жизни, словно только он один мог сделать ее счастливой.

Они целовались, стоя посреди улицы, прямо на пустой в этот час проезжей части, и не замечали ничего вокруг. В голове Марго не осталось ни единой мысли, вся она превратилась в ощущение обнимающих ее рук и ласкающих губ.

И вдруг все прекратилось. Раздался сигнал автомобильного гудка, и ребята отпрянули друг от друга, словно ошпаренные. В лицо полыхнул свет фар.

– Ненормальные! – крикнул водитель машины, проезжая мимо них. – Не нашли другого места, чтобы целоваться! – Он погрозил им напоследок кулаком в окно и уехал, а Марго и Илья остались стоять по разные стороны дороги – каждый на своей обочине.

Попрощались они как-то скомканно.

До дома Марго оставалась всего одна улица, и ребята прошли ее в молчании. Казалось, обоим было стыдно за свой порыв, и они теперь не знали, как сгладить неловкость.

Когда уже стояли у калитки, девушке почудилось, что Терцов хочет что-то сказать, и она испугалась, что сейчас он начнет оправдываться, извиняться, а в итоге наговорит ерунды, и обоим станет еще неуютней.

Поэтому она скороговоркой произнесла:

– Я пойду, спасибо за хороший вечер, – и, быстро чмокнув Илью в щеку, скрылась во дворе. Так же быстро пробежала дорожку до крыльца, влетела в дом, пронеслась вверх по лестнице и ворвалась в свою комнату. Сперва плюхнулась на диван, но почти тут же подскочила и бросилась к окну.

Против ожидания, Терцова у ворот уже не было.

Марго постояла у окна какое-то время и лишь затем зажгла в комнате свет.

В эту ночь она пыталась заставить себя заснуть, но тщетно. Не помог ни горячий душ, ни большая чашка теплого молока с медом. Мысли крутились вокруг прошедшего вечера и их с Ильей поцелуя.

«Значит ли это, что Светка была права? – думала девушка. – И он влюблен в меня? Или просто мы оба поддались порыву? А если он любит меня, то почему даже не попытался удержать меня и сказать о своих чувствах? Или поцелуй – это уже признание? Но если так, почему для меня он не внес никакой ясности и я по-прежнему ничего не понимаю?»

Ответов не было.

Часа в два ночи, когда Марго стало окончательно понятно, что заснуть сегодня не удастся, она встала с кровати и, надев поверх пижамы длинную шерстяную кофту, вышла на веранду.

Подвесной фонарь с большой греющей свечой горел. Второй фонарик – поменьше, – стоящий на столе, тоже был зажжен. Девушка не успела удивиться – в кресле-качалке сидел отец. Он задумчиво раскачивался и смотрел в пространство, тянущая свои ветви к дому липа бросала ажурную тень на его повернутый к Марго профиль. Девушка невольно им залюбовалась.

И сразу вспомнилась мама – они здорово смотрелись вместе. Оба высокие, стройные, длинноногие, светловолосые. Когда они шли по городу, прохожие оборачивались им вслед, и маленькая Рита гордилась тем, что у нее самые красивые на свете родители.

Под ногой девушки скрипнула половица, и отец тут же повернул к ней голову.

– Что, – произнес он, – тебе тоже не спится?

– Есть такое, – согласилась она. – А я думала, ты никогда не садишься в мамино кресло.

Она прошла к стоящему у стены небольшому уютному диванчику и с ногами забралась на него, устроилась.

Отец молчал. Тени на его лице складывались в сказочные узоры. Казалось, будто на щеках и лбу мужчины невидимый татуировщик рисует причудливую вязь.

– Мне ее очень не хватает, – вдруг тихо произнес отец. – И дня не проходит, чтобы я не думал о ней.

Марго, не ожидавшая от него такой откровенности, кивнула и уставилась на трепещущее за стеклом фонарика пламя свечи.

– Вот и у меня так же, – призналась она. – Вроде столько лет прошло…

Отец вздохнул.

– У некоторых событий и чувств не бывает срока давности. – Он потянулся за лежащей сбоку от него на перилах веранды пачкой сигарет, взял, открыл, достал одну сигарету, помял в пальцах, а затем вернул обратно, словно передумал. – Мы совсем мало с тобой в последнее время разговариваем. Оно и понятно. Ты в Москве, я вечно в разъездах, у каждого своя жизнь. Мне жаль, малыш, что ты так быстро повзрослела. Мне не хватает той маленькой беззаботной девочки, которой ты была.

На глаза Марго навернулись слезы, и она отвела взгляд, чтобы отец их не заметил.

– Мне ее тоже не хватает.

– Знаю, ты на меня обижаешься, и, скажем честно, есть за что. Я плохой отец. Я должен был после смерти Ириши уделять тебе больше времени, но я предпочел полностью погрузиться в работу. Так было проще, понимаешь?

Девушка кивнула. Уж кто-кто, а она это понимала.

– Она всегда была тебе ближе, чем я. Помню, сколько времени вы проводили вместе. Ты же ей обо всем рассказывала. Даже представить себе не могу, какой ценой далась тебе эта потеря. – Он задумался. – Мне казалось, ты нашла себя, и если не счастлива, то чувствуешь себя на своем месте, а это очень важно. Я не хотел тебе мешать, а порой чувствовал себя ненужным тебе.

Слезы все-таки не удержались в ее глазах и заструились по щекам.