Объект насилия - Б. Седов

И все-таки ни в какое сравнение даже с ними не идет сложность раскрытия преступлений, совершенных теми, кто относится к четвертой группе.

Вот уж кто конкретно шифруется, так это с виду вполне добропорядочные граждане, не имевшие никогда конфликтов с законом. Примерные семьянины, хорошие работники, члены респектабельных клубов и благотворительных обществ, убийствами они стремятся скрыть изнасилования. Как правило, умные и расчетливые, эти маньяки тщательно планируют свои преступления, подготавливают место, куда будет спрятан труп, очень часто знакомятся с жертвой заранее, придумывают повод заманить ее в безлюдное место. Они могут бесчинствовать годами, десятилетиями! А порой им удается так и остаться не разоблаченными.

Все это я узнал из файла, цинично озаглавленного «Брак природы. Сборный портрет и условная классификация особей, представляющих повышенную социальную опасность». Этот заголовок сразу напомнил мне нацисткую теорию о низших расах и выбраковке неполноценных (с психическими расстройствами) субъектов.

«Интересно, а в гитлеровской Германии тоже водились маньяки? – задумался я. – Что за вопрос? Да тогда серийные убийства возводились в ранг добродетели! И не только у фрицев. В не меньшей степени – у большевиков. Период глобальных переломов и перемен – наиболее урожайное время для скрытых садистов и извращенцев, которые остерегаются проявлять свою поганую сущность в благополучном обществе, но сразу же выползают из нор, как только это общество начинает лихорадить».

Следующий файл, который я открыл, был посвящен самым известным серийным убийцам. «Чарли Мэнсон, Роберт Модели, Дэвид Берковиц, Тед Банди, – прочитал я в оглавлении. – Ха! Наш родной Андрей Чикатило! Хоть в чем-то мы шагаем в ногу с Америкой и Европой».

Я спонтанно остановил свой выбор на «Йоркширском душителе» Питере Сатклифе. Это имя, как и все остальные, содержащиеся в оглавлении, – за исключением, естественно, «нашего» Чикатило – я встретил впервые, но почему-то решил начать именно с него. Пролистал документ, отметил, что Сатклифу отведено всего восемь страниц.

И ни строчки прочитать не успел.

– Антон, тебя Котляров, – доложила по селектору секретарша Лариса.

«Чего ему надо?» – недовольно поморщился я и взял трубку.

– Здорово, Серж. Чем порадуешь?

– Номером пятым! – мрачно произнес он. – Ты еще не отказался от мысли рискнуть своей Василисой?

Я сперва не врубился, что значит «номером пятым», что значит «рискнуть своей Василисой». Но хватило и пары секунд, чтобы вспомнить слова Котлярова: «Последняя жертва в реестре маньяка числится под номером четыре».

«Теперь последняя числится под номером пять, – понял я. – Между прошлой жертвой и нынешней прошло чуть более суток. Этот подонок входит во вкус!»

– Когда ее обнаружили? – подавленно спросил я.

– Час назад. В одной из девятиэтажек на Искровском.

– Точный адрес? Серега назвал номер дома.

– Девочка – наркоманка. Зашла в подъезд, чтобы сделать укол. На крышке мусоропровода нашли шприц, обгорелую ложечку и чек героина.

– Блондинка?..

– …в джинсах и топике, – продолжил за меня Котляров. – Сережка в пупке. Свернута шея. Номер на животе написан красным фломастером. Девочке лет восемнадцать. Короче, все как и раньше. Ничего не изменилось.

– Кроме одного, – уточнил я. – До этого он убивал только ночью. Теперь и днем. У тебя есть имя жертвы?

– При ней не было никаких документов.

– Еще какая-нибудь информация? – Я вышел из кабинета, коротко бросил Ларисе: – Соедини с новостями.

– Опять Нумератор? – сразу же догадалась она.

В ответ я безнадежно махнул рукой, слушая, что говорит Котляров.

– …больше ничего. Прокуратура сейчас закрывает подробности даже для своих.

– Как появится что-то еще, сообщишь?

– Что я и делаю, – ехидно заметил Серега. – Ты разве не замечаешь? Кстати, познакомился с вашей Светкой. Симпатяжка…

– Расскажешь потом, – бессовестно перебил я, неблагодарный. За эксклюзивную информацию, которую оперативно сливал НРТ, Котляров имел полное право рассчитывать, что я хотя бы внимательно выслушаю его планы насчет Светланы. Я бы и выслушал, если бы не вмешался маньяк. – У меня по другой линии отдел новостей. Надо готовить экстренный выпуск. Извини Серж. – Я выхватил у Ларисы из руки другую трубку. – Андрей Гордеевич, опять Нумератор! Час назад на Искровском нашли девочку со свернутой шеей. – Я коротко передал ту куцую информацию, которую только что получил от кузена.

– Сейчас пошлю туда группу, – оживился Келле. – Через час сможем дать сюжет в экстренном выпуске.

– Менты вашей группе несказанно обрадуются, – сыронизировал я.

– Не привыкать, – небрежно бросил главный выпускающий новостей. И добавил: – А ведь я все же заставил своих модниц повытаскивать из пупков все блестящее.

«Наверное, не вы один, Андрей Гордеевич. – Я вернул трубку Ларисе и убрался к себе в кабинет, где меня дожидалась история „Йоркширского душителя“ Питера Сатклифа. – Скоро все девушки в нашем городе сменят джинсы и топики на мрачные балахоны. И лишь одна Василиса будет рассекать по улицам с проколотым животом напоказ. В поисках неприятностей.

В поисках Нумератора.

Вот будет здорово, если она его все же найдет!»

Часть вторая ДЕВОЧКА ПО ГОРОДУ ГУЛЯЕТ…

Глава 1 КАБЛУЧКИ ПО АСФАЛЬТУ

С погодой повезло. Весь день лил дождь, но к вечеру прояснилось – Небесная Канцелярия смилостивилась над рабой божьей Василисой, дебютирующей на телеэкране в главной роли «Объекта насилия». На первую охоту на грабителей, насильников и – главное! – на Нумератора девочку с едко – лиловыми волосами провожало выглянувшее в просвет между тучами солнышко.

В одиннадцать вечера на набережной Мартынова возле второго Елагина моста остановилась неприметная белая «копейка», из которой выбрался худощавый высокий парень с черным полиэтиленовым пакетом, оценил взглядом не внушающее метеорологических опасений небо и, похоже, остался доволен. Парень отошел на несколько шагов от машины, развернулся и, подняв левую руку, посмотрел на… Любой непосвященный не засомневался бы ни капли, что смотрел он на часы – на очень большие, абсолютно несуразного вида часы.

На самом деле на запястье оператора «Объекта насилия» Семена Квачкова был надет вынесенный полуторадюймовый ЖК дисплей – верх фантазии техников НРТ, еще в мае несколько дней посвятивших вопросу: как поудачнее скрыть относительно громоздкую видеокамеру с высокой светочувствительностью, способную в полумраке петербуржских белых ночей со средних и больших расстояний давать более или менее профессиональную картинку? Проверенные временем миниатюрные камеры, с коими до сих пор приходилось иметь дело актерам и операторам «Подставы», таким повышенным требованиям не отвечали. Вот и пришлось поместить в обычный пакет профессиональную «Сони», снабженную объективом «Пентакс» с автоматической диафрагмой и электронным стабилизатором изображения, успешно компенсирующим легкую тряску камеры при ходьбе. Впрочем, стабилизатор, каким бы продвинутым он ни был, не панацея, и бедняге Квачкову, тренируясь, пришлось несколько дней с пакетом в руке разгуливать по телестудии походочкой педераста. Главное: не шагать, а буквально плыть эдакой белой лебедушкой; да еще и рука с пакетом должна при этом висеть безжизненной плетью – нельзя шелохнуть не то что плечом, даже пальцем. Рука затекала.

Сотруднички провожали ехидными взглядами и отпускали вслед сальные шуточки.

Но Семен героически прошел через все испытания. К субботе он научился снимать из пакета не хуже, чем с плеча или с руки.

В отличие от Квачкова Василиса могла работать с привычной скрытой камерой – как-никак, антигерои «Объекта насилия», которых ей предстояло снимать прямо в процессе общения, должны были находиться от объектива не более чем в десяти шагах.

…Убедившись по дисплею, что камера нацелена туда, куда нужно – в кадре «копейка», – Семен достал из кармана сотовый телефон.

– Ну что, Мальвина? Твой выход на сцену. Роль не забыла?

– Угу.

– Чего угу?!!

– Вылеза-а-аю, – тоном капризной звезды ответила Василиса, стараясь сбросить навалившееся вдруг нервное напряжение. Ей предстояло сыграть первую постановочную роль в своей жизни. Эффектно выбраться из машины, помахать ручкой Семену, сказать на камеру несколько слов, опять помахать ручкой Семену, развернуться и красиво уйти – сценарий пролога, написанный Ольгой на тот случай, если нам через какое-то время приспичит выпустить документальный сериал о злоключениях объекта насилия, а, может быть (чем черт не шутит?), и о поимке с поличным маньяка.