Амур с оптической винтовкой - Галина Романова

– Не могу знать, товарищ полковник.

А он и правда не знал, что сказать. Леху бы сюда! У того в башке мгновенно версии рождаются. И как показала практика, всегда правильные. А тот был изгнан из кабинета. И булочками теперь наверняка расстройство зажевывает.

– Странно, капитан, не находишь?

Полковник воткнул в уголок рта дужку от очков, покусал ее, устремив отсутствующий взгляд за окно, где изнывал от жары майский полдень.

– Сынок подслушал разговор матери, и та к утру померла. Пришел покушать в ресторан. Перекинулся парой слов с официантом. Того той же ночью пристрелили! У меня к тебе вопрос, капитан… Парень так следит? Или кто-то по его следам ему в затылок дышит?

Артем промолчал, и полковник в сердцах швырнул очки на стол, пробормотав:

– Вот и я о том же! Кто он такой – этот пацан? Кто ему так покровительствует? То адвоката ему крутого присылают, то звонят по его вопросу, хлопочут. Кто он такой, Григорьев?

– Не знаю, товарищ полковник, – признался Артем и, как только глаза начальства потемнели, а это было еще одним скверным признаком, поспешил добавить: – Пока не знаю.

– Ну так узнай, Григорьев! – проворчал полковник и кивком указал ему на дверь. – Завтра к утру чтобы вся информация на парня у меня лежала на столе. Тяжело одному – привлеки кого-нибудь. Друга своего, к примеру. Но предупреждаю! Делать это вы должны тихо! На цыпочках буквально! И никаких контактов с самим Романом Ростовским.

– Разрешите идти?

– Ступай…

Леха удивил. Он не только не съел все булки, а было их семь штук куплено. Он поделил их по братски, оставив ему на тарелке три целых, и одну откусанную наполовину. Характерный Лехин прикус с редкими верхними резцами Артем узнал бы и без стоматолога.

– И даже чайник горячий! – ахнул он, приложив ладонь к пузатому пластиковому боку. – Удивлен! Спасибо, друг!

– После того как тебя бросила любимая девушка, – притворно опечалился Леха, – приходится взваливать всю заботу о тебе на себя.

Артем кинул в его сторону хлебный мякиш, слепив его из носика булочки.

– Она меня не бросала! – возмутился он, прожевав.

– Да ну! А чего же она сделала?

Леха развалился на стуле, скрестив пальцы рук на животе, где у него на рубашке отсутствовала пуговица. Выговор Маринке!

Он знал всю историю воскресного вечера, когда Артем во время телефонного разговора с другом застал Наталью за сборами. Знал дословно! Но уже четвертый день – а был сегодня четверг – он заставлял Артема снова и снова повторять. И получал удовольствие, когда нахваливал друга за принципиальность. И жал ему руку и неизменно добавлял:

– Молодец! Я бы так не смог!..

– И что же она сделала, друже?

Руки друга съехали с живота, и Артему открылся Лехин бледный волосатый живот. Чуть левее этого места у Лехи имелся шрам от пулевого ранения. Давняя страшная история, тогда Леха чудом остался жив, зачем-то вспомнил Артем. И тут же пожалел друга. И именно из жалости, а не для того, чтобы доставить тому удовольствие, он сказал:

– Она начала собирать вещи, чтобы спровоцировать меня, Леха. Ты же знаешь!

– Спровоцировать на что? – Леха по-кошачьи зажмурился.

– На то, чтобы я остановил ее. Чтобы начал уговаривать. И она бы под шумок поставила свои условия.

– А ты что?

– А я не стал ее уговаривать. И даже не остановил. И она сильно расстроилась. И папе пожаловалась. И он наутро звонил и бранился. Отстань, Леха! Ты же все знаешь!

И Артем взял с тарелки вторую булочку.

– Молодец, уважаю! – вскочил Леха с места и протянул ему руку. – И именно поэтому мне теперь приходится заботиться о тебе, друг! А если ты мне сейчас в лицах расскажешь, о чем шептался с полковником, я вообще готов стать тебе родной матерью!

Артем раздвинул губы в ядовитой ухмылке. Так запросто он ни за что не выложит ему новость, которой Леха останется доволен. Он еще над ним поизмывается.

– Эй, что ты делаешь?! – ахнул Артем, когда Леха схватил с тарелки оставшуюся целую булочку и откусил от нее. – Обнаглел?!

– Это, Тёма, штрафные санкции. За твой выпендреж. – Леха в два глотка сожрал его булку. – А не хочешь, можешь и не рассказывать! Я и так знаю, что тебе сказал полковник.

– И что же?

Артем сел на место, успев схватить с тарелки половинку булки, пока Леха и до нее не добрался, проглот хренов.

– А он тебе велел потихоньку собрать на молодого Ростовского информацию, так?

– Допустим.

Артем недовольно покосился на друга. Интересно, что за мегамозг кроется в этой неказистой черепной коробке, успевшей к сорока четырем годам изрядно полысеть? Вот скажите, откуда он мог узнать? Не под дверью же подслушивал! Он успел три с половиной булки сожрать и чайник вскипятить, а для этого надо было сначала за водой сходить на первый этаж. Чайник точно с утра был пуст.

– И зачем-то это нашему осторожному начальству надо, – продолжил разглагольствовать друг в разверзнутой на пупке рубахе. – А зачем? Зачем он просит тебя собрать информацию, запретив нам с тобой заниматься смертью его матери? Что не так, Тёма? Что-то не так?

– Допустим. – Он доел, допил чай, смахнул с одежды крошки, глянул на друга замороженным, нечитаемым взглядом. И предложил: – А угадай!

– А попробую! – хихикнул Леха, сев за свой стол напротив. Кивнул на включенный компьютер. – В новостях во вторник показали сюжет. В одном из спальных районов были обнаружены трупы молодого мужчины и его девушки. Смерть, предположительно, наступила от огнестрельных ранений. Фамилию девушки не скажу, не запомнил. А вот фамилия мужчины показалась мне знакомой. Но слушал вполуха. Маринка еще расшумелась. Короче, ускользнула от меня информация. А сейчас, когда ты шестерил перед начальством, я этот сюжет в компе нашел. И вспомнил! Вспомнил, Тёма, что не давало мне покоя в фамилии парня!

– И что же? – поскучнел сразу Артем.

Сенсации не получилось. Леха, как всегда, оказался на высоте.

– Это тот самый официант, который пять лет назад проходил свидетелем по факту исчезновения господина Ростовского. Не смей отрицать, я уточнил на всякий случай! – предостерег друг.

– А я и не собираюсь, – вяло улыбнулся Артем.

– И если полковник в этой связи попросил потихоньку собрать информацию на молодого Ростовского, то значит что?

Друг поднял вверх указательный палец, похожий на высушенный сучок. Следствие артрита, разбуженного все тем же ранением.

– Наш мальчик решил там отобедать? – спросил Леха, подводя черту под своими предположениями.

– Отужинать, – уточнил Артем и покачал головой. – Ну, ты даешь!

– Обращайтесь, – с фальшивой скромностью склонил Леха голову.

И тут же нагло задрал ноги на край стола. Штанина на левой ноге задралась, и взору друзей предстала рваная вдрызг резинка на носке. Минуту они ее рассматривали, а потом заржали.

– Маринка обнаглела, – проворчал Леха, отсмеявшись и спрятав свой конфуз под столом. – Совсем за мной не смотрит!

Смотрит! И еще как смотрит! То в гараж придет за ним. Во вторник, будто случайно, с работы встретила. Проходила, говорит, мимо. А то, что носок драный и пуговица на рубашке оторвана, так Леха сам виноват. Мог схватить из груды неглаженого белья первое, что под руку попалось. И надеть на себя.

– Наташа у тебя была другая, – мечтательно закатил глаза друг. – Ее упрекнуть было не в чем!

– Зато меня было в чем, – кисло улыбнулся Артем. – Знаешь, сколько грязи на меня ее папаша вылил! Устал слушать!

– Послал бы его.

И Леха тут же начал рассказывать историю про то, как укрощал своих тестя и тещу, пока они все еще жили вместе. История эта сильно напоминала Артему бородатый анекдот, но он молчал и терпеливо слушал.

Друг закончил на неожиданной ноте:

– А ты знаешь, что она исчезла? – спросил он.

– Кто? Твоя теща?! – не поверил Артем. Мать Маринки казалась Артему гранитным памятником – таким же крепким и таким же вечным.

– Свидетельница! Девушка Романа Ростовского. Она исчезла!

– Не понял… – мотнул головой Артем. – Куда исчезла? Как ты узнал? Что, было заявление от родителей?

– Родителей там – одна мать. – И Леха для наглядности снова продемонстрировал ему свой артритный палец. – Никакого заявления не было. А узнал я, потому что… Потому что захотел вчера поговорить с девчонкой. Просто узнать про Рому подробнее, что за человек и все такое. А ее нет! В школу на консультации перед экзаменами не ходит. Соседи ее не видели.

– А мать что?

– А мать утверждает, что с ее дочерью все в порядке. Что она просто где-то готовится к экзаменам.

– Где это: где-то? – фыркнул Артем.

– Где ее никто не отвлекает, со слов матери. Мол, увезла дочь, и это ее право.

– Не поспоришь! – вывернул обескураженно нижнюю губу Артем.