Печальные ритуалы императорской России - Марина Логунова

В процессии принимали участие четыре православных священника, облаченные в великолепные ризы, хор из тридцати певчих, за которыми следовали два маршала, предшествуя телу. Гроб, обтянутый черным бархатом, везли на санных дрогах шестернею очень малорослые вороные лошадки, позади на дрогах сидел брат умершего, карлик лет 50, и поддерживал гроб, охватив его руками. Тотчас за телом шли двенадцать пар лилипутов, держась попарно за руки, одетые в черные кафтаны, с длинными, волочившимися по земле мантиями, обшитыми флером. Еще красивее была процессия карлиц: они шли за мужчинами в таком же порядке и по росту размещены были наподобие органных дудок. Для комического контраста по сторонам процессии следовали солдаты-преображенцы самого высокого роста со свечами в руках, а четыре гайдука-гиганта были ассистентами двух маленьких плакальщиц, сопровождавших погребальную колесницу, которую везли восемь крошечных лошадок. Высокорослый царь со всем своим окружением без траурного одеяния заключал шествие,[190] что подчеркивало карнавальный характер действа.

Похороны членов семьи

Похороны членов правящей семьи имели особое значение. Петр I, как уже было отмечено, не всегда участвовал в похоронах своих близких родственников, однако в 1706 г. он провожал в последний путь единственную из своих теток, дожившую до времени его реформ, царевну Татьяну Михайловну (05.01.1636–24.08.1706, погребена 24.08.1706 г.), которая была похоронена в Вознесенском монастыре Московского Кремля. Она пользовалась большим уважением в царской семье, благоволила патриарху Никону, перезахороненному по ее ходатайству в основанной им Новоиерусалимской обители, была крестной матерью царевен Марфы Алексеевны, Марии, Феодосии и Екатерины Иоанновных и царевича Алексея Петровича.

«Чин погребения царевны Татьяны Михайловны» напечатан в «Древней российской вивлиофике» Н. И. Новикова.[191] Царевна и великая княжна Татьяна Михайловна скончалась 24 августа 1706 г. в первом часу ночи, похороны проходили по старой русской традиции.

В тот же день ее тело было положено в Вознесенском монастыре в соборной церкви Вознесения Господня. Из ее хором гроб, покрытый травчатым атласом с золотым шитьем, комнатные стольники вынесли лестницей, которая находилась рядом с хоромами, до площади, а там гроб поставили на приготовленный одр, обитый алым сукном, затем одр и гроб с телом пронесли мимо церкви мученицы Екатерины до Вознесенского монастыря. Перед гробом шли священники и дьяконы с иконами и крестами, представляя группу духовных лиц.

Шествие сопровождали певчие «государынь цариц и царевен», обслуживавшие женскую половину царской семьи, патриаршие певчие и архиерейские дьяки и певчие, по очереди певшие «надгробное пение». Перед гробом несли его кровлю с покровом из муара брусничного цвета с узорами, вышитыми золотыми и серебряными нитями. За гробом шествовал племянник Петр I и другие члены царской семьи по чину: царицы Марфа Матвеевна и Прасковья Федоровна, царевны-племянницы: Мария, София, Наталия Алексеевны и Екатерина Иоанновна, все в «печальном смирном» платье со свечами. Группу царственных родственников окружали бояре, окольничие, думные и ближние люди, одетые по новой моде в черные французские и саксонские кафтаны, «по обе стороны их государского пути». Замыкали шествие комнатные и ближние люди, боярыни и жены приближенных, стольники, стряпчие, московские дворяне, дьяки, жильцы в черном же платье со свечами. Церемония по традиции сопровождалась колокольным звоном, он начался благовестом на Ивановской колокольне с момента выноса тела. Во время принесения тела в монастырь звон производился по древнему обыкновению «тихим возгласием» и в монастыре звонили «по обыкновению». После божественной литургии в монастыре было совершено погребение тела митрополитами с собором. У могилы по приказу Петра I во всю «четыредесятницу переменялись в сутки, дневали и ночевали боярские и окольничие и думных людей жены», т. е. производился традиционный сорокадневный караул, являвшийся обязательным для похорон царственной особы.

В «Чине погребения» роспись участников дневания занимает в несколько раз больше места, чем описание самих похорон. С одной стороны, для современников дневание было почетной обязанностью, дававшей возможность проявить верноподданнические чувства ко всей правящей фамилии. С другой стороны, участие в карауле было неким знаком степени приближенности представителей различных фамилий к правящей верхушке. В первую очередь задействованы были родственники. В похоронах мужчин у могилы несли дежурство мужчины, у женских могил дежурили дамы. В данном случае в дневаниях принимали участие представительницы семей: Черкасских, Апраксиных, Долгоруковых, Салтыковых, Волконских, Лихачевых, Шереметевых, Львовых, Лопухиных, Хованских, Жироваго-Засекиных, Нарышкиных, Стрешневых, Голицыных, Мусиных-Пушкиных, Головиных, Шаховских и др. По сути дела, это достаточно полный список представителей элиты общества. Кроме них дежурили у могилы представители московских чинных людей, стольники и дворяне по пять человек в сутки, фамилии их, в связи с небольшой значимостью, не указаны. Отказ от участия в дневании надо было объяснить уважительной причиной, ее отсутствие могло навести на различные мысли о причинах, побудивших некоторых дам пренебречь почетной обязанностью.

В похоронах своей тетки Петр I проявил такт и уважение к родственнице, не изменяя сложившийся в XVII в. ритуал: похороны происходили быстро, состав процессии, маршрут следования, использование цвета – все традиции были соблюдены. Царь продемонстрировал терпимость по отношению к своим сводным сестрам, из документа следует, что царевна Софья также принимала участие в шествии наряду со своим единокровным братом. Отмечены были новые наряды царского окружения – черные французские и саксонские кафтаны.

При внимательном отношении к вопросам этикета кажется странным безразличное отношение Петра к смерти своих новорожденных детей, особенно девочек. Вебер пишет о смерти царевны Натальи Петровны, родившейся 3 марта 1713 г., скончавшейся 27 мая 1715 г. и похороненной в недостроенном Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге. Через день после этого печального события царь со всем двором отправился в Кронштадт. Описание похорон и траура отсутствует, зато говорится о веселом празднике, устроенном царем: Петр I пригласил всех в «увеселительный домик Петергоф», где все напились, принимая венгерское из рук царицы (!).[192]

Детская смертность была велика, супруги и подруги царя не страдали бесплодностью, смерть новорожденной девочки, которая не могла по определению принимать участия в династических претензиях на престол, не очень трогала родителей. Установить, где были похоронены мертворожденные, умершие в родах или сразу после них дети, пока не удалось. Иногда остается непонятным, по какой причине кого-то из детей везли хоронить на далекое расстояние, как это было, например, в случае с сыном Петра I царевичем Павлом Петровичем, родившемся 2 января 1717 г. в Везеле (Пруссия), скончавшемся на следующий день 3 января и погребенным 12 марта 1717 г. в недостроенном Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.[193] Причины, побудившие царя перевозить тело новорожденного младенца для похорон через половину Европы, неясны. В связи с этим не всегда возможно указать точное количество царских детей, и вопрос об истинном количестве детей Петра I, даже рожденных в официальных союзах, остается открытым.

Новый церемониал похорон нашел применение при погребении кронпринцессы Шарлотты-Христины-Софии, жены царевича Алексея Петровича (урожденной принцессы Брауншвейг-Вольфенбюттельской) (18.08.1694–22.10.1715, погребена в Петропавловском соборе 27.10.1715 г.).

12 октября 1715 г. она разрешилась от бремени великим князем Петром Алексеевичем и скончалась через 10 дней после родов. Царь «смотрел анатомии принцессы», т. е. участвовал во вскрытии ее тела, на что указывает Ф.-Х. Вебер.[194] Тот же автор свидетельствует и о бальзамировании тела, с непокрытым лицом выставленного перед похоронами в дворцовой зале.

В день похорон принцессы 27 октября 1715 г. супруга Петра I Екатерина Алексеевна родила сына, также названного Петром. Празднества и ликования по случаю рождения царевича Петра Петровича продолжались целых 8 дней, очевидно, в связи с тем, что за печальным последовало радостное событие – царица подарила супругу законнорожденного возможного наследника престола, траурные мероприятия отошли на второй план, уступив по значимости событиям более жизнеутверждающим. 6 ноября 1715 г. был совершен обряд крещения новорожденного. Восприемниками стали короли датский и прусский, обряд праздновался с особым великолепием. На том же острове Енисаари (Заячьем), где 27 октября в Петропавловской крепости хоронили Шарлотту, был устроен фейерверк.[195] Все перемешалось: похороны, устроенные с театрализованным, западного образца ритуалом, и празднование в честь рождения мальчика, которому предопределялось стать наследником престола, но который погиб при не вполне понятных обстоятельствах 25 апреля 1719 г.