Ивы зимой - Уильям Хорвуд

— Нет, приятель, его не нашли. Совсем не нашли. Он исчез, пропал.

— Ну хоть Река на месте, — заметил Рэт. — Течет себе помаленьку, и то ладно.

Тут Барсук окончательно убедился в том, что долгое падение с высоты оказало на Водяную Крысу куда более сильное влияние, чем можно было предположить, судя по первым впечатлениям. Он решил, что лучше отвести несчастного парашютиста без лишнего шума куда-нибудь в тихое, теплое, надежное и, главное, безопасное место.

— Хорошо бы тебе пойти ко мне домой, Рэт, — ласково, но твердо сказал Барсук. — Там тебя будут кормить и присмотрят за тобой, пока ты окончательно не оправишься от пережитого потрясения. На это уйдет, наверное, несколько недель, а то и месяцев. Ты должен побольше спать, поменьше нервничать, да и вообще…

— Барсук, знаешь… — попытался перебить его Рэт.

— Я знаю, старина, что лучше бы тебе сейчас совсем не говорить и постараться ни о чем не думать…

— Но, Барсук…

— …потому что ты, друг мой, не совсем это… понимаешь…

— Но ведь…

— …поэтому-то мы сейчас пойдем, а поговорим потом, позже.

— Хорошо, Барсук, — как-то вяло и покорно кивнул Рэт, отчаявшись поговорить по душам со своим обычно чутким другом.

Вздохнув, он неспешно побрел за Барсуком, возглавившим процессию, направившуюся к его дому в чаще Дремучего Леса.

Итак, Барсук окончательно понял, что старине Рэту после полета стало совсем плохо (одна надежда — что не навсегда), что дружище Крот пропал (скорее всего навсегда), что ко всему прочему и Тоуд тоже куда-то запропастился (по всей видимости, весьма надолго). Исходя из имеющихся печальных обстоятельств, Барсук решил взвалить на себя нелегкую организаторскую ношу, что требовало решительных и твердых действий, как он их себе представлял. Принимать решения, отдавать приказы, мгновенно реагировать на все изменения обстановки — и, хотя вряд ли удастся все вернуть к прежнему благоденствию, можно навести хоть минимальный порядок в том, что имеется, и придать хоть какой-то смысл дальнейшему существованию. Такой уж он был, этот Барсук. Только так — мудро, достойно и ответственно — мог действовать тот, кого так уважали и даже почитали все окрестные обитатели на обоих берегах реки.

По прошествии недели с того драматического дня, недели, в течение которой не нашлись ни Крот, ни Тоуд, как не пошел на поправку и Рэт, продолжавший что-то нести о чудесах Белого Света и особенно — его Дальних Краев, Барсук заявил Выдре:

— Послезавтра мы должны провести мемориальную службу в память о Кроте.

— Ты думаешь? — усомнился Выдра. — А не рановато ли? Я в том смысле, что Крот, может быть, все-таки еще жив.

— «Все-таки, может быть», — фыркнул Барсук. — Нужно быть реалистом и признавать очевидную очевидность очевидных фактов. Крота нет. Он пропал и исчез. Нет его больше. Но нам он еще может сослужить добрую службу — наш безвременно ушедший и любимый всеми Крот. Следует признать, что психические сдвиги, происшедшие в голове нашего друга Рэта вследствие падения, оказавшего, похоже, необратимое воздействие на разум вышеупомянутого зверя… Короче, мы обязаны собраться и должным образом помянуть Крота. Это в свою очередь может оказать положительное воздействие на Рэта и вернуть его разум к реальности.

— Но ведь…

— Нет! Только не ты! — завопил Барсук. — Мне только не хватало, чтобы и ты повредился умом и стал отрицать то разумное И верное, что я предлагаю.

Выдра только пожал плечами. В последние дни он стал склоняться к мысли, что именно он и только он и остался в добром душевном здравии после того, как Крот и Тоуд пропали (или что там с ними случилось), Рэт заладил свое бормотание про Дальние Края, а с Барсуком стало совсем невозможно разговаривать. Раздражительный и агрессивный, обуреваемый жаждой деятельности, Барсук настойчиво пытался сделать что-то там и тогда, где (и когда), по мнению Выдры, разумнее всего было бы ничего не делать.

— Завтра вечером, в сумерках, мы начнем поминовение. — Барсук решил изменить сроки проведения важного мероприятия. — Соберемся и почтим память Крота на том месте, где он простился с жизнью ради того, чтобы остались в живых другие.

— Хорошо, — решив не спорить, кивнул Выдра.

— Не забудь привести Портли. Присутствовать должны все. Я проинструктирую ласок и горностаев, как подобает вести себя во время таких мероприятий.

— А что, им обязательно нужно быть там? — удивился Выдра. — Крот не то чтобы очень любил их, да и они не были от него в восторге. Помочь в его поисках они если и согласились, так только клюнув на высокую награду, которую вы с Рэтом им пообещали. Как-никак — чай в гостях у самого Барсука…

— Чай? Какой чай в такое время? Ох уж эти алчные и мелочные твари! — патетически взвыл Барсук. — Нет, они недостойны присутствовать на мемориальной церемонии, посвященной памяти нашего благородного друга. Пусть проваливают обратно в Дремучий Лес! А вместо них вызовем кроликов, чтобы создать массовость. Все, теперь мне нужно сосредоточиться и хорошенько обдумать все детали.

Выдра только кивнул и направился к гостевой спальне, где, строго следуя предписанному постельному режиму, жил в эти дни Рэт. Вздохнув, Выдра присел на край кровати и устало сказал:

— Скорее бы ты очухивался, старина Рэт. Барсук-то, гляди, совсем голову потерял. Вон чего надумал. Слушай, а ты действительно веришь, что Крот не… не потерян для нас навсегда?

— Потерян? Не больше, чем мы с тобой. По крайней мере я так считаю. Ведь посуди сам: без Крота все было бы по-другому, если бы вообще что-нибудь было. А все осталось по-прежнему. Я не чувствую, чтобы хоть что-то изменилось. Он просто не здесь сейчас, не с нами. Слушай, Выдра…

— Да, Рэтти.

— А вы действительно хорошо его искали?

— Обшарили все — от Тоуд-Холла до плотины и даже под нею. Ни слуху ни духу. Как сквозь землю провалился. Мы искали и звали его — бесполезно. Я даже, без ведома Барсука, организовал ласок и горностаев на еще одно прочесывание — все напрасно.

— Он был жив, услышав за дверью шаги Барсука, Рэт перешел на шепот. — Сама Река сказала мне об этом. И я не думаю, я не верю… Я просто знаю наверняка, что он в порядке, а все это — только кошмарный сон. Но то, что задумал Барсук — эту мемориальную чушь, — нужно выполнить, хотя бы ради самого Барсука, ради его душевного здоровья. А то он мне в последнее время что-то не нравится.

С этими словами Рэт заговорщически подмигнул, чем несказанно порадовал Выдру, удостоверившегося наконец в том, что его друг скорее идет на поправку, чем погружается в трясину болезни, как полагал Барсук.

— Значит, завтра, — сообщил Барсук, вваливаясь в спальню. — С наступлением сумерек. Соберите Портли, Племянника Крота и кроликов. Попрощаемся со старым другом и почтим его память с подобающей торжественностью и со всей необходимой… этой… атрибутикой.

— Да-да, — кивнул Выдра и поспешил выскользнуть на улицу, чтобы вместе с несколькими помощниками еще раз — просто для очистки совести — осмотреть часть берега реки, дабы на следующий день без опаски признаться: сделано было все, что возможно.

Прошла ночь. Рассвело. Утро выдалось ясным и морозным, но после полудня небо затянули плотные белесые тучи — верные предвестники снегопада. Те же самые тучи увидел в тот день и Крот. Они и подтолкнули его к мысли, что пора срочно выбираться с острова, чтобы не застрять на нем еще неизвестно на сколько.

В сумерках у ивы, на корнях которой Крот начертал свою благородную и великодушную последнюю волю, собралась внушительная компания. Во главе мероприятия, разумеется, был Барсук, нацепивший по такому случаю траурную черную повязку на рукав. Вслед за ним мимо двух шеренг кроликов, выстроившихся в почетный караул, прошествовали Рэт Водяная Крыса, Выдра, Портли и Племянник Крота. Кроликов здесь собралось действительно изрядно. Разумеется, пришли они скорее из любопытства, но массовость мероприятия была обеспечена сполна.

Некоторая мрачная торжественность витала над участниками церемонии. И это несмотря на то, что двое из них, а именно Рэт и Племянник Крота, вовсе не были убеждены, что Крот сгинул навеки. Ничто, ну ничто не наводило их на эту мысль. Скорее даже наоборот. Тем не менее все они — поверившие или нет — собрались в указанный час у мрачно и величаво текущей реки, чтобы почтить память пропавшего. К началу церемонии подоспели и первые снежные хлопья, посыпавшиеся из низких туч.

— Друзья мои, — величественно начал свою речь Барсук, — мы с вами собрались здесь, чтобы почтить память того, кто…

По мере того как Барсук развивал свою мысль, у всех сомневавшихся, даже у самого Рэта, крепла уверенность в том, что Крот действительно сгинул и не вернется в их компанию вовеки. И чем больше Барсук говорил о печальном событии, о постигшем их всех горе, о памяти, которую они должны хранить в своих сердцах, — тем мрачнее и суровее текла река, тем холоднее становился воздух, тем гуще шел снег, на глазах покрывая белыми шапками деревья и головы участников церемонии, и тем печальнее и грустнее становилось у всех на душе.